Хаджи - Леон Юрис

Некоторые евреи впервые смогли почувствовать вкус настоящего равенства, эмигри-ровав в Америку; однако большинство евреев Европы девятнадцатого столетия оставались запертыми в бесконечном круге страданий. Они всегда помышляли о возвращении в Па-лестину. Эта мечта была в их ежедневных молитвах и в ежегодных приветствиях по слу-чаю Йом-Киппура: "Следующий год в Иерусалиме".

И вот на усталую землю Палестины внезапно нагрянула суматоха. Правдами и не-правдами, а когда и за взятки, религиозные евреи во множестве прибывали в Палестину. По большей части это были пораженные нищетой хасиды, спасавшиеся бегством от веко-вого террора и преследований со стороны русских и поляков. К середине XIX века они образовали в Иерусалиме еврейское большинство, и таковым оно и осталось. Они осели и в других святых городах - Хевроне, Тверии, Цфате, чтобы учиться, молиться и ждать мес-сию, и жили милостыней мирового еврейства.

За ними последовали обыкновенные евреи с натурой пионеров, также бежавшие от ужасов христианской Европы. С помощью богатых филантропов эта вторая волна основа-ла множество фермерских деревень. Успех был минимальным, ибо для евреев, в большин-стве стран не умевших работать на земле, земледелие было чуждым, незнакомым делом.

Оттоманский двор в Константинополе, позднее Стамбуле, смотрел на эти еврейские поселения в Палестинском регионе благосклонно, потому что они обещали вливание де-нег: больше налогов, больше взяток. Но евреи принесли с собой и еще кое-что, чего очень не хватало: волю, жизнестойкость, любовь к Земле Обетованной и страстное стремление к ней. Они приехали в этот палестинский медвежий угол - ни то, ни се, не сирийский, не оттоманский, не арабский и не еврейский, а ничей, смертельно кровоточащий. Великое возвращение евреев представляло для них последнюю ниточку надежды, как и для самой Палестины.

В 1882 году Сара и Самуил Аш эмигрировали из Румынии с группой других моло-дых людей под покровительством фонда, основанного семьей Ротшильдов. Они отправи-лись на север, в Галилею, и вступили во владение поселением Рош-Пина, оставленного хасидами под натиском бедуинов.

Используя арабскую охрану и значительную долю труда арабов, Рош-Пина кое-как держалась, но никогда не процветала. Поселение влачило жалкое существование за счет экспериментов наугад, страдая от изоляции и постоянного мародерства. Барон

Эдмонд де Ротшильд присылал экспертов со своих французских ферм, но они терпе-ли неудачи из-за ложных попыток пересадить туда европейский тип земледелия.

В 1884 году у Сары и Самуила родился сын, один из первых еврейских детей, поя-вившихся на свет в этой части Галилеи после древних времен. С момента рождения Гиде-он Аш должен был стать будущностью.

Со сменой столетий, вслед за ужасными массовыми погромами в России и Польше, новая порода евреев стала искать для себя путей в Палестину. Они прибывали из гетто ор-ганизованными группами, крепко связанные идеей, что Палестину можно вернуть только ценой личных жертв и еврейского труда.

Переселившиеся отсюда арабы-землевладельцы были только рады сбагрить им по жесточайшим ценам бесполезные акры. В Изреельской Долине, в Галилее, на равнинах Шарона, в Аялонской Долине, на древнем береговом пути Виа-Марис десятки коллектив-ных еврейских поселений, называемых киббуцами, взялись за работу, и снова в Палестине зазвучал чудесный голос весны. Заброшенная, безнадежная страна, чьи поля были опус-тошены и оставлены арабами и турками, теперь снова возвращалась к жизни. Гнилые ма-лярийные болота, безжалостные скалы, пустыня и оголенная земля уступили место зеле-ным коврам, звучала энергия созидания, и миллионы деревьев поднялись там, где столе-тиями ничто не росло. Из Иерусалима извергался расцвет культуры и прогресса. К северу от древнего порта Яффо, на песчаных дюнах вырос новый еврейский город Тель-Авив, "Холм Весны".

Разрыв с прошлым вызвал перемены во всем. В киббуцах, где подошли так близко к полностью общественной жизни, как только можно было вообразить, возникла совершен-но новая социальная концепция. Одно из новшеств состояло в том, что евреи способны защитить себя. Вначале маленький отряд еврейских всадников переходил от поселка к по-селку, устраняя источники тревог. Это были стражи - "шомеры". Они взялись изучать язык, знали обычаи, а нередко и выглядели как арабы.

К 1900 году, с исполнением шестнадцати лет, Гидеон Аш, готовый воспринять но-вый еврейский идеализм, уже был среди шомеров, защищавших киббуцы и другие посе-ления в Галилее.

Впервые Гидеон произвел впечатление на бедуинов своим умением ездить верхом, и эту репутацию он всячески укреплял, регулярно побивая бедуинских чемпионов на гонках и соревнованиях. Относительные удобства Рош-Пины он оставил ради жизни в движении. В первые годы нового столетия Гидеон командовал странствующим отрядом из дюжины шомеров, который отправлялся вместе с пионерами основывать поселения, нередко в уда-ленных и уединенных местах, среди враждебного арабского и бедуинского населения. Шомеры находились там в первую решающую ночь, чтобы отразить неизбежное нападе-ние арабов, а Гидеон оставался и дальше, чтобы организовать оборону. Он бесстрашно ез-дил среди арабов, стараясь подружиться с ними. Обеспечив безопасность поселка, он от-правлялся к следующему.

Хотя Гидеон был вроде бы врагом, между ним и арабами, особенно бедуинами, рос-ло взаимное уважение. Он видел в арабах потомков библейского народа. Часто, когда он в одиночестве ехал по Галилее, он ощущал себя как бы одним из Соломоновых полковод-цев, направлявшихся в ханаанскую деревню три тысячи лет назад. Чувствуя, что у него нет страха перед ними, многие арабы проявляли к нему странную лояльность. И в доме деревенского мухтара, и в палатке шейха голубоглазый всадник был как у себя дома.

Гидеон знал много арабских женщин. Конечно, это было опасно, но Гидеон был мо-лод и дерзок, а главное, очень осмотрителен и сдержан. Пока ни один арабский мужчина никогда ничего не знал и не подозревал, у Гидеона был довольно большой контингент доброжелательниц среди женщин по всей Галилее.

Как могло это случиться? Тюрьмы ведь строят для людей, и лишь в немногих араб-ских деревнях не насчитывалось двух-трех человек, приговоренных обычно за кражу, контрабанду или поножовщину. Иногда дома оставалась жена нескольких месяцев бере-менности. Были и другие - вдовы или несчастные, кто не мог иметь детей. С ними не бы-ло опасно.

Где-нибудь возле деревни находилась пещера либо укрытие, куда Гидеон мог отпра-виться отдохнуть и где его вскоре "находили" подчас по дюжине раз в день. У него была молодая сила. Он редко когда уезжал не получив удовлетворения, а они редко когда не хихикали и внутренне улыбались, глядя уголком глаза на удаляющегося галопом Гидеона.