Приглашение в космос - Валерий Шаров

– Прошли «единицу» – все хорошо… 2 G… 3 G… Все идет нормально. Вышли на 4 G… – спокойно комментировал происходящее все тот же приятный женский голос.

Хотелось расслабиться, отключиться от довольно неприятных ощущений. Но нужно было, наоборот, напрягать мышцы ног и строго выполнять необходимую работу: следить за периодически зажигающимися в разных точках лампочками и в ответ нажимать кнопку, зажатого в руке специального приспособления – тангенты. Мой, не вкусивший еще космоса организм, судорожно осваивался с непривычными физическими ощущениями. Сознание же искало пути скорейшей адаптации к нагрузке, к взятию под контроль всех мыслительных и мышечных операций. А потом были ускорения в 6 G и 8 G, превышающие обычное земное притяжение в соответствующее количество раз.

И хотя тело мое, приобретая восьмикратный вес, испытывало перегрузки, более чем в два раза перекрывающие стартовые во время запуска космического корабля, это был далеко еще не космос. То была центрифуга, через которую прошли абсолютно все космонавты, а теперь настала пора испытать здесь и журналистов, мечтающих о полете в космос. Ее могучее плечо раскручивалось, имея твердую опору на Земле, но я, находящийся внутри этого снаряда, испытывал что-то уже неземное – ощущения, напоминающие те, что выпадают на долю человека во время старта и приземления космического корабля. Их вызывали не только физические нагрузки, но сама подготовка к ответственному испытанию: подробное инструктирование, обвешивание тебя всевозможными датчиками, облачение в специальную форму и шлем, а напоследок тщательное пристегивание к креслу головы, тела, ног. Кроме того, по мере возрастания перегрузок за тобой следит множество чутких приборов, глаза специалистов контролируют лицо через монитор. А еще – общение с врачем из кабины, при котором тебе разрешено только слушать. Отвечать же положено только соответствующим нажатием кнопки тангенты, что зажата в руке.

То был не космос, конечно, но уже и не совсем Земля, где нам доступно только обычное, земное тяготение в 1 G. То был маленький шаг от Земли – самое первое приближение к космосу.

Впрочем, я сильно забежал вперед. Обо всем – по порядку.

Он всегда манил людей, этот загадочный космос. И в пещерные времена, когда первобытный человек с благоговением или испугом вглядывался в его черную глубину, останавливая восхищенный взгляд на мерцающих звездах и называя все это тогда «небом». И в период постижения истинной картины над головой, когда появились первые телескопы, стало понятно, что наша планета – лишь часть чего-то очень большого, а космической бездне нет предела. И в годы первых прорывов в околоземное пространство, когда наконец человек Разумный сумел заглянуь в ее неисчерпаемость своими глазами, пощупать неизвестную доселе субстанцию собственными руками. С не меньшей, а, может быть, даже и большей силой манит космос теперь, потому что пришла пора выхода за пределы Земли не только космонавтов-профессионалов, но и людей самых земных профессий. А значит, каждый человек может себя представить космонавтом в недалеком будущем. Со стороны уже начинает казаться, что полет в космос становится приятной экзотической прогулкой – разве только чуть-чуть щекочащей нервы, – и совсем недалеко то время, когда любой желающий сможет ее осуществить, дело лишь в плате за удовольствие…

Мысли об этом владели мной, когда на исходе зимы 1990 года я подходил к клиническому отделу ИМБП, где проходили стационарные медицинские обследования все наши гражданские космонавты, а сейчас находилась группа советских журналистов – претендентов на космический полет. Здесь, рядом с коллегами-конкурентами предстояло мне провести от одной до четырех недель и пройти – в зависимости от состояния здоровья – несколько десятков разнообразных медицинских проб и тестов. Иными словами, сделать следующий шаг к неведомому доселе миру профессиональных космонавтов.

По странной иронии обстоятельств вместо запланированного 12 февраля, входил я в эти стены 13. Уже знакомая по амбулаторному отбору ведущий терапевт Лариса Михайловна Филатова тактично намекнула, что можно и в более «счастливый» день прийти, – дескать, это не проблема. Но мне было все равно. Как все равно оказалось и то, что досталась «несчастливая» кровать – все, лежавшие на ней до меня журналисты, уже сошли с дистанции отбора. Я без оглядки верил в свою звезду и на пути к космосу готов был если не на все, то на очень многое.

Все, проходящие здесь обследования – так называемый «спецконтингент», – называют отдел стационаром, поскольку слишком уж многое здесь напоминает больницу: обязательные (утром и вечером) замеры температуры, давления и пульса, кабинеты врачей и процедурная, палаты на одного и более человек. Трехразовое, по расписанию, питание, с неизменным кефиром на ночь.

Но есть очень существенное отличие. Если главным стержнем нахождения человека в больнице является болезнь, то тут совершенно противоположное – здоровье. Коли ты хочешь полететь в космос, то прежде всего должен быть здоров. Здоров и – баста! Естественно, абсолютно здоровых людей не бывает даже среди космонавтов – работающие здесь специалисты так и говорят. Но каждый твой орган, система организма должны входить в некие обязательные, определенные за долгие годы работы «космических» врачей, медицинские рамки. Они допускают некоторую свободу и даже отклонение от общепринятых медицинских стандартов, но горе тебе, если что-то окажется вне этих жестких границ.

Изо дня в день, иногда по пять-шесть часов в сутки тебя прослушивают, прощупывают, просвечивают и зондируют со всех сторон, выискивая эти недопустимые нарушения.

В первый же день пребывания в стационаре выяснилось, что в результате таких скрупулезных обследований дорога в космос закрылась для одного из самых уважаемых и, конечно же, наиболее достойных претендентов на полет – журналиста и писателя Ярослава Голованова. Это была уже вторая его попытка – после упомянутого выше предложения самого Сергея Павловича Королева – пробиться в космос. Увы, время неумолимо вершит свою работу над людьми – у него обнаружили сахарный диабет. Причем, сам он об этом заболевании ничего не знал. Но с диабетом путь в космос заказан.

Впрочем, обнаруженные здесь нарушения здоровья совершенно не обязательно могут быть серьезным заболеванием или патологией и мешать в обыденной, земной жизни. Однако, тут они обращают повышенное внимание и могут стать причиной списания. Как случилось уже на моих глазах с другим, не менее достойным претендентом на полет – журналистом и специалистом по космической технике Сергеем Жуковым.

Сергей блестяще и буквально с первого захода проскакивал предъявляемые ему тесты и пробы. Все шло к тому, что он станет первым из журналистов, утвержденных на общекосмическую подготовку по результатам стационарного обследования. Его документы уже готовили на Высшую экспертную комиссию (ВЭК). А самому журналисту, после взятия заключительного анализа крови на какое-то стандартное обследование, запланировали поездку на центрифугу. Это испытание назначается последним, после успешного завершения обследования абсолютно всех систем организма. Все находившиеся в этот момент в стационаре журналисты были уверены, что и этот тест он выдержит без каких бы то ни было проблем и с завистью смотрели на этого подтянутого, уверенного в себе человека. Конечно же, завидовали ему – кто черной, а кто белой завистью.

И вот утром, за полчаса до отъезда на центрифугу Сергея Жукова вдруг пригласили в кабинет к терапевту. А через десять минут он возвратился в палату и начал собирать вещи. Но не для поездки на последнее испытание, а для отъезда из стационара навсегда. Поначалу он ничего не говорил, а прятал глаза, на которых можно было увидеть настоящие слезы. Позже мы узнали от него, что последний анализ крови показал наличие в организме некоего «австралийского антигена» – спящего вируса гепатита. Человек может носить его в себе десятки лет, как довольно часто и бывает, и никогда не заболеть этой болезнью. Но присутствие его в организме не исключает эту возможность на 100 процентов. И все же даже самая ничтожная доля проявления такого серьезного заболевания во время космического полета заставляет медиков говорить его носителю бесповоротное «нет».

Не менее серьезным критерием отбора является реакция организма в целом и отдельных органов на специальные нагрузки, иногда отдаленно, а порой и впрямую моделирующие те, что ожидают человека на старте, в космосе или при возвращении оттуда. Врачей интересует поведение твоего вестибулярного аппарата и зрения, сердечно-сосудистой и выделительной систем во время различных физических нагрузок, всевозможных вращений, медленных и скоростных перепадов внешнего давления при перераспределении кровообращения в нестандартных положениях тела и тому подобных аттракционов. На медицинский космический отбор работают лучшие силы – если возникают какие-то сомнения, спорные мнения у здешних врачей, то обследуемый буквально на следующий день попадает в центральные гражданские и военные медицинские институты на соответствующие консультации научных светил.