Тайные битвы ХХ столетия - Алексей Виноградов

Но вскоре революционное брожение началось в соседней Турции. Главным штабом его стал комитет «Единение и прогресс», заседавший в Салониках. Комитет провозглашал принципы конституционализма вместе с пантюркистскими идеями и старался опереться на армию и иные силовые структуры. Турецкий султан Абдулгамид поначалу был убежден, что за комитетом стоит английская дипломатия, стремившаяся развалить империю Османов и одновременно уменьшить германское влияние на Востоке. Однако сам английский посланник в Стамбуле сообщал своему министру иностранных дел в секретной записке другие сведения. По его данным, «Единение и прогресс» был основан как филиал Великого Востока Франции и призван служить распространению «революционного влияния» парижского масонского центра. «Комитет «Единение и прогресс» — не что иное, как масонская ложа», — заявил в интервью газете «Русское слово» побывавший в Турции масон Евгений Кедрин.

Вероятно, в этом вскоре убедился и сам султан. В одно прекрасное июльское утро 1908 г. в его дворец Ильдыс-Киоск ворвалась толпа «конституционалистов». Оглядев предводителей мятежников, среди которых было немало беев и прочих турецких аристократов, Абдулгамид поморщился при виде лидеров «Единения» и адвоката Эмануила Карассо, наставившего на него огромный револьвер: «А что здесь делают эти масоны и этот иудей?»

Ответа на свой риторический вопрос он не получил. А на самом деле масонами в этой агрессивной делегации действительно были почти все, включая и аристократов, и адвоката Карассо. Позже членов «Единения и прогресса» и вообще участников революции младотурков стали называть полу французским-полурусским словом «фармазоны» (от «франк-масоны»). На протяжении многих последующих лет «фармазоны» в лице премьер-министра Талаат-бея и других определяли важнейшие аспекты политики Турции, будь то война с Антантой или геноцид армян.

Заполыхал пожаром и Запад. Первого февраля 1908 г. на Арсенальной улице в Лиссабоне группа лиц в плащах и масках остановила королевский экипаж. Из-под плащей показались карабины, извергшие смертоносный свинец. Пока охрана пыталась что-то сообразить, был убит король Дон Карлос! и смертельно ранен его сын Луис-Филипп. Убийцы, часть из которых удалось задержать, принадлежали к дочерней организации Великого Востока Лузитании. Португальские масоны были настроены не менее радикально, чем их азиатские братья. Даже названия масонских лож того времени говорят сами за себя: «Революция», «Революция и прогресс», «Мятежник», «Восстание». Они возглавляли республиканское движение в стране, временно притушенное Карлосом и его премьером-диктатором Франку. Ряд восстаний, вспыхнувших после покушения в городах и на флоте, был подавлен, но заговорщикам в итоге удалось создать прочные ячейки в армии. Только офицерство и узкий слой интеллигенции оказались, в общем-то, опорой радикалов. Крестьяне и другие основные слои населения остались настроены монархически. Но, как это не раз бывало в истории, активное меньшинство одержало верх над вялым большинством. Четвертого октября 1910 г. Великий Восток в лице Мануэла душ Сантуша, Теофилу Браги и самого великого магистра Магалаэ Лимы отдал приказ о начале восстания. Армия вышла из казарм, немногие оставшиеся верными престолу части еле успели прикрыть бегство короля Мануэла II за границу. Республика победила.

Революционная волна хлынула в соседнюю Испанию. Обветшалая монархия вела затяжную войну в Марокко; оппозиция воспользовалась неудачами на фронте и организовала антиправительственную кампанию. Страну сотрясали волнения и забастовки, последняя в Барселоне переросла в вооруженное восстание. Оппозиция- от левых до правых — сплотилась опять-таки в ложах Великого Востока Испании, который еще со времен знаменитого Риэго был в непримиримой вражде с абсолютизмом и стремился свергнуть его любыми способами. В январе 1910 г. в испанских газетах появился текст письма магистра итальянских масонов Эрнеста Натана (известный банкир, мэр Рима) к своему испанскому коллеге Моранте. Натан сообщал, что итальянские «братья» решили помочь пиренейским масонам, что для этого приняты «соответствующие меры» и советовал «не думать пока о республике (это безумие)», а сосредоточиться на продвижении «наверх» одного «честолюбивого молодого человека, который поможет осуществлению наших планов при любой форме правления». Месяц спустя «реакционный» премьер-министр Маура, занимавший этот пост несколько лет, был уволен в отставку. На его месте оказался «молодой и честолюбивый» Каналехас, либерал и масон высоких степеней. Немедленно по его назначении барселонская ложа «Каталана Болеар» поднесла ему приветственный адрес со словами: «Масонские ложи, оплот всех свобод и прогрессивных идей… приветствуют вас и приглашают продолжать избранный вами путь, — и тогда победа свободы будет обеспечена».

Радикальные и социалистические, в частности, движения остальной части Европы также испытывали сильное влияние закулисных сил. «Банкиры и масоны пытаются наложить руку на наши организации», — с тревогой констатировал один из руководителей Всеобщей конфедерации труда Франции Жанвион на профсоюзном съезде в 1910 г. Ему вторил анархист Прэнго: «Субсидируемые золотом Ротшильдов, иные благие апостолы стараются притушить пламя нашего движения и повернуть его в нужное им русло».

Что это было за русло, понять можно. Левые радикалы оказали неоценимые услуги Ротшильдам и связанному с этим семейством банковскому дому Дрейфусов в известном «деле о шпионаже». Отпрыск богатого семейства, капитан французской армии, подозревался в оказании услуг германской разведке и был в 1894 г. осужден, но позднее помилован после мощной кампании в его защиту. Понятное дело, простой еврей вряд ли удостоился бы такой поддержки, учитывая, что продрейфусовская кампания стоила огромных средств. Например, в 1904 г. один из видных защитников Дрейфуса и вождь французских социалистов Жан Жорес задумал издавать газету. Но своих денег у «пролетарской партии», как водится, не оказалось, и помощник Жореса Бернар Лазар обратился к своим родственникам-банкирам Лазарам и Ротшильдам. На полученные от них 900 тысяч франков и была основана знаменитая «Юманите» (оппоненты Жореса среди социалистов утверждали, что эта газета критиковала кого угодно, только не своих финансовых отцов, хотя они и являлись «ярчайшими капиталистами и эксплуататорами»).

Итог дела Дрейфуса, расколовшего Францию на два враждебных лагеря и едва не приведшего к гражданской войне, заключался в укреплении власти банкиров и тесно связанных с ними масонов Великого Востока. Пришедшее к власти радикальное правительство Эмиля Комба (целиком состоявшее из масонов) провело секуляризацию церковных земель, а также приняло декрет о светском образовании. Тайное братство настолько тесно слилось с государственными органами, что Великий Восток вполне официально занялся чисткой армии от «реакционеров» и «католиков». Переписка на сей счет между военным министром Андрэ и главным офисом «каменщиков» на улице Каде, 16 шла прямо на правительственных бланках. Разоблачавший эти «кадровые перестановки» правый депутат Сиветон был найден мертвым в собственной квартире. Позже «покончил с собой» и источник утечки информации — бывший помощник секретаря Великого Востока Бидеген. (При схожих обстоятельствах ушел из жизни и ряд свидетелей обвинения по делу Дрейфуса). Во французском парламенте было представлено много различных партий, но большинство депутатов принадлежало к одной тайной партии ‑ Великому Востоку. Острые конфликты среди законодателей решались с помощью масонской дисциплины: в разгар дебатов на трибуну восходил Комб или еще какой-нибудь посвященный высшей — 33-й степени и делал рукой знак молчания: шум сразу прекращался. Не было ведомства, где не верховодило бы «братство». Конкурент банкиров ‑ Ватикан, потерпел сильное поражение.

«Закулиса», как всегда, тонко чувствовала дух времени. Поднимавшаяся «красная волна» грозила сокрушить и оплоты клерикалов, и царство банкиров. «Торжество социализма неизбежно, — провозглашал масонский журнал «Акация» в 1903 г., — поэтому мы должны возглавить движение, а не тащиться на буксире». Издание немецких «братьев» «Циркуль» требовало от членов своего союза взять руководство социальным движением в свои руки.

И подобно тому, как «Юманите» стала негласным рупором Ротшильдов, многие деятели социалистического движения Европы стали агентами Великого Востока. Наглядно это показал известный «казус Мильерана» 1899 г., когда видный французский социалист вошел в правительство Вальдек-Руссо, перед тем «обагрившее руки кровью рабочих». Мильеран в данном случае, презрев партийную дисциплину, выполнил приказ с улицы Каде и объединился в реакционном правительстве с «братьями» по ложе. В Испании, Бельгии, Германии тоже происходил процесс интеграции социалистических вождей во всемирное «братство». Лишь темпераментные итальянские красные вступили в долгую борьбу «за чистоту рядов» и до эры Муссолини отказывались «вести темные игры с тайными организациями радикальной буржуазии».