История испанской инквизиции. Том I - Х. Льоренте

Благороднее происходить от евреев, чем из дворян, ибо среди последних были те, кто приносил идолам человеческие жертвы, и испанцы только стараниями инквизиции стали презирать евреев, отказываясь вверять им свои судьбы. В Испании по мужской линии имеют еврейское происхождение род Ариаса Давиды, род графов де Пуньонростро и другие испанские гранды, по женской линии почти все. И, поднимаясь еще выше, скажу то же самое об испанских королях и обо всех правящих монархах Европы, связанных с династиями, известными в истории Испании и Португалии. Не вина, а достоинство является причиной поношений. Сам инквизиционный суд признавал невиновность некоторых приговоренных после их сожжения, и мы предполагаем, что эти случаи не единичны, но невозможно найти тому подтверждения из-за отсутствия заинтересованных лиц и доказательств или по причине сокрытия процессуальных бумаг. Нет стыда быть жертвой инквизиции, есть много случаев, когда слава семьи возрастала, если один из ее членов по злому навету должен был взойти на костер, как это случилось с детьми несчастного Антонио Переса.

Возможно, такие размышления несвойственны инквизиторам, и я предвижу судьбу моей книги, но вдруг кто-нибудь из судей или цензоров страшного трибунала возьмет на себя труд прочесть этот пролог, который я завершу цитатой из Анналов Корнелия Тацита, когда он пишет об императоре Тиберии и о его первом министре Сеяне, пользовавшемся поддержкой римского сената. «Во времена консульства Корнелия Косса и Асиния Агриппы предстал перед судом Кремуций Корд за восхваление в своей недавно вышедшей книге Марка Брута (преступление до сих пор неслыханно), а также за утверждение, что Гай Кассий был последним римлянином. Его обвинители, Сатрий Второй и Пинарий Нат, были под покровительством Сеяна. Это обстоятельство было не в пользу обвиняемого, несчастье его усугублялось еще и тем мрачным видом, с каким Тиберии выслушал выступление перед сенатом защиты, в лице самого автора книги, уже готового умереть. Кремуций Корд сказал так: „Отцы сенаторы, мне ставят в вину то, что я написал; но нет книги, за которую меня можно было бы упрекнуть. Даже в этой книге не к чему придраться, ибо я не написал и не сказал ничего порочащего императора или его мать, единственных людей, хранимых законом от всякого оскорбления. Если моя вина только в том, что я хорошо отозвался о Бруте и Кассии, так нет историка, кто написал о жизни этих двух римлян и не восхвалил бы их. Тит Ливии, чья искренность соперничает с красноречием, так славословил Энка Помпея, что Август прозвал его Помпейцем, но не перестал из-за этого относиться к нему с прежним дружелюбием. Тот же писатель, многократно цитируя Сципиона Африканского, Брута и Кассия, не называл их ни ворами, ни отцеубийцами, как это делают сейчас, а всегда отзывался о них как о выдающихся мужах. Антоний Поллион всегда писал о них весьма достойно, а Мессала Корвин почитал для себя честью служить под началом Кассия, которого называл не иначе как мой генерал, несмотря на то, что оба в равной мере обладали почестями и богатствами. Диктатор Цезарь, как он ответил на книгу Цицерона, превознесшего до небес заслуги Катона? Он написал в ответ на это другую книгу, предоставив народу право рассудить. Письма Антония и приветственные речи Брута полны выпадов против Августа, конечно, неискренних, но весьма колких и обидных. Все читают стихи Бибакула и Катулла, несмотря на оскорбления в них памяти Цезарей. Див Юлий и Див Август проявляли терпимость к этим авторам и их произведениям, обнаружив тем самым мудрость и умеренность взглядов, ибо презрение к сплетням и слухам — это лучший способ их задушить, придавать же им значение — значит признать их обоснованность. Многие труды греков, написанные часто не от свободы, а по распущенности, оставались всегда без отмщения или кары, если же кто-либо из оскорбленных хотел наказать обидчика, то он мог написать ответную книгу, полную ругательств и брани. Никогда не считалось уголовно наказуемым говорить об уже покойных лицах, которые, будучи мертвыми, уже не могли причинить никакого вреда своим биографам. Может быть, я взял на себя смелость возмутить народ речами и поднять его на защиту Кассия и Брута, что стоят лагерем на Филиппских равнинах? Разве не хотел я, подобно другим летописцам, рассказать потомкам об этих двух римлянах, расставшихся с жизнью семьдесят лет назад, рассказать так, как иные это делали рисунками и скульптурой, и даже победитель не мог запретить эти изображения? Грядущие века каждому вынесут свой приговор. Пусть я осужден, но будут историки, которые, говоря о Кассии и Бруте, вспомнят обо мне! Так сказал Кремуций Корд и, выйдя из Сената, уморил себя голодом. Сенаторы приказали эдилам сжечь книги Корда; но были люди, которые взяли на себя труд сокрыть их, и они вновь попали в руки народа в эпоху последователей Тиберия. Мы видим в этом подтверждение того, что, стараясь своей нынешней властью запретить и предать забвению труды одаренных людей, правители иных держав только способствуют большей известности последних: жестоко обращаясь с ними, лишь обесчещивают себя и прославляют авторов и их творения“».[14]

КАТАЛОГ ЕЩЕ НЕ НАПЕЧАТАННЫХ РУКОПИСЕЙ, ПОСЛУЖИВШИХ ДЛЯ СОСТАВЛЕНИЯ «КРИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ИСПАНСКОЙ ИНКВИЗИЦИИ»

1) Собрание папских булл и бреве, касающихся испанской инквизиции со времени ее учреждения. Эти подлинники составляют четыре очень объемистых тома на пергаменте, с восковыми или свинцовыми печатями. Я велел их перенести из архива верховного совета инквизиции в собственную библиотеку короля. Существуют копии почти всех этих документов в четырех больших томах в лист. Первый том содержит копии, сделанные в 1566 году священником Франсиско Гонсалесом де Лумбрерасом в силу распоряжения великого инквизитора Фернандо Вальдеса; второй — копии, сделанные по распоряжению великого инквизитора Видаля Марина — доном Доминго де ла Кантольей, кавалером ордена Сант-Яго, вицесекретарем совета инквизиции; третий и четвертый — копии, сделанные поздней в секретариате совета разными лицами.

2) Сто два тома в лист, относящиеся к двум секретариатам совета, к секретариату по делам королевств кастильской короны и секретариату по делам арагонской короны. Тома распределены в порядке материалов, каковы: королевские указы; консультации королевского совета; инструкции провинциальным трибуналам; результаты голосований; постановления судебных решений.

3) Обзор булл: один том в лист, написанный Кантольей в 1709 году, для великого инквизитора Марина.

4) Краткое изложение инструкций совета инквизиции провинциальным трибуналам, составленное Кантольей для великого инквизитора Марина.

5) Заметки относительно того, что содержится в книгах совета инквизиции, составленные доном Мигуэлем де Чайде, экспедитором совета, в царствование Филиппа II и Филиппа III, для своего дяди, инквизитора Луиса де Парамо; два тома в лист.

6) Ведомости дел, о которых говорится в книгах совета инквизиции, составленные доном Гаспаром Исидором д'Аргуэльо, экспедитором секретариата упомянутого совета, в 1650 году; один том в лист.

7) Компиляция из всех инструкций святого трибунала, сделанная в царствование Филиппа II; один том в лист.

8) Компиляция указов совета инквизиции провинциальным трибуналам, сделанная в то же царствование; два тома в лист.

9) Обзор указов совета инквизиции, составленный в царствование Филиппа IV экспедитором секретариата названного совета; один том в лист.

10) Ведомости дел святого трибунала, составленные инквизитором доном Кристовалом д'Инестросой в 1707 году; один том в лист.

11) Компиляция бумаг, касающихся дел святого трибунала, составленная инквизитором доном Хуаном де Лоайсой в 1761 году; три тома в лист.

12) Ведомость бумаг, находящихся в архивах святого трибунала Валенсии, составленная инквизитором доном Мануэлем Харамильо де Контрерасом в царствование Карла III; один том в лист.

13) Обзор процессов, возбужденных трибуналом инквизиции Валенсии, того же автора; один том в лист.

14) Золотая книга, в которой находятся извлечения судебных решений святого трибунала Валенсии и некоторых судебных решений инквизиции, того же автора; один том в лист.

15) Собрание бумаг, относящихся к делам инквизиции, сделанное одним инквизитором в царствование Филиппа V, шестнадцать томов в лист.

16) Зеленая книга Арагона, составленная Мисером Манен-те, асессором-инквизитором епархий Уэски и Лериды, в 1507 году; содержит генеалогию многих фамилий, происходящих от обращенных в христианство евреев; один том в лист.

17) Собрание бумаг, касающихся дел инквизиции; двадцать больших томов в лист и десять томов в четвертку, содержащих несколько кратких извлечений из процессов, обсуждавшихся в совете инквизиции.