Назад в СССР - Рафаэль Дамиров

мучительно захотелось спать. Я почувствовал усталость (во сне человек не устает) и некоторый страх за свое непонятное состояние.

— Эй, Петров, — мимо проходила толпа парней, среди которых выделялась рослая фигура Быкова. — Пойдешь курить?

Бык чуть приостановился и с ехидной улыбкой смотрел на меня. На его виске пульсировала жилка. Немалых усилий ему стоило изображать улыбчивость.

— Не курю, — ответил я.

— Ха! Пацаны! — бык театрально развел руками, обращаясь к дружкам. — Андрюше мама курить запрещает.

Он повернулся ко мне и добавил со скрежетом в голосе:

— А с девочками танцевать она тебе разрешает?

— А пойдем, покурим, — я встал и решительным шагом направился к выходу, где ждала нас толпа.

Быков опешил, но в следующий момент обрадовался:

— О, Петров, да ты не такой очкун, как выглядишь… Ну пойдем, покурим-ка, пойдем.

Он хищно улыбнулся и положил на плечо мне руку, увлекая к выходу из школы.

— Андрей! — крикнула вслед Катя. — Не ходи!

— Я не долго! — обернувшись, бросил я.

— Конечно, не долго, — вторил довольный громила. — Мы быстро все сделаем.

— Я позову директора! — Катя кинулась по лестнице наверх.

Ночной воздух встретил на крыльце запахом травы. Вроде город, а выхлопов не чувствуется. Даже машин почти не слышно. Будто в деревне.

— Пошли за школу, — пропел Быков. — а то физрук увидит и сигареты отберет. Он сам никогда не покупает их, гад.

— Пошли, — кивнул я и зашагал в темноту.

Быков с толпой приспешников семенили следом.

Удар в спину был чувствительным. Я, конечно, не курить шел, но такой подлости от противника не ожидал. Я завалился мордой в траву. Полумрак немного рассеивался хилой луной, которая с удивлением уставилась на группу советских выпускников, учинивших за школой разборки.

— Ну что, Петров! — Быков демонстративно засучил рукава. — Я же тебя предупреждал…

Я еле поднялся. Почка ныла, отдавая в ногу. Блин! Больно-то как. Теперь ясно, что это ни хрена не сон и не глюки. Такая боль не может привидеться.

Быков шагнул вперед и предсказуемо выбросил кулак мне в лицо. Я чуть отклонился и ударил боковым в ответ. Бил не слишком сильно, чтобы челюсть не свернуть, но в итоге не рассчитал. Не привык к своему новому телу и новой массе. Со всей дури лупить надо было.

Удар получился смазанным и слабым. Но и его хватило, чтобы высечь из глаз противника искры. Быков с удивлением уставился на меня. Он никак не мог понять, почему не попал мне в морду. И как я, тварь дрожащая, посмела залепить ему тумака?! Ему! Самому сильному человеку в школе.

— Ах ты, сука! — бык, словно на корриде, кинулся на меня.

Я шагнул в сторону, чуть присел и ударил его кулаком в живот. Быков пролетел мимо, получив спазм диафрагмы. Он сложился пополам и хватал воздух ртом, как рыба на льду. Что-то мычал, проклиная меня.

— Хватит? — я подошел к нему и участливо положил руку на его плечо.

Бык зарычал и, распрямившись, попытался залепить кулаком мне по уху. Я, конечно, этого ожидал. Не просто так подошел по наивности своей. Хотел воспитать. Занятия в секции бокса в молодости очень пригодились. Хотя тело сейчас было не боксерское, но и не самое хилое. Не как у геймера со стажем.

Уклон с поворотом туловища, и двоечка в нос быка. Тот завалился назад, схватившись за разбитый нос.

Его подручные помогли ему подняться.

— Как ты это сделал? — таращился на меня бык. — Ты же всегда задротом был! Ты кто вообще?

— После удара головой, — улыбнулся я. — Я забыл, что был задротом. И теперь навряд ли вспомню… Так что, спасибо тебе, Быков, что с лестницы меня спустил.

— Вали его ребята! — заорал бык и уже с опаской наступал на меня.

Его шайка из четырех человек обступила меня полукругом. Д,а! Хреново! Даже если я был бы мастером спорта по всем видам спорта (как славный товарищ Бадюк), в уличной драке против стольких человек мне ничего не светит. Тело у меня не такое тренированное и крепкое, как у терминатора.

Придется использовать подручные средства. Я подобрал с земли увесистый камень и угрожающе покрутил его в руке.

— Эй, Петров! Ты чего? — залепетал Быков. — Брось камень дурак.

— Брошу, — спокойно ответил я. — Брошу в голову первому, кто ко мне подойдет. Убить — не убью, но череп могу проломить. Кома, операция и инвалидность этому счастливчику обеспечена.

Второму, кто приблизится — откушу ухо. Вцеплюсь в него, как бульдог и откушу, как Тайсон (интересно, Тайсон уже тогда дрался, наверное еще нет). Ну а остальным повезет. Они смогут меня запинать, если не будут обращать внимание на крики тех, у кого ухо откушено и череп проломлен. Я проиграю, но двое из вас тоже. Я предлагаю вам самим выбрать этих двух счастливчиков, кто первый ко мне приблизится…

— Да ну его ребята, — бык опустил руки и попятился. — Он с ума сошел. Пошли отсюда. А то убьет еще кого.

Стайка приспешников с облегчением выдохнула и скрылась за углом. Я остался один… Смотрел на луну и офигевал. Теперь я точно знал, что попал в прошлое в тело семнадцатилетнего парня (по моим подсчетам ему должно быть именно столько).

Что или кто сотворил со мной такое? А может, судьба дала мне второй шанс? Изменить свою никчемную жизнь? А кто сказал, что она никчемная? Жил, как все… Ну да, в начальство не выбился, потому что перечил много кабинетным крысам. На тачку крутую и на квартиру в центре не заработал. Жена ушла. С дочкой по воскресеньям только виделся. На работе до поздна, стрессы и прочие язвы имеются. И что такого? Да так треть страны живет.

И какого рожна (при этих словах я опасливо посмотрел в звездное небо) кто-то решил, что мне нужен второй шанс? Или я здесь по другому поводу? Ладно, разберемся. В принципе, в семидесятых в СССР мне нравилось. Я родился в это время когда-то. Это лучше, чем сдохнуть в своем времени, выброшенным из окна. А тут еще и тело молодое.