Потому что ты ждешь меня… - Мирослава Вячеславовна Кузнецова

эхом отозвался Игорь, – у тебя скоро день рождения. Тебе могло быть двадцать один…

Круто повернувшись, Игорь пошёл по аллейке. Я грустно смотрела ему вслед, понимая, что он хирург и просто чувствует свою вину. Интересно, а к другим умершим пациентам он тоже ходит на могилы? От раздумий меня отвлёк звонок его мобильного телефона.

– Да, скоро буду, – произнёс он торопливо, – не обижайся, Алиночка. Срочные дела…

Я быстро пошла в обратную сторону. Нечего подслушивать чужие разговоры, сердито сказала я себе. Иди, Паня, занимайся делом. И думай, как именно принести максимальную пользу здесь; и нечего смотреть на земную жизнь, ты ушла оттуда по своей воле. Твоё место теперь совсем в другом мире.

Я работала беспрерывно несколько часов. На улице резко похолодало, небо потемнело и спустилось пониже. Прохожих было мало, но я находила и находила себе дела, желая отвлечься от встречи на кладбище. Чем-то она меня смутила, эта встреча, но чем? Уже смеркалось, когда я решила всё-таки зайти к моим дорогим людям. Побыть у них хотя бы немного.У Елены Ивановны было уже тихо, а сама она дремала у телевизора. Я немного посидела у её постели. Вскоре она проснулась.

– Елена Ивановна, дорогая, не плачьте и не переживайте, – как можно более убедительно произнесла я, – у меня всё хорошо. Я приношу намного больше пользы, чем раньше. Это, знаете, такое счастье, когда ты нужен кому-то… такое счастье…

Елена Ивановна, естественно, ничего не отвечала. Я ещё немного поговорила с ней и распрощалась, обещая забегать при первой возможности. Теперь к Антонине Петровне, сказала я себе с радостью. Путь был неблизкий, но при помощи крыльев я очень быстро очутилась в нужном месте. Из квартиры как раз выходили люди, соседи, наверное, подумала я. Они были одеты слишком легко.

– Спасибо, что пришли, помянули мою воспитанницу, – говорила Антонина Петровна, прощаясь, – спасибо большое…

В зале за столом сидел Антон. Он держал на коленях ноутбук, и я увидела, что он с кем-то переписывается. Мне стало хорошо, как всегда в этом доме, когда я была ещё жива…

– Проходи, проходи, давно тебя ждём, – послышался голос Антонины Петровны. Я с любопытством посмотрела в прихожую.

– Привет! – в зал вошёл Игорь. Я подскочила на кресле, в котором только что уютно устроилась, – извините, никак раньше не получалось. На кладбище ездил.

– Понятно, – протянул Антон, пожимая руку Игорю, – не извиняйся. Тебе рады в этом доме в любое время.

Мне тоже так всегда говорили, думала я. Теперь я знала, что Игорь и Антон давние друзья, но почему же я ни разу не видела Игоря раньше?

– Садись, Игорёчек,  – тихо сказала Антонина Петровна, – помянем Мариночку. Чудесная девочка была.

Она стала рассказывать обо мне, вспоминая разные случаи из моей детдомовской жизни. Тем временем Антон, который продолжал чем-то заниматься в своём ноутбуке, воскликнул:

– Они опять пишут мне, встречи требуют. Сколько можно!

– Я никогда не соглашусь и не признаю, что Мариночка не захотела жить! – горячо заговорила Антонина Петровна, – никогда! Я знала её лучше других и опорочить её честное имя никому не позволю! Она не совершала никакого самоубийства. Она не могла!

Мне нужно было идти, и я направилась к двери.

– На кухне покурим, – произнёс Антон, выходя из зала, а Игорь приостановился в дверях, слушая Антонину Петровну. Мне пришлось пройти почти вплотную от парня, и я опять ощутила тепло. Необычное, непонятное. Но ведь такого не может быть. Не должно быть! Я заторопилась вниз, чувствуя какое-то смятение. Долго ещё я бродила по улицам, занимаясь делами. Если бы нам ставили план работы, то мой был бы перевыполнен на сто процентов!

– Ты можешь идти нормально? – послышался раздражённый женский голос, – и не трогай меня, я не люблю этого!

Вздохнув, я обернулась. Высокая стройная девушка остановилась за углом, видимо, перекурить, а пацанчик лет пяти пытался обнять её джинсы, жалуясь на что-то маме, но той было не до сына. Она очень хотела отправить кому-то сообщение, это у неё не получалось, и всю злость она вымещала сейчас на ребёнке. Я присела на корточки и нежно обняла малыша. Он притих, размазывая по лицу слёзы.

– Не плачь, маленький, – тихо сказала я, – мама просто немного занята. Она поиграет с тобой позже.

Отойдя подальше, я оглянулась. Мальчик улыбался, глядя мне вслед. Я грустно подумала – а если бы у меня была именно такая мама? Радовалась бы я тогда? Наверное, да, ответила я себе. Я радовалась бы любой маме… И никогда бы я не сделала так, как эта мама. Если бы, конечно, могла иметь детей. Но в моём мире это невозможно. У своего дома я увидела "Скорую". Из подъезда на носилках вынесли женщину, которая была без сознания. Рядом шёл пожилой мужчина. Я знала их! Эта супружеская пара совсем недавно отмечала золотую свадьбу. Я припомнила, что иногда они просили меня померить им давление. Судя по всему, у женщины случился гипертонический криз. Наблюдая, как неумело действует медсестра, я забралась в машину и стала помогать. Девушка почувствовала уверенность и стала действовать безошибочно.

– Всё будет хорошо, – сказал доктор, – поедем в первую городскую.

Машина тронулась с места, а я подумала, что именно в этой больнице работает Антон. И Игорь. Мне очень сильно захотелось побывать в больнице, но я знала, что там сейчас дежурят другие врачи. Завтра! Я пойду туда завтра. И, кажется, теперь я знала, где моя помощь нужна больше всего!Мне очень нравилось помогать на "Скорой". Малыш не появлялся, но я надеялась, что сделала правильный выбор. Я была медсестрой, и ею останусь. Как я раньше не догадалась! В первую гор.больницу я не решалась даже просто заехать, хотя много раз убеждала себя, что хотела бы увидеть Антона и посмотреть, как у него дела. Об Игоре я старалась не думать. У него всё хорошо, он, наверное, уже забыл о неудачной операции. Забыл, и думать не думает о какой-то там Марине Чернояровой. И я не должна думать о хирурге из первой городской больницы.

Домой идти не хотелось, и я решила остаться до утра с одной из бригад "Скорой помощи". Вызовов было много, и под утро устали все, включая меня. В пересменку я находилась на улице. Рядом кучкой стояли водители, и я хорошо слышала их разговор.

– Не представлял раньше, как