История испанской инквизиции. Том I - Х. Льоренте

Сожжение 1826 г. вызвало в Европе огромное возмущение, и испанское правительство одновременно с папой Пием VIII приступило к обсуждению вопроса о судьбе инквизиционных трибуналов. 1 июля 1835 г. религиозным судам было приказано немедленно прекратить их деятельность. На этот раз отмена инквизиции была действительно окончательной. В историографии инквизиции Льоренте принадлежит исключительно большое место; по существу, он является первым по времени историком инквизиции Испании, так как все предшествующие труды в этой области лишь с большими оговорками можно считать историческими исследованиями. В Испании в течение долгого времени ничего вообще не писали об инквизиции и строго придерживались правила: молчи о короле и инквизиции. Но когда в годы Реформации появилось в Германии, Нидерландах и несколько позже в Швейцарии и Франции много резких памфлетов против «кровавых деяний страшного изуверства» инквизиционных трибуналов, на сцену выступили некоторые апологеты инквизиции, пытавшиеся аргументами от религии опровергнуть «клевету» протестантов. Последние в своих нападках точно так же редко пользовались фактическими данными и обычно лишь изливали свои чувства по поводу существования вообще такого «чудовища», каким была в их глазах испанская инквизиция. Наиболее значительным протестантским произведением XVI в., вызвавшим огромный к себе интерес, была книга Монтануса (псевдоним), опубликованная на латинском языке в 1567 г. в Гейдельберге под названием «Практические приемы святой испанской инквизиции». Монтанус был лютеранином и вместе с целым рядом единомышленников был привлечен к суду севильским инквизиционным трибуналом, вероятно, в 1564 г. Ему удалось бежать из тюрьмы, а в 1565 г. он был сожжен в изображении на торжественном аутодафе. В «Практических приемах» он описывает все, что он узнал, видел, слышал и пережил в застенках трибунала, а также злоключения ряда выдающихся лютеран, либо содержавшихся вместе с ним в тюрьме, либо хорошо известных по их общественной деятельности. Нидерландская революция, религиозные войны во Франции, восстание католиков в Англии и папская булла отлучения английской королевы Елизаветы придали книге Монтануса особенно актуальный характер, и она уже в 1568 г. была переведена на французский и немецкий языки, а в следующие годы выдержала много изданий и переводилась на разные языки. Быть может, в видах ослабления впечатления от книги Монтануса сицилийский инквизитор Людовик Парамо выпустил в 1598 г. в Мадриде книгу на латинском языке «О происхождении и развитии святой инквизиции» — первый исторический труд, написанный в духе ортодоксального католицизма. Парамо начинает историю инквизиции с Адама и Евы и их считает первыми еретиками; первым же инквизитором был Бог: «Statim igitur Deus… primus magister et maximus». На Адама и Еву было надето и первое санбенито, а изгнание из рая означало первую конфискацию имущества еретиков. «Историческая» книга Парамо превращается в тем более смелую апологию инквизиции, что дело идет, по его словам, о строгом подражании действиям самого Бога, а потому всякое уклонение от них уже является неописуемым преступлением. Прошло почти целых сто лет, прежде чем появилось серьезное исследование голландского протестанта Филиппа Лимборха, давшего в своей латинской «Истории инквизиции» (Амстердам, 1692) научно разработанный и обширный материал по истории деятельности различных инквизиционных трибуналов. Но Лимборх лишь вскользь говорит об испанской инквизиции; все его внимание было сосредоточено на южнофранцузском движении альбигойцев, на его подавлении только что призванной к жизни инквизицией. Как ни важен был труд Лимборха в области историографии инквизиции вообще, для испанской он существенного значения не мог иметь, тем более что Лимборх, разумеется, не располагал правом доступа к богатейшим испанским архивам, и ему приходилось пользоваться случайными материалами, а не достоверными и подлинными, какие характеризовали его исследования по истории южнофранцузской инквизиции. Невозможность использования испанских архивов лицами, не принадлежавшими к числу служителей инквизиции, лишала значения и дальнейшие работы протестантских историков, и даже поздняя (Лейпциг, 1784) двухтомная немецкая книга Крамера страдала обычными недостатками антиинквизиционных работ, вышедших в свет до появления «Критической истории» Льоренте с легшими в ее основу двумя томами материалов, напечатанными в 1812–1813 гг. Льоренте в Мадриде. Для борьбы с влиянием книги Льоренте католический мир выдвинул знаменитого реакционного писателя Жозефа де Местра. Но, несмотря на резкий и победоносный тон и на смелость, с которой его памфлет «Lettres a un gentilhomme russe sur l'inquisition espagnole» защищал костры в делах веры, он не мог затмить книги Льоренте, и в течение свыше полустолетия «Критическая история» оставалась единственной авторитетной книгой в области испанской инквизиции. Все попытки бенедиктинца Гамса и епископа Геделе развенчать славу книги Льоренте путем указания на отдельные ее ошибки и промахи не имели успеха. Если теперь книга Льоренте потеряла часть своего значения, то причина лежит в обширной научной разработке, которой подверглись с 90-х годов прошлого века отдельные моменты деятельности испанской инквизиции. В Бельгии, Голландии и Германии было опубликовано большое количество архивных документов, проливших новый свет как на преследование нидерландских протестантов в царствование Карла V и Филиппа II, так и на искоренение лютеранства в течение 50 — 70-х годов XVI в. на Пиренейском полуострове. В этом отношении особенно ценны многочисленные работы школы гентского профессора Пауля Фредерика. Отдельные монографии, написанные на основании архивных данных, равно как опубликование многих протоколов инквизиционных трибуналов подготовили почву для создания и общей новой картины деятельности инквизиции. В 1906–1907 гг. и вышла четырехтомная «История испанской инквизиции» на английском языке американского ученого Генри Чарльза Ли, составившая новую веху в историографии инквизиции благодаря строго проведенному и научному подбору материала и обилию архивных данных. На русском языке в 1914 г. вышла «История инквизиции в Испании» С. Г. Лозинского; в 1927 г. — переработанное сокращенное издание этой книги под названием «Святая инквизиция».

Как ни велико историографическое значение «Критической истории» Льоренте, с научной точки зрения эта книга страдает очень существенными недостатками. Несмотря на крики клерикалов и реакционеров о ренегатстве Льоренте, о его безбожии и измене делу религии, Льоренте в действительности был и оставался всю жизнь религиозно настроенным, верующим католиком, и «Критическая история» целиком проникнута религиозным чувством. Автор ее подходит к католицизму и инквизиции не с атеистической точки зрения, а с определенно католической, которая сводится к требованию предоставления «национальной» Церкви «свободы и независимости» путем устранения постоянного вмешательства во все дела римской курии и поддерживающих ее доминиканцев, францисканцев и иезуитов. Эта точка зрения Льоренте вполне совпадала с тем, что во Франции определенная часть духовенства отстаивала под названием галликанизма. То же явление имело место в Германии, где под однородным, по существу, лозунгом фебронизма шли архиепископы и крупнейшие епископы. Этот лозунг о свободе и независимости Церкви был своеобразным «анархизмом» верхушки епископата, желавшей самостоятельно вершить свои церковные и иные дела; он встретил отпор одновременно со стороны Рима, материально и морально заинтересованного в бдительном надзоре над деятельностью Церкви, и со стороны все усиливавшегося светского государства, не допускавшего мысли о неподчинении ему какого-либо сословия или «чина» в государстве. И Рим, и светский абсолютизм, исходя из разных интересов, одинаково отвергали «свободную» Церковь, но в ее требовании не было ничего антикатолического, а тем более безбожного. Наоборот, сторонники «свободной» Церкви ссылались на старину, на далекое прошлое, когда епископальная Церковь не знала над собою никакой власти, кроме Вселенского собора. Эту точку зрения разделял и Льоренте. Независимая от контроля Рима и иезуитов испанская Церковь не знала бы, по его убеждению, того страшного кошмара, в который ввергла Испанию римская курия, опирающаяся на ненавистные Льоренте монашеские и полумонашеские ордена. Льоренте не стоит даже на точке зрения обычной веротерпимости и уверен, что епископальная инквизиция, в противоположность папистской, римско-иезуитской, без особенного ущерба для страны и с пользой для католической религии искоренила бы в Испании всякие еретические учения, в том числе и протестантизм. Эта точка зрения была устарелой и в дни, когда жил Льоренте; она была преодолена не только в протестантских странах, но в значительной степени и в католических, и с этой стороны Льоренте был реакционно мыслящим церковным деятелем, а не передовым, прогрессивным. Эти взгляды Льоренте подверглись справедливой критике уже давно со стороны известного немецкого историка Леопольда Ранке. Ранке рядом примеров показал, как тесно связаны были между собою инквизиция и реакционный испанский деспотизм и как трудно зачастую провести грань между сферой влияния одного и другого органа. Сами факты, приводимые Льоренте в «Критической истории», находятся в резком противоречии с его утверждением о непричастности государственной власти к преступлениям инквизиционных трибуналов. Чем больше мы приближаемся к эпохе буржуазной революции во Франции, тем чаще пестреют страницы инквизиционных протоколов именами политических преступников и тем сильнее религиозная ересь оттесняется политической. Так, в отчете о деятельности инквизиционных трибуналов за период от 1780 до 1820 г. указывается более чем о пяти тысячах случаев привлечения к суду, но среди них едва одна треть падает на долю религиозных преступлений, огромное же большинство составляют так называемые «враги политического устройства Испании». Несмотря на то, что Льоренте была совершенно чужда мысль, что инквизиция, как и религия вообще, является орудием господствующего класса, его книга ценна как памятник одного из этапов того долгого пути, который прошло человечество в борьбе против господства Церкви.