Назад в СССР - Рафаэль Дамиров

Труп уже начал разлагаться, это была женщина, судя по одежде — относительно молодая.

— Протокол осмотра писала моя старя знакомая — следователь городской прокуратуры Федорова Галина Владимировна. Все такая же серьезная и подтянутая. Ясные голубые глаза смотрят лишь на бланк и на место происшествия. Сосредоточенность полная. Хотел с ней поздороваться, но проще это сделать с деревом. Шансов, что на приветствие ответит куст, будет больше.

Судмедэксперт в этот раз был помоложе. В первый раз видел таких зеленых. Большинство с кем приходилось сталкиваться были разных возрастов: молодые — под пятьдесят, зрелые — за шестьдесят, и «столько не работают, а не которые и не живут» — семьдесят плюс. Казалось, что судмедов набирают на работу откуда-то сразу чересчур взрослыми с лысиной, подагрой и сединой в комплекте. А тут сутоловаый студентик в белом наглаженном халатике с умным видом осматривал тело и диктовал свои наблюдения под протокол Гале.

Федорова строчила так, что авторучка «дымилась», подробно фиксирую каждую деталь. Наконец она оторвала взгляд от строчек, покрутила по сторонам головой и спросила:

— Эксперт приехал?

— Я здесь, — я шагнул вперед, в руках уже вертел «Зенит-Е», насаживая ему на макушку лампу от фотовспышки.

— Здравствуйте, — кивнула Галя с серьезным видом, никак не вязавшимся с ее милым личиком. — Вы все отсняли?

— Я только приехал, — улыбнулся я, но ответной улыбки не получил.

— Давайте скорее, тело надо перевернуть и дальше осмотреть.

Я быстро отщелкал с нужных ракурсов. Судмед опять покопошился в останках (ну и работенка, ни за что бы не смог так) и выдал предварительный вердикт:

— Судя по степени разложения, смерть наступила около месяца назад. Кости целы. Видимых проникающих ранений предварительно не обнаружено. Предположительно смерть наступила от асфиксии в результате удушения петлей.

Меня как током ударило. Стоп. Что за херня? Сначала Зину задушили, потом эту женщину, даже скорее всего молодую девушку, судя по ее модным туфелькам (что она дела в лесу в таких туфлях?) и ярко накрашенным ногтям.

Хотя нет, сначала, конечно же убили эту девушку, просто нашли мы ее позже. Грузди уже почти отошли, и запоздалые грибники не сразу наткнулись на тело.

Конечно, возможно эти убийства не связаны, но… И там и там девушки. Обе задушены… Твою мать! Нехорошие мысли промелькнули в голове. Я отложил фотоаппарат в сторону и начал рыскать вокруг места происшествия, вглядываясь в каждую пядь земли с пожухлой травкой.

Следов уже не найдешь, даже если и были. Времени и дождей прошло много. Но что-то заставляло меня искать.

Кусты, трава, тропки. Больше ничего. Даже сраного окурка или другой косвенной улики нет. В траве что-то блеснуло. Я наклонился и подобрал потертую пуговицу из золотистого металла. Интересная находка, но к делу, скорее всего не имеет отношения. Слишком далеко она валяется от центра места происшествия. Но все равно на всякий случай изыму и сообщу Гале.

Сунул пуговицу в карман и вернулся к трупу. Очкастый судмед уже успел изъять несколько волосков с одежды жертвы. Больше ничего. Ни документов, ни денег, ни билетов на автобус или что-то подобное. Неясно, как она здесь очутилась.

Со стороны шоссе показался РАФик. Он бодро подкатил поближе, и на его желтеньком боку мелькнула надпись: «Экспертно-криминалистическая лаборатория». Наши подъехали.

Из микроавтобуса вылез Паутов:

— Ну что, Курсант, справляешься?

Вернулся я домой поздно. Пока отработали место происшествие, пока в лаборатории фотки напечатал. По убийствам мы старались сразу снимки делать, не затягивать.

Время уже было ближе к полуночи. Я любил задерживаться на работе. Это единственное, что связывало меня с прошлой жизнью. Я не скучал по ней. Просто не хотел забывать. А в СССР мне нравилось… Уверенности здесь у людей больше. За будущее никто не переживает.

Зашел в свой двор и по привычке огляделся. Все как всегда. Где-то вдалеке орут коты и студенты, что брякают на гитаре.

Побеленные деревца за лето густо разрослись и закрыли собой блеклый свет отбрасываемый луной. Во дворе почти ничего не видно.

На лавочке мирно дремлет алкаш. Наверное, жена домой не пустила, и пришлось прикорнуть во дворе.

По привычке пересчитал машины. Вроде все свои. А нет… Среди прочих затесалась двадцать первая Волга с выпуклой крышей. Двух-цветная, модная. Сразу видно чужая.

Я было напрягся, но присмотревшись, понял, что внутри никого нет. Силуэтов на просвет не видно в салоне. Уже повернулся, чтобы зайти в подъезд, как в спину уперлось что-то твердое. Похожее на дуло пистолета. Краем глаза увидел взявшего меня на мушку.

— Тихо, — прошипел алкаш. — Садись в машину.

В Волге неожиданно выросли два силуэта. Вот суки! На заднем сиденье залегли, я их и не заметил. Двери машины распахнулись. Оттуда показалась морда, словно вырубленная из куска гранита:

— Ну что, Курсант? Допрыгался? Садись в машину!

КОНЕЦ первого тома!