Тривейн - Роберт Ладлэм

— В какой больнице? Как она называется?

— Он не говорил...

— А ты спросил его?

— Нет, отец! Я так перепугался! Но, клянусь тебе, я никого не сбивал, никто вообще не переходил дорогу... Шоссе было пустым: за все время я встретил только две машины...

— Боже мой! — воскликнула Филис, глядя на мужа. — Что же это такое?

— Что было потом? — задал третий вопрос Тривейн.

— Второй полицейский сделал еще несколько снимков — моей машины и меня. У меня до сих пор в глазах эти вспышки! Боже, как я испугался! Но тут они сказали, что я свободен...

Юноша замолчал. По испуганному выражению глаз и поникшим плечам было видно, что он до сих пор не пришел в себя.

— Ты все мне рассказал? — спросил Тривейн.

— Да, отец... — еле слышно проговорил Стив, и в голосе его звучал страх.

Эндрю подошел к столу, стоявшему рядом с кушеткой, и снял телефонную трубку. Набрав справочную, попросил управление полиции в Кос-Кобе.

— Меня зовут Эндрю Тривейн, — сказал он. — Я только что узнал о том, что одна из ваших патрульных машин остановила моего сына... Где это случилось, Стив?

— На перекрестке Джанкшн-роуд... Четверть мили от железнодорожной станции.

— Его остановили на Джанкшн-роуд, — сказал в трубку Тривейн, — на перекрестке, не более получаса назад... Не могли бы вы сообщить мне, что говорится в рапорте? Хорошо, я подожду...

Эндрю взглянул на сына, усевшегося в кресло, и на застывшую рядом с ним Филис. Стив дрожал и, тяжело дыша, испуганно смотрел на отца.

— Да, — нетерпеливо подтвердил Тривейн в трубку, — Джанкшн-роуд, со стороны Кос-Коба... Конечно, уверен: ведь мой сын находится рядом со мной! Да, да... Нет, не могу сказать... Одну минуту... А ты видел, — обратился он к сыну, — на полицейской машине название «Кос-Коб»?

— Нет, не видел. Машина стояла у обочины...

— Он не видел... — проговорил в трубку Тривейн. — Но ведь это, должно быть, ваша машина, раз его остановили в Кос-Кобе?.. Что? Да, конечно... А вы не могли бы выяснить? В конце концов, его задержали в вашем районе... Что? Хорошо, понял. И хотя мне это не нравится, постараюсь узнать... Благодарю вас!

Тривейн положил трубку на стол, вытащил из кармана сигареты.

— В чем дело, отец? Это были не они?

— Нет. У них всего две патрульные машины, и ни одна из них в последние два часа не находилась на дороге в Джанкшн...

— Тогда объясни, пожалуйста, — попросила Филис, — что ты «понял» и что тебе «не нравится»?

— Они не имеют права проверять машины из других городов без официального запроса, который следует регистрировать... И никогда этого не делают, поскольку между полицейскими существует определенная договоренность. Машина, вторгшаяся во время преследования в чужие владения, тут же возвращается без всяких записей о случившемся...

— Но ты должен был хоть что-то выяснить! Ведь они фотографировали и машину и Стива, обвинили его в том, что он кого-то сбил!

— Я знаю, и я непременно выясню... А ты, Стив, прими ванну, а то пахнет от тебя, как в баре на Восьмой авеню. И успокойся, пожалуйста, ведь ты не сделал ничего дурного...

Тривейн поставил телефон на чайный столик и уселся в кресло.

Уестпорт, Дриен, Уилтон, Нью-Кэнен, Саутспорт... Ничего.

— Отец, — Стив, в банном халате, снова появился в кабинете, — поверь, что мне не приснилось!

— Да я и не сомневаюсь, Стив. Но надо проверить... Сейчас, например, я позвоню в Нью-Йорк...

Порт-Честер, Райя, Хэриссон, Уайт-Плейнз, Мэмаронек... Все напрасно: никто так ничего и не сообщил о таинственной патрульной машине...

И все время перед глазами Тривейна стояла одна и та же картина: ночное шоссе, полицейские, фотовспышки, допрос, сбитый кем-то старик и Стив, сын, — руки на капоте машины, насквозь пропахшей спиртным. Все это чудовищно, нереально, в это невозможно поверить! Это так же нелепо, как то, что его дочь с подругами имеет отношение к героину, найденному в ящиках для молока в подъезде Свенсонов и оцененному в четверть миллиона долларов. Да, это как кошмарный сон, если бы только это не было правдой.

— Девочки наконец уснули, — сообщила Филис, возвращаясь в комнату. Стрелки часов приближались к четырем. — Ничего, Энди?

— Ничего!

Он повернулся к сыну, который сидел в кресле у огромного, во всю стену, окна и смотрел на море. Страх, судя по выражению его лица, уступил место возмущению.

— Постарайся вспомнить, Стив, какого цвета была машина? Может быть, темно-синяя или зеленая?

— Темного... Это все, что я могу сказать. Синяя или зеленая... Но только не белая.

— Может, на ней были какие-нибудь полоски или что-то еще?

— Не знаю... Ведь я ее не рассматривал... Но я никого не сбивал, клянусь!

— Конечно, конечно! — поспешила успокоить сына Филис и прижалась к нему щекой. — Ужасное недоразумение, мы знаем!

— Какая-то идиотская шутка, — с недоумением добавил Тривейн.

И тут зазвонил телефон. Это было так неожиданно, что все трое вздрогнули. Тривейн поспешно взял трубку.

— Да, да, — ответил он кому-то, — он живет здесь. Вы говорите с его отцом...

Стив резко вскочил и подошел к отцу. Испуганная Филис замерла у окна.

— Бог мой! Я обзвонил все полицейские управления в Коннектикуте и Нью-Йорке! Да, мой сын еще несовершеннолетний, а машина зарегистрирована на мое имя! И конечно, я хотел бы получить объяснения немедленно!

Несколько минут Тривейн молча слушал, затем сказал несколько слов:

— Благодарю вас! Я буду на них рассчитывать. Положив телефонную трубку, он повернулся к жене и сыну.

— Все в порядке, Энди?

— Да... Все разъяснилось... Это из полицейского управления Хайпорта, небольшого городка в пятнадцати милях к северу от Кос-Коба. Они преследовали подозреваемых в грабеже, но упустили машину и повернули на запад, на Брайяр-Клифф-авеню. Там-то они и увидели, как кто-то сбил старика. Дождавшись «скорой помощи» и доложив о случившемся в кос-кобскую полицию, полицейские поехали к Хайпорту. Потом заметили на Джанкшн-роуд тебя, свернули на параллельную улицу и ехали по ней целую милю, пока не вышли на перекресток. Конечно, им нужно было отпустить тебя сразу, как только они связались с кос-кобской полицией и узнали, что машина, сбившая старика, найдена. Но их насторожил запах виски, и они решили тебя на всякий случай проверить... Вот и все, Стив! А фотографии они нам вышлют...

Стивен Тривейн лежал в постели и смотрел в потолок. По радио звучал бесконечный треп, в котором каждый участник старается перекричать другого. Может быть, именно эта какофония поможет ему уснуть? Однако сон не шел...

Конечно, следовало рассказать о случившемся — молчать было бы глупо, — но он не смог подобрать нужных слов. Теперь же покой был таким полным, таким желанным, что ему меньше всего хотелось придумывать объяснения или мучиться сомнениями.

Отец первым, сам того не зная, нашел нужные слова: «Постарайся вспомнить, Стив, какого цвета была машина...»

Возможно, темно-синяя, а может быть, и зеленая.

Да, конечно, она была темной. Стив вспомнил, когда отец сказал «Хайпорт».

На дорожном указателе этот небольшой, даже крошечный городок значился как Хайпорт-на-Океане. Там было два или три частных пляжа, недалеко друг от друга. Жаркими летними ночами они с друзьями часто пробирались на эти пляжи, оставив машину в двух сотнях ярдов от Коуст-роуд.

И всякий раз им приходилось быть начеку, а потому они не спускали глаз с «Желтой птицы». Да, они именно так и называли ее: «Желтая птица». Потому что в Хайпорте была только одна полицейская машина — ярко-желтого цвета.

Глава 4

Мощный «Боинг-707», совершавший свой обычный часовой перелет из аэропорта Джона Кеннеди в Вашингтон, набрал высоту. Надпись «Пристегните ремни» погасла, и Эндрю Тривейн отстегнул ремень. Пятнадцать минут четвертого... Он опаздывает на встречу с Робертом Уэбстером, помощником президента. Конечно, говоря откровенно, он предпочел бы остаться у себя в Дэнфорте, вместо того чтобы мчаться по вызову Уэбстера в Белый дом. Правда, он предупредил, что задержится, и Уэбстер поменял место встречи, оставив инструкции в аэропорту Даллеса. Впрочем, это мало волновало Тривейна: он уже смирился с мыслью о том, что ему придется ночевать в Вашингтоне.

Взяв у юного стюарда стакан водки с мартини, Тривейн сделал большой глоток. Затем, поставив стакан на поднос, откинул сиденье и разложил на коленях «Нью-Йорк мэгэзин».

Просматривая журнал, он вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд пассажира, сидевшего рядом. Где-то он видел это лицо... Конечно, видел. Разве можно забыть эту мощную фигуру с огромной головой, смуглую — больше от рождения, нежели от солнца — кожу? На первый взгляд этому могучему парню в очках с роговой оправой было чуть больше пятидесяти. Но кто же он? Сосед первым прервал молчание.

— Имею честь говорить с мистером Тривейном? — спросил он чуть дребезжащим, но тем не менее весьма приятным мягким голосом.