Верховная: по тропе из еловых веток (СИ) - Рейхарт Лина

Annotation

«По тропе из еловых веток идут ведьмы к своему эгрегору» — гласили уничтоженные свитки. Но после разделения власти и передачи особых привилегий Церкви все изменилось. Ведьмы больше не могут жить спокойно: одни — рабы в жирных руках знати, другие — воительницы, присягнувшие на верность Святому. Меня зовут Регинлейв и, чтобы спастись, я стала бытовой ведьмой королевской семьи. Маленькой пешкой в битве не только людей, но и Богов. Моя миссия — шагнуть за грань своих возможностей, моя клятва королю — остановить Святого. Однако под силу ли это обычной изобретательнице медных чайников?..

Верховная: по тропе из еловых веток

Пролог

1. Беспризорная Каиса

2. Трактир «Рябой-Юродивый»

3. Противостояние

4. Поместье чудовища

5. Эгрегор

6. Лекарня у дороги

7. Тайные партнеры

8. Бандалор

9. Через лес

10. Чужие демоны

11. Реликвия

12. Жестокий король

13. По следу магических крошек

14. Кошмары «любящей» семьи

15. Во власти сомнений и зла

16. Проклятый король

17. Битва в Яжном лесу

18. Спящие силы

Эпилог

Верховная: по тропе из еловых веток

Пролог

'Истинный бог окутан тьмой,

Истинный бог справедлив,

Истинный бог не прощает предательства,

Истинный бог забыт,

Истинный бог отомстит…'.

— Руками своих меченых.

Скрипучий, угасающий голос завершил последнюю строчку старого свитка.

Я вздрогнула, оборачиваясь к двери, но у входа никого не было. Только сущности, снующие от плеча к плечу, едко хихикали и бранились. Они единственные нарушали покой поросшего паутиной склепа.

Одарив их холодным, как мрамор под руками, взглядом, я хотела вновь обратиться к священному тексту. Но мыслями была очень далека от этого места.

Меченые. Те, кому истинный бог даровал свою силу. Маленькие, угасающие искры, которых хватало разве что на пару-тройку контрактов с низшими сущностями.

Как он собирался мстить?.. Церковь меняет эгрегор каждой боевой ведьмы, а бытовые вроде меня способны делать разве что нагреватели для воды и свистящие медные чайники.

Глупый, очень глупый бог. Скоро не останется никого, кто бы знал истинного и верил в него. Темный эгрегор и без того считается клеймом позора, которое нужно искоренять долгими молитвами. И никого не волнует, что в королевстве иных и не рождается.

Порой коллективный разум поражает своей глупостью или, скорее, трусостью. В любом случае, не мне их винить за простецкое мирское желание прожить отведенный срок со всеми конечностями и в теплом доме.

Бесшумно чихнув от обилия пыли в изгиб локтя, я убрала свиток обратно в гроб. Уважаемый покойный жрец не оставил новому поколению ровным счётом ничего, кроме мрачной сказки. Что ж, сотню лет назад никому не пришло в голову, что какие-то сумасброды решат лезть в чужую религию.

— Хватит тратить мою энергию на шалости.

Я кивнула сущностям на мраморную крышку, и они, все еще смеясь, помогли её сдвинуть. Близился предрассветный час. Смотритель кладбища мог в любой момент начать обход, поэтому стоило убраться до того, как он успел бы обнаружить неуместного вторженца.

Попасться ему означало приобрести приглашение в один конец до темниц или, чего еще хуже, сразу на погост. Псам церкви несложно приписать невинным пару-тройку лишних преступлений.

Поднявшись на ноги, я отряхнула подол черного плаща от пыли, попутно осматриваясь, не оставила ли следов. Руки все время были защищены кружевной тканью, отпечатки обуви заметут фамильяры, ничего не украдено. Хотя, казалось, в этом месте вовсе нечего брать — разве что насовать по карманам комья мха и соскоблить прилипшую к постаменту грязь. Никто не рискнул бы тревожить вечный покой усопшего и, пожалуй, не допустил бы мысли, что у столетнего священнослужителя есть что-то ценное. Тогда Церковь хоронила своих детей без материальных благ, считая важным лишь духовное — молитвы.

При истинном боге все делали на совесть. По крайней мере, так гласили найденные мной записи.

Утренние сумерки пришли с туманом и крупной росой. Свежий воздух отрезвлял после затхлости склепа, позволяя вдохнуть полной грудью. Сырая земля под ногами замедляла шаг, прилипая к подошвам ботинок с сухими листьями. Бессонная ночь и призыв забрали много сил, поэтому, как только сущности задвинули крышку склепа, я отозвала их.

Живым последнее пристанище людей показалось бы страшным местом, но моя душа чувствовала себя здесь в спокойствии. Мертвые не вредили другим, это делали ныне живущие. Черкнув пометку в записной книжке зачарованным корневищем, я убрала ее в кожаную сумочку. Очередная вылазка не принесла результатов.

С губ сорвался вздох, рассеиваясь маленьким облачком пара. Пока я думала, что делать дальше и шла к черному ходу, сбоку раздалось хлопанье крыльев. На согнутую в локте руку приземлился крупный ворон. Темные глаза смотрели с интересом и, словно, издёвкой. Он в точности копировал характер своего хозяина. Я нахмурилась, когда птица раскрыла клюв:

— Он ожидает.

— Спасибо, Йон.

Ворон громко каркнул: кончики его перьев при взмахе крыльев неприятно мазнули по щеке. Все-таки, птица меня не любила. И это было взаимно, из-за чего я часто звала его по имени, которое ворону совершенно не нравилось. Йон означало «голубь», и ранимое воронье эго не признавало его.

— И о чем только думал Клемент?

Вопрос был риторический.

Руки коснулись пошарпанной старой калитки. Вдали показался город. С холма столица выглядела такой маленькой, что в голову и не приходило назвать ее сердцем королевства. Лишь чернеющие пики замка и белеющие купола Церкви выглядели устрашающе-величественно на фоне уютных маленьких домов. Два столпа власти, две противоположности с единой целью — иметь контроль над другими.

Я хмыкнула, поражаясь своим внезапным рассуждениям. Наверное, всему виной была наглядность — отсюда, сидя под кроном могучего дуба, можно рассуждать о многом, любуясь видами на ладони. Но у меня не было для этого времени. Вся моя жизнь напоминала бег в колесе — цикличный механизм. Грызуны-любимцы своих хозяев могли в любой момент сойти с дистанции, а я была маленькой мышкой в магической башне, где остановка означала смерть.

И сейчас эту мышку ожидал глава информационной гильдии — чопорный бытовой маг Клемент.

1. Беспризорная Каиса

Джерте, торговый квартал, раннее утро

«Сожаления не уходят даже после смерти».

Осень пришла так же незаметно, как местный лорд к своей любовнице-простолюдинке. Дух сменившегося времени года ощущался во всем: во влажном воздухе, в пожелтевшей листве, в лужах на выстланной грубым камнем площади, в повозках с урожаем и аромате горячих напитков из яблок и корицы. Мне нравилось начало увядания природы — в нем была своя частичка магии. В дни, когда псы Церкви не показывались на людях, казалось, что жизнь прекрасна в своем спокойствии. Размеренная, безопасная, самобытная.

Торговцы зазывали к себе покупателей, старый башмачник чинил обувь чумазому мальчонке, рыжая девочка загоняла сбежавших кур в курятник, пышногрудая помощница пекаря выставляла на прилавок хлеб. И даже я, выделяющаяся из толпы за счет своих седых волос девушка, ловила на себе гораздо меньше косых взглядов. Простой люд опасался бытовых ведьм, однако куда больше дрожал перед боевыми.

Они не показывались без сильной надобности, ведь каждое их появление было сродни нашествию чумы. Святой готовился к ежемесячному ритуалу, а сбор дани королем намечался на конец месяца, и на несколько дней в округе воцарилось спокойствие.

Или мне просто хотелось так думать.

— Отстаньте!