Падшие - Лорен Кейт

— А что они сделали? — спросила Люс.

Как бы ни хотелось ей сохранить в тайне собственную историю, Люс не нравилось, что Арриана обращается с ней словно с наивной дурочкой. Что бы ни натворили ребята, это не могло быть хуже того, что совершила она. Или могло? В конце концов, она ничего не знала об этих людях и этом месте. В ее желудке всколыхнулась волна холодного страха.

— Ну, сама понимаешь, — протянула Арриана. — Содействовали терактам и сами их готовили. Разрубили на части родителей и зажарили на вертеле.

Она обернулась и подмигнула Люс.

— Заткнись, — попросила та.

— Я серьезно. На этих психов распространяются куда более жесткие ограничения, чем на остальных. Мы зовем их «кандальными».

Люс фыркнула над драматическим тоном новой знакомой.

— Твоя стрижка закончена, — сообщила она, пальцами распушив волосы Аррианы.

Смотрелись они действительно классно.

— Чудно, — откликнулась та, оборачиваясь к девочке.

Когда она взъерошила руками новую прическу, рукава ее свитера задрались, и на одном запястье Люс заметила черный браслет, усеянный рядами серебряных заклепок, а на другом — еще браслет, только выглядящий как… техническое устройство. Арриана проследила ее взгляд и ехидно вскинула брови.

— Я ж сказала, — напомнила она. — Чертовы психи.

Она ухмыльнулась.

— Ну, идем, закончу экскурсию.

Выбора у Люс не было. Она спустилась с трибун вслед за Аррианой, пригнувшись, когда один из грифов пронесся угрожающе низко. Ее спутница указала на заросшую лишайником церковь, крайнее справа школьное здание.

— Там вы можете увидеть наш передовой гимнастический зал, — объявила она, изображая гнусавый экскурсоводческий тон. — Да-да, на первый взгляд он выглядит как церковь. Раньше он ею и был. Мы здесь, в Мече и Кресте, вроде как угодили в ад для подержанных домов. Несколько лет назад тут объявился помешанный на гимнастике психиатр, разглагольствовавший о напичканных лекарствами подростках, разрушающих общество. Он пожертвовал уйму денег, так что церковь превратили в спортзал. И теперь сильные мира сего считают, что мы можем работать над нашими «фрустрациями» «более естественным и плодотворным образом».

Люс застонала. Она терпеть не могла физкультуру.

— Как я тебя понимаю, — посочувствовала ей Арриана. — Тренер Дианте — сущее зло.

Люс припустила рысцой, чтобы нагнать ее, и попала на школьный двор. В Довере он поддерживался в отличном состоянии, ухоженный и засаженный на равном расстоянии друг от друга аккуратно подстриженными деревьями. В Мече и Кресте он выглядел так, будто его плюхнули посередь болота да так и оставили. Ветви плакучих ив свисали до земли, стены заросли кудзу[2], а через каждые три шага под ногами хлюпало.

И дело было не только в том, как выглядит это место. Каждый глоток влажного воздуха завязал у Люс в легких. От одного лишь дыхания в Мече и Кресте ей казалось, будто она тонет в зыбучем песке.

— Архитекторы явно зашли в тупик, пытаясь обновить древние здания военного училища. В итоге мы и получили наполовину тюрьму, наполовину средневековую камеру пыток. И никакого садовника, — добавила Арриана, стряхивая с армейских ботинок липкую грязь. — Вот мерзость. О, а вон там кладбище.

Люс проследила взглядом за ее указующим перстом и увидела в дальнем левом углу двора, за общежитием, плотный покров тумана над отгороженным клочком земли. С трех сторон его обрамляла густая дубовая роща. Разглядеть само кладбище, ушедшее, казалось, под землю, ей не удалось, но до нее доносились запах гнили и стрекот цикад. На миг ей померещилось, что там мелькнули тени — но она моргнула, и тени исчезли.

— Кладбище?

— Ну да. Когда-то здесь располагалось военное училище, еще во времена Гражданской войны. Там они хоронили своих покойников. Жуткое дело. И, боже, — добавила Арриана, подражая южному выговору, — оно воняет до чертиков.

Она подмигнула Люс.

— Мы частенько там околачиваемся.

Люс взглянула на Арриану, чтобы убедиться, что она не шутит. Та лишь пожала плечами.

— Ну ладно, это было лишь однажды. И то после грандиозной заварушки.

Вот это слово Люс узнала.

— Ага! — рассмеялась Арриана. — Я только что видела, как зажегся свет. Значит, кое-кто все же дома. Что ж, Люс, милая, может, ты и бывала на интернатских вечеринках, но никогда не видала, как сносит крышу у ребят из исправительной школы.

— А в чем разница? — спросила она, пытаясь обойти тот факт, что она и в Довере ни разу не бывала на большой вечеринке.

— Увидишь, — посулила Арриана, чуть помолчала и обернулась к ней. — Заглянешь вечерком и посидишь с нами?

К удивлению Люс, девочка вдруг взяла ее за руку.

— Обещаешь?

— Но мне казалось, ты советовала держаться подальше от тяжелых случаев, — пошутила Люс.

— Правило номер два — не слушай меня! — Арриана рассмеялась и покачала головой. — Я общепризнанно безумна!

Она ускорила шаг, и Люс потащилась за ней.

— Погоди, а как звучало правило номер один?

— Выше нос!

Когда они завернули за угол шлакоблочного учебного корпуса, Арриана резко остановилась.

— Держись круто, — велела она.

— Круто, — повторила Люс.

Остальные ученики сбились в кучки вокруг задушенных сорняками деревьев близ Августина. Никто не выглядел особенно счастливым, болтаясь снаружи, но никто пока не собирался и заходить внутрь.

В Довере не много внимания уделяли форме одежды, так что Люс не привыкла к единообразию, создаваемому среди учащихся. Но с другой стороны, пусть даже каждый из здешних ребят носил черные джинсы, водолазку и свитер, накинутый на плечи или повязанный на поясе, оставались существенные различия в том, как он это делал.

Скрещенные на груди руки у кучки татуированных девиц были до самых локтей унизаны тонкими кольцами браслетов. Черные банданы в их волосах напомнили Люс некогда виденный фильм о девушках из мотоциклетной банды. Она взяла его в прокате, решив, что чисто женская банда байкеров — это круто. Теперь она встретилась взглядом с одной из девиц на том конце газона. Косой прищур кошачьих глаз с темной подводкой заставил Люс поспешно уставиться в другую сторону.

Парень с девушкой, держащиеся за руки, блестками вышили на спинах своих черных свитеров по черепу со скрещенными костями. Через каждые несколько секунд один из них притягивал другого ближе, чтобы чмокнуть в висок, в мочку уха, в веко. Когда они обнялись, Люс разглядела на запястьях у обоих браслеты следящих устройств. Они казались слегка грубоватыми, но было заметно, насколько они любят друг друга. Всякий раз, когда она видела, как вспыхивают колечки пирсинга в их языках, грудь Люс сжималась от одиночества.