Зачем тебе любовь? - Наталья Потёмина

Только на близких подступах к городу ее все же настиг дождь. Она шла под ним спасенная и почти счастливая и смеялась над своей глупостью. Куда ее понесло? Зачем? Почему? Но, видимо, кто-то сверху решил, что именно такая небольшая встряска ей была позарез необходима, чтобы хоть на время прийти в себя и взглянуть на мир другими, пусть даже и принудительно веселыми глазами.

Когда Ленка, насквозь промокшая и продрогшая до костей, подошла к гостинице, из-за поворота показались четыре одинаковых синих «Икаруса». Вереницу завершал раздолбанный и какой-то помятый микроавтобус «Мерседес», который обогнал «Икарусы» и, щегольнув заляпанными московскими номерами, первым подкатил к гостинице. Вся остальная кавалькада, сделав плавную дугу вокруг клумбы, отъехала на стоянку для автобусов и только там замерла. Послышались обрывки музыки, громкий смех и звонкие голоса, двери открылись, и на площадь перед гостиницей высыпали молодые и не очень молодые исполнители, музыканты, администраторы и прочие благодарные слушатели.

Из «Мерседеса» вышли три одинаково высоких мужика. Двое из них неторопливо, со знанием дела, принялись выгружать черные сумки, штативы и телевизионную технику. Третий, в короткой кожаной куртке, стоял в сторонке и наблюдал за ними.

Ленка пригляделась к третьему и, не веря своим глазам, стала медленно пробираться сквозь толпу. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Сколько лет, сколько, черт возьми, зим!

– Серый! – Она так тихо его окликнула, что сама еле услышала свой голос.

Но обладатель кожаной куртки вздрогнул и обернулся.

Процедура прощания была отработана ими до мелочей. Такой классический, чисто московский вариант. Они спустятся в метро, дойдут до середины платформы, остановятся, посмотрят недолго друг другу в глаза, затем он легко коснется губами ее щеки и быстро зашагает прочь. Ленка еще какое-то время будет смотреть ему вслед, потом резко повернется на каблуках и побежит в противоположную сторону. Вот и все, мальчики налево, девочки направо. И теперь жди у моря погоды – когда он еще легким парусом покажется на ее горизонте!

Хотя она и сама могла позвонить ему и ляпнуть что-то вроде:

– Серый, подлый трус, выходи. Сегодня такое солнце и столько снега, что если мы это дело пропустим, то будем жалеть всю оставшуюся жизнь.

Серый выходил, и они шлялись по заброшенным паркам, неизвестным ей улицам и закоулкам, забредали в какие-то немыслимые погребки, заказывали там с мороза водку и ржали до изнеможения над всякой ерундой.

Летом Серый стал забирать Ленку на натуру за город. И пока он занимался своими акварелями, она бездумно валялась на траве, разжевывала травинки и наблюдала за ленивым движением облаков.

Потом они ехали куда-нибудь ужинать, опять ржали, и он провожал ее до метро – дежурный отеческий поцелуй, мальчики-девочки, ее короткая сиротливость в ожидании поезда, и все опять по кругу.

Ленке нравились его старомодные ухаживания, и она давно не пыталась найти определения отношениям, которые их связывали. Они не были любовниками, но и друзьями их назвать уже было нельзя.

Близкие им люди, знавшие немногочисленные подробности их романа, находились в состоянии некоторого подозрительного недоумения. В их тогда еще общей театрально-киношной среде свободное спаривание считалось нормой, некоторые ее подруги знакомились со своими случайными любовниками только после бурно проведенной ночи, и среди них не нашлось бы ни одной, способной на столь длительные и экстравагантные отношения.

По их единодушному мнению, мужчина, не приносящий ощутимой материальной пользы и при этом еще и отказывающий женщине в невинных постельных радостях, просто не имел права на существование. Восточная страна – восточные нравы. Мужчина женщине – заботу и содержание, женщина мужчине – нежность и любовь. Но все это только на словах. А на самом деле таким идеальным соотношением сил могли похвастаться очень немногие. В жестокой конкурентной борьбе основная масса Ленкиных подруг сами не гнушались и заботу проявить, и на содержание взять своего, а порой и чужого бойфренда, надеясь на эти пресловутые телячьи нежности. И девки вроде все нестарые, а отношения, как положено, по уму, по справедливости и вообще по здравому смыслу, почти ни у кого не складывались.

Хотя порой случались и вполне голливудские романы, где он – олигарх районного масштаба, а она – золушка гитисовского разлива. Такая красивая история однажды произошла с одной из Ленкиных подруг, вызвав у многочисленных наблюдательниц ничем не прикрытую черную зубодробительную зависть.

И действительно, на первых порах было чему позавидовать: рестораны, отели, подарки. Запах новых духов, норковая шубка, каникулы, проведенные на берегу теплого Красного моря. Но опять же – все видели только внешние атрибуты этой оглушительной страсти: конфетти, мишуру, блеск. А там внутри и на самом деле была любовь. Ну совпало так! Бывает же? Но престарелому Ромео вдруг показалось, что не бывает. Просто не может быть. Да и товарищи подлили масла в огонь. Руководствуясь своим собственным опытом, исходя из наилучших побуждений и желая оградить друга от горьких разочарований, объяснили дурачине непутевому, что любят его не совсем бескорыстно, а то и небескорыстно совсем. И начались всякие подставы, тесты на вшивость и даже разводка на деньги. Мол, на меня наехали, надо платить долги, и весь я несчастный и больной, и жить мы будем в чуме – одним словом, пиши мне в тюрьму долгие нежные письма. Какое-то время она честно пыталась его спасти, металась по Москве в поисках денег и даже попала на этой скользкой почве в очень неприятную ситуацию, из которой с трудом выбралась, но зато поняла, что все это было только инсценировкой, проверкой на дорогах, короче, обычной русской потехой. Сделалось так гадливо на душе, что хоть повесься, хоть застрелись, а легче не станет. Надо бы простить и начать все сначала, но нет больше никаких сил. Да и у него уже совсем съехала крыша, и на это хилое сооружение быстренько вскарабкалась другая претендентка на испытания, а он даже как-то вошел во вкус и с упоением приступил к разработке нового плана. И оба, в общем, неправы, и оба бесконечно несчастны, и оба обречены, но в этой ситуации почему-то больше всего жаль мужика, у которого не хватило мозгов просто радоваться предоставленной возможности, а не ходить со счетами и не стучать костяшками, дескать, сколько я ей всего безвозмездно, то есть даром.

Это ж только в позапрошлом веке к ногам любимой бросали состояния или, на худой конец, собольи шубы с собственного плеча, чтоб она, переходя через весенний говорливый ручеек, не замочила, не дай бог, своих драгоценных ножек, скрытых под целым ворохом одежд, в глухонемой глубине которых надежно сокрыты такие умопомрачительные горячечные тайны, что на их увлекательную разгадку может уйти целая жизнь.