Отпусти меня, Удача! - ЧУДОВИ-ЩЕ

боится довериться людям, что решил их избегать, решил настроить весь белый свет против себя… ведь он, почему-то решил, что так ему будет лучше…

– Как грустно отец… – Себастьян состроил грустную гримасу, но в глазах его плясал счастливый огонёк.

– Но знаешь, что, Себастьян?!

– Что?

– Мы не позволим Мирту стать нелюдимым изгоем!!! Мы его ни за что не оставим! Мы не бросим его! И пусть он продолжает выпендриваться, и строить хмурые рожи… в ответ на это мы поступим хитре… мы как возьмём его и крепко-крепко… обнимем!!!

– Неееет!!! Отстаньте от меня два извращенца!!!! Мама, спасааай! Они с ума сошли, вот честное слово!!!

Я вспоминал прошедшие деньки. И чем больше я вспоминал, тем больше уверялся в том, что мои родители всегда любили меня и выступали на моей стороне…

А тем временем ноги, под чутким руководством Себастьяна, привели меня к реке, где мутная, слегка серая вода, блестела на солнце, где шелестела от ветра сочная трава, и несколько скрюченных от старости деревьев, согбенно росли на берегу.

Глава 4: Здрасьте…

Я плаваю в воде, она холодная и бодрит, а телу настолько приятно, что я начинаю испытывать счастье. Никогда не любил долго плавать, но сейчас мне не хочется выходить из воды, пусть здесь и совершенно нечего делать. Я плаваю на спине, медленно вдыхая и выдыхая, не позволяя своему телу уйти на дно, пока мои мысли витают где-то далеко.

Слышу крик Себастьяна:

– Отпусти меня!

Слышу всплеск воды.

Это заставляет меня мгновенно сменить положение с горизонтально лежачего на вертикально стоячее. Сразу нахожу источник шума и причину его возникновения. Незнакомый мужчина схватил моего младшего брата, прижал к себе и держит, не позволяя сбежать. Этот мужчина не затыкает моему брату рот, не бьёт его и не насилует, он позволяет Себастьяну кричать и брыкаться, а всё потому, что Себастьян ему и не нужен, ему нужен я. Это нападение на моего брата лишь способ спровоцировать меня бежать к нему. И это способ рабочий – ибо никто не смеет трогать моего брата! Я иду к нему. Иды быстро, на ходу просчитывая шансы победить в этой драке, а в том, что она будет, я даже не сомневаюсь, ведь я узнал его – это отец Комуро.

Я не люблю драки, ненавижу участвовать в них, но сейчас понимая всю неизбежность ситуации, у меня не зародилось даже капли волнения. Я вышел из воды и крикнул:

– Отпусти моего брат, уёбок!

И он отпустил. Себастьян побежал со всех ног, обнажённый, как и я, он даже не думал напялить на себя одежду, ведь сейчас, похоже, что на кону стоит моя жизнь, и брат это понимает и бежит в сторону деревни, за отцом, в надежде привести подмогу и меня спасти.

– Ну и зачем вы это сделали? – спросил я, невольно обращаясь к этому человеку на вы, хотя уважения к нему не испытываю, это скорее отпечаток моего воспитания.

А он подошёл. Мне пришлось поднять голову, потому что отец Комуро высокого роста, да и в плечах он вышел не узким. По всем габаритам и стандартам он больше меня раза в три.

– Где мой сын, ушлёпок?

– В лесу, я уже говорил вам это.

– Ты врёшь! Его не было там! Мы перерыли всё, заглянули под каждый камень и куст… там нет даже следов драки, нет и следов медведя! Так где мой Комуро? Отвечай! Чья кровь была на тебе, когда ты пришёл!!!

– Эх… мне надоело повторять и оправдываться. Всё что я сказал – это правда, и больше мне не о чем с вами говорить.

– Тогда я выбью из тебя правду! – он замахнулся, собираясь отвесить мне пощёчину, но слабость таких габаритов заключается в медлительности, поэтому я видел, как напряглись его мышцы и поднялась рука, я знал, что это произойдёт и я был к этому готов.

Я тоже напряг мышцы, тоже замахнулся рукой. Вся разница между нами в том, что я быстрее и в моей руке камень, который я незаметно поднял со дна, когда шёл к берегу. Камень полетел в отца Комуро не очень сильно и быстро, но учитывая расстояние и то, что камень прилетел мужчине прямо в глаз – это оказалось весьма существенно.

– Твою мать, проклятый щенок… – отец Комуро схватился за голову руками.

Эта здоровенная сволочь почему-то решила, что ему всё сойдёт с рук, и нападение на моего младшего брата, и жажда убить меня, отомстив за смерть сына. Эта здоровенная ублюдочная тварь почему-то решила, что он может делать всё что захочет. А оказалось, что нет и сейчас я упиваюсь моментом его боли и бью правой рукой в его пах.

Однако я тоже переоценил себя.

Отец Комуро поймал мой руку, резко завернул в бок вырывая плечо из сустава. Я оказался на земле, голый и шокированный, а ему это оказалось мало, и он видимо решил отбить мне почки, ведь своими огромными лапами он колотит именно по ним. Я лежу и чувствую лишь боль. Мне уже наплевать, потому что нечем дышать. Я знаю, что этим он не ограничится, знаю, что это конец, ведь он больше не задаёт вопросы, ему совершенно наплевать, что стало с его сыном, ведь он пришёл сюда для забоя моей бедной тушки.

Я не злюсь. Боль не даёт места другим эмоциям. В глазах разрастается и застилает всё кровавая пелена. За ней, удивительно чётко и прекрасно я вижу Зверя. Тот самый огромный чёрный медведь, с родными зелёными глазами медленно приближается ко мне. Он идёт по берегу, не торопясь, но и немедля. Он идёт убивать, а для этого не нужно торопиться.

Сустав на моей руке встал на место. Удары, равно как и боль перестали восприниматься. Я стал больше. Мою идеально-белую кожу покрыл толстый слой меха. На лапах вытаращились чёрные длинный когти. Зубы превратились в клыки, и даже сама челюсть стала немного выпирать вперёд, ведь зубов в ней стало в два раза больше.

Отец Комуро отпрянул. Он шокирован и не понимает, что сейчас вообще происходит, не понимает точно так же, как и его сын неделю назад. Это сравнение настолько огромно, что веселит. Я бью лапой, когтями рассекая его лицо. Мой вес увеличился раз в шесть, такими лапами можно ломать деревья. Не удивительно, что отец Комуро повалился на землю, оказавшись ко мне задом. Это всё напрасно, ведь он открыл мне спину. Я разрываю её когтями, я смеюсь, а из моей пасти вырывается лишь звериный рёв.

Он охает. Он кричит. Он бешено брыкается подо мной и пытается сбежать. В какой-то момент даже перевернулся и открыл мне шею и лицо, я с радостью вонзил в них клыки,