Верховная: по тропе из еловых веток (СИ) - Рейхарт Лина

— Ожидайте.

Немного выдохнуть удалось лишь в приемной. Там, помимо меня, уже находились две бытовые ведьмы. Они скромно сидели, прижавшись друг к другу, на узком диванчике. Судя по нетронутым кружкам чая, девушки не осмелились испытывать судьбу. Не пить никаких жидкостей в чужих домах оставалось негласным правилом сестринства. Вздрогнув, когда я вошла, ведьмы метнули в меня недоверчивые взгляды. Это было гораздо лучше слепого радушия. К сожалению, даже среди сестер бывали предатели. По наполненными ужасом глазам девушек было несложно понять — обе здесь по принуждению, никак не по доброй воле.

Приветливо улыбнувшись, я села на соседний диван. Богато обставленная приемная пахла горьким парфюмом и дорогой кожей. Резная мебель, камин, массивная люстра… Все, как и у других аристократов. Или почти все. Наверное, обычный человек не придал бы этому особого значения, но ведьма отметила бы сразу — в помещении не наблюдалось ни одного растения и уж тем более изобретения.

Закинув ногу на ногу, я принялась ждать. Это было непросто — искусанные в кровь губы и отметины от ногтей на ладонях служили тому доказательством. Прежде чем вновь вернулся дворецкий, прошло около получаса. Больше на собеседование никто не явился.

— Мисс Бернли, — произнес слуга скрипучим голосом. — Прошу за мной.

Одна из ведьм покорно поднялась на трясущихся ногах. Робкая, миловидная, хрупкая… Ее ждало очень непростое испытание. Я ощутила боль в груди, когда за девушкой закрылась дверь. Страх снова лизнул меня по затылку, но мешкать было нельзя. Правда, прежде чем мне удалось начать побег из приемной, в нее вновь вошел незнакомый человек.

Это оказалась среднего роста дворянка в изумрудном платье с розовой накидкой и такого же цвета перчатками. Бегло оглядев наши лица, она остановила свой взор на мне. Яркие зеленые глаза смотрели слегка растерянно, словно их обладательница в чем-то сомневалась. Но для меня сомнений быть не могло.

— Приветствую, миледи. Ваша красота еще ослепительнее, чем о ней говорят.

Девушка чуть склонила голову к плечу, наблюдая мой нарочито неуклюжий реверанс. Создавалось впечатление, будто я временно обрела способность слышать, как шестеренки в ее голове складывали подсказки в единый пазл.

— Пойдемте со мной, мисс.

Развернувшись, маркиза Орнелл быстрым шагом направилась прочь из приемной. Я нагнала ее в коридоре.

— У нас мало времени.

Дрожащий голос леди выдавал ее нешуточное волнение. Впрочем, спешную походку и дрожь в плечах скорее можно было назвать страхом. Но чего боялась знатная особа в своем же доме?.. Подумав об этом, я дала себе мысленную оплеуху. Мало ли ужасов таилось в моем собственном поместье, когда я жила под крылом отца?

— Сюда.

Девушка открыла неприметную дверцу за гобеленом. Оттуда нам в лица ударил пронизывающий до костей холод, а короткий порыв ветра всколыхнул волнистые локоны маркизы. Сделав шаг, я увидела крутую лестницу. Она вела вниз, к подземельям. Рунольв, вновь тихонько возникший на моем плече и затерявшийся в волосах, недоверчиво принюхался. Даже отсюда он уловил зловонный запах крови. Сущность засуетилась, призывая вторую. На другом плече появился Рэндалфр. Быстро оценив обстановку, он предупредил о возможной опасности.

Но эта опасность исходила не от маркизы.

Мы молча спустились в подземелье, и дышать стало совсем трудно. Моему взору предстала ужасающая картина: длинное грязное помещение с узеньким проходом между темницами и пыточными, начиненными изощренными средствами для пыток: начиная от кресла для купания и заканчивая кошачьим когтем и колыбелью. Большая часть из них была пуста, но две камеры в самом конце занимали какие-то люди. Мы остановились, и узники безразлично повернули к нам головы: на бледных лицах не было никаких эмоций.

Я судорожно выдохнула, стараясь совладать с собой.

— Как вам известно, недавно в этом поместье погибла бытовая ведьма и вы, я полагаю, уже догадались, кто ей в этом помог.

Голос маркизы был тихим и сломленным. Она словно сдерживала рвущиеся наружу рыдания. По выбранной закрытой позе и опущенным в пол глазам было понятно, что она не желала тут находиться.

— Ингрид, наша бытовая ведьма, была мне самым близким другом, — девушка безжалостно сминала кружево собственного платья. — И когда ее убивали, я ничего не могла с этим поделать. Она испустила свой последний вздох у меня на руках.

К боли добавилась ненависть. Ноздри Орнелл раздувались от тяжелого дыхания, губы стянулись в тонкую линию. Рассматривая ее лицо, среди всей гаммы негативных чувств, я безошибочно уловила отпечаток вины. Это было очень знакомое чувство.

— Отец хотел, чтобы Ингрид легла под него, будто мало ей было страданий в этом проклятом месте, — зло выплюнула маркиза. — А когда она отказала, он привел ее сюда.

Девушка всхлипнула, бегло утирая слезы. От влаги на бледном лице стали блекнуть ярко-розовые румяна.

— Простите, вы приехали не ради моего утешения.

Я ничего не ответила. На миг прикрыла глаза, выдохнула и настроилась на мертвую энергию погибшей сестры. Из-за недавней смерти, след был свежим и сговорчивым — он привел меня к самой тесной одиночной камере. С маленьким откидным столиком, набитой соломой матрасом на проржавевшей кровати, и перегоревшей лампой в обляпанном грязью стекле. Из мебели здесь стоял лишь массивный старый сундук для хранения вещей.

На осыпавшейся со стен штукатурке виднелись пятна крови. Я опустилась на колени, поспешно отрывая вышивку и доставая из сумки черную свечу, ритуальный нож и книгу. Следующие мои действия не отличались излишней замысловатостью — зажечь фитиль, расправить чуть смявшуюся страницу и сделать порез вдоль линии жизни. Когда все приготовления завершились, Рунольв и Рэндалфр радостно завыли, призывая последнюю сущность.

— Зову тебя из-за поля, из-за гор, из трясины, из песков зыбучих, — зашептала я. — Ты чума, ты горе, ты боль, ты кошмар из лесов дремучих. Ты велик, ты ужасен, ты могуч и опасен. Всю цену отдам, когда буду в гробу, а сейчас помоги прокля’тому рабу. Помоги-помоги-помоги…

Пожелтевшие страницы книги окропила моя кровь, смешиваясь с подсохшей кровью одного из обломков. Пламя свечи всколыхнулось, и явилась последняя сущность — Льётольв. Самый могущественный среди сумрачных волков, подаривших мне благосклонность. Он любил благоговение, поэтому никогда не являлся без призыва и подношения. Холодный туман, исходящий от его незримого тела, проник в мои глазницы. Разряд тока прошелся от кончиков пальцев по всему телу. Я захрипела, выгибаясь назад до хруста в позвонках. Перед внутренним взором заплясали яркие образы. Чья-то морщинистая рука с кинжалом, распоротый им же корсет платья, алеющее на грубой ткани пятно, слипшиеся светлые волосы на покрытых испариной щеках, ритуал и кулон.

«Я не исчезну, я продолжу жить…» — лизнул раковину уха чей-то шепот.

Я закашлялась и сжалась. Кровь из раны на ладони испачкала шнуровку корсета, но не это было важным. В висках пульсировала ненасытная боль, мешая нормально видеть. Понадобилось около минуты, чтобы окончательно прийти в себя и удостовериться, что я не оставила свой биологический материал где-то, кроме книги. Не хотелось бы дать след чужим псам или, чего хуже, возможность извести со свету белого при должном старании.

В конечностях чувствовалась слабость, но я старалась ее игнорировать. Собрав магические предметы обратно в сумку, вышла из камеры и сфокусировала взгляд на маркизе. Та стояла притихшая и явно обескураженная. Словно видела больше, чем должна была.

— Дайте мне руку.

Девушка послушалась без лишних вопросов. Когда наша кожа и тепло соприкоснулись, меня овеяло слабой магической энергией. Рунольв тихо шепнул в затылок, что ошибки быть не может — от письма исходило тоже самое. Сущности уменьшились до размера ноготка на мизинчике, лишь изредка что-то приговаривая и шевеля волосы. Они не хотели уходить. Что-то здесь не давало им покоя. Даже Льётольв, черпая самый минимум моих сил, остался восседать на кончике уха и холодить кожу.