Знаменитые русские о Риме - Алексей Кара-Мурза

Зинаида Александровна Волконская скончалась в Риме в 1862 г. Согласно легенде, княгиня отдала шаль замерзавшей на улице нищенке, а сама, пока дошла до дома, простудилась, у нее началось воспаление легких, которое и свело ее в могилу. По свидетельству очевидцев, когда Зинаида Волконская умерла, «огромная толпа простых людей стояла вдоль дороги от виллы Волконской до церкви Св. Винченцо, чтобы проводить до могилы свою любимую „русскую княгиню“».

За три года до своей смерти Волконская купила склеп и перенесла туда останки мужа, Никиты Григорьевича. Прах Зинаиды Александровны Волконской, ее мужа, а также сестры, Марии Александровны (по мужу Власовой), покоится ныне в первой капелле справа в церкви Santi Vincenzo e Anastasio на площади рядом с фонтаном Треви. По мнению биографа 3. Волконской, известного русского искусствоведа Александра Трубникова (написавшего на французском языке под псевдонимом Andre Trofimov книгу «Княгиня Зинаида Волконская. Из императорской России в папский Рим»), Волконская, много жертвуя церкви, мечтала о погребении в соборе Св. Петра, где захоронены тела предстоятелей римской церкви и других выдающихся деятелей католицизма. За заслуги перед папством там покоятся и останки двух женщин: графини Матильды, к воротам замка которой в Каноссе совершил унизительное паломничество король Генрих IV; а также отрекшейся от протестантизма королевы Швеции Христины. Однако и церковь Святых Винченцо и Анастазио также имеет в папском Риме особый статус: в ее подземелье по традиции погребались урны с сердцами умерших пап.

Сын Волконской, Александр Никитич Волконский, стал видным дипломатом и писателем – ему, в частности, принадлежит изданный в 1845 г. двухтомный труд «Рим и Италия средних и новейших времен». Он оставил свое состояние приемной дочери Надежде, вышедшей замуж за итальянского маркиза Владимира Кампанари. После ее смерти в 1922 г. римская вилла Волконской была продана итальянскому государству и стала резиденцией министра иностранных дел Италии. Сегодня здесь расположена резиденция посла Великобритании в Риме. Вход в резиденцию сегодня расположен на площади, носящей имя Зинаиды Волконской.

Карл Павлович Брюллов

Карл Павлович Брюллов (настоящая фамилия – Брюлло) (23.12.1799, Петербург – 23.06.1852, Манциана, под Римом) – художник. Предками семьи Брюлло были французские протестанты-гугеноты, бежавшие в Германию. После окончания с Большой золотой медалью Академии художеств в Петербурге Карл Брюлло получил право поездки в Италию с ежегодной пенсией в пять тысяч рублей. Перед отъездом ему, по просьбе Общества поощрения художников (которое, согласно Уставу, поощряло только художников «отечественных»), была высочайше пожалована русская фамилия «Брюллов».

Братья Брюлловы – Карл и Александр (будущий известный архитектор, автор проекта Пулковской обсерватории и Михайловского театра) выехали дилижансом из Петербурга 16 августа 1822 г. Проехав через Ригу, Берлин, Дрезден, они из-за болезни Карла задержались в Мюнхене до апреля 1823 г. Продолжив затем путешествие, Брюлловы, минуя Вену, добрались до Венеции; неделя, проведенная в этом городе, осталась в их памяти навсегда. Далее через Падую, Верону, Болонью и Флоренцию братья Брюлловы 2 мая 1823 г. приехали наконец в Рим.

Сначала они поселились в доме, где жили многие художники, на углу Via delle Quatro Fontane и Via del Quirinale на Квиринальском холме возле папского дворца. В Риме Брюлловы быстро сдружились с другими русскими пенсионерами Академии художеств: Сильвестром Щедриным, Петром Васиным, Самуилом Гальбергом. Александр Брюллов писал родным в Петербург:

«Приехавши в Рим, мы очень скоро познакомились там со всеми русскими пенсионерами; но что я говорю! Нам и не надо было с ними знакомиться, даже Гальберг и Щедрин, с которыми мы никогда ни слова не говорили и они нас первый раз в Риме только лично узнали, через пять минут были так знакомы, как будто мы были с ними знакомы с малолетства… Мы начали нашу жизнь в Риме очень приятно. За несколько времени сговорилось нас пять человек: Гальберг, Щедрин, Басин, я и брат и сделали маленькое путешествие по Альбанским и Тускуланским горам… Недели в полторы сделали маленькое путешествие в Тиволи… Карл потому к Вам не пишет, что остался на несколько времени в Тиволи и пишет с натуры…»

Выбор молодым Карлом Брюлловым Тиволи понятен: горы, водопады, древние храмы и руины дворцов-вилл Адриана и покровителя искусств Мецената, великолепный ансамбль виллы кардинала д' Эсте (XVI в.) – все это делало Тиволи воплощенной мечтой любого художника.

В Риме К. Брюллов был представлен неформальному наставнику русских художников в Риме – известному историческому живописцу и ректору Академии Сан-Лука Винченцо Каммучини, а также стал брать уроки скульптуры у знаменитого датчанина Бертеля Торвальдсена. В соответствии с программой командировки он в течение многих месяцев исправно занимался копированием фресок в Ватикане. В те дни он писал отцу:

«Папенька! Если хотите знать, где я с десяти часов утра по шесть часов вечера, посмотрите на эстамп Рима, который у нас висел: там увидите маленький купольчик Св. Петра, первый дом по правую руку или по левую – это называется Ватикан…»

Об обстановке в своей мастерской Брюллов сообщал следующее:

«В моей мастерской находятся: Аполлон Бельведерский, Венера Медицейская, Меркурий Ватиканский, торс Бельведерский, нога Геркулеса (правая) и голова Аякса. Какое приятное и полезное общество!»

Брюллов полагал, что для того, чтобы самому создать что-то достойное, надо, по его словам, «пережевать 400 лет успехов живописи». Среди художественных образцов его более всего увлекали Рафаэль, Рубенс, Рембрандт, Веласкес, Тициан и, как многих романтиков его времени, болонский маньерист Гвидо Рени.

В 1823 г. Брюллов закончил первую крупную самостоятельную работу – картину «Итальянское утро». По поводу этой переправленной в Петербург картины Общество поощрения художников ответило Брюллову:

«Прелестное произведение сие пленило равно всех членов Общества… Что всего более радует комитет Общества, то это то, что ваш первый труд вне отечества доказывает ясно те великие надежды, кои Общество вправе иметь на вас впоследствии и кои без всякого сомнения вы совершенно оправдаете…»

Впоследствии эта картина стала украшением Петербургской художественной выставки 1825 г.; ее особо отметил один из зрителей – А. С. Пушкин. Члены Общества поднесли «Итальянское утро» в подарок императору Николаю I, который, по свидетельству очевидцев, поставил ее на стул в своем кабинете и подолгу любовался, стоя перед нею на коленях.

Исследователь творчества Брюллова, Г. К. Леонтьева, писала о брюлловском переживании Рима:

«Природа и жизнь во всем многообразии проявлений вторгаются и в душу Карла, и в его искусство. Ему, словно вырвавшемуся из стен обители послушнику, жадно и страстно хочется всего – узнавания новых людей, знакомства с многоликой, итальянской и иноземной, художнической братией, с их работами. Ему хочется ходить по Риму, ездить по Италии, часами разговаривать в кафе Греко, прибежище всех художников и поэтов, за стаканом вина… Ему хочется любить и работать. Больше всего – работать. Все годы в Италии он живет такой напряженной жизнью, что диву даешься, как на все это хватало его сил. Иногда он срывается и сваливается в постель то с лихорадкой, то с мучительнейшими головными болями…»

Покровителем Брюллова в Риме стал князь Григорий Иванович Гагарин – русский посланник при Тосканском дворе, выполнявший дипломатические миссии и в Риме (а после смерти русского посла в Риме А. Я. Италинского занявший его место). В римском доме Гагариных (как и в других «русских салонах» – у княгини Зинаиды Волконской, у графини Юлии Самойловой, у братьев Тургеневых) собирались представители русской колонии в Риме и именитые путешественники, ставились домашние спектакли. В постановке «Недоросля» по Фонвизину Карл Брюллов выступил не только как автор декораций, но и как успешный исполнитель сразу двух ролей – Простакова и Вральмана. (Роли в этом спектакли исполняли все члены семьи Гагариных, а также русские пенсионеры Академии художеств – К. Тон, С. Гальберг, С. Щедрин, П. Басин, брат Брюллова – Александр.)

В Риме Брюллов почти ежедневно посещал расположенные у Испанской площади «Caffe Greco» (это кафе на Via Condotti, 86, имеющее двухсотсорокалетнюю историю, сохранилось до наших дней) и не менее популярный в интернациональной среде художников трактир «Lepre» («Заяц»). В летние месяцы ездил с друзьями в Неаполь, на осликах поднимался на Везувий, путешествовал на лодке по окрестным островам.