Малыш для стервы и холостяка - Анастасия Градцева

— Я и забыл, какая ты невыносимо наглая.

— Поправочка: я еще хуже, чем ты помнишь, — оскалилась Рита. — Подросла, знаешь ли. Опыта набралась.

— Вижу. — И он обвел ее беззастенчивым взглядом сверху донизу. Откровенным, неприятным, по-мужски оценивающим взглядом. И Рита, несмотря на то что была в длинных домашних штанах и свободной футболке, вдруг почувствовала себя голой.

— Че пялишься? Нравлюсь? — как-то по-дворовому огрызнулась она. Словно опять стала худой нескладной девчонкой с торчащими ушами, кривыми зубами и в дешевых тряпках. Девчонкой, у которой из достоинств — только наглость и мозги. Да и те в силу возраста работали тогда не то чтобы очень хорошо. На учебу их хватало, а на жизнь уже нет. Вот и творила глупости всякие. Даже вспоминать теперь не хочется.

— Не нравишься, — цинично хмыкнул Рихтер. — Но ты определенно стала симпатичнее с возрастом.

Вот козлина. А она ему еще сочувствовала!

— Если ты так общаешься с женщинами, то ничего удивительного нет в том, что ты до сих пор не женат.

— Поверь, если мне захочется, я найду подход к любой.

— А что, тебе не хочется? — не удержалась Рита. — Не интересуешься женщинами в принципе?

Марк широко, нагло улыбнулся.

— Не надо брать меня на слабо. Я на такое не ведусь. Лучше скажи, почему ты все еще не замужем? Мужики же вроде любят стерв типа тебя. Неужели все так плохо в личной жизни, что вместо того, чтобы рожать своего ребенка, ты заботишься о чужом?

Рита закаменела. В ушах у нее зашумело, и диких усилий стоило сохранить максимально непроницаемое лицо.

— Ведешь себя как баба, Рихтер. Марте было бы за тебя стыдно. — Услышала она свой спокойный голос будто бы со стороны.

А потом развернулась и ушла. Тихо прокралась в детскую под равномерное сопение спящего малыша и легла прямо там, на диванчике — даже не умылась и не переоделась. Все равно через несколько часов просыпаться и кормить Арсения.

Под веками жгло, во рту было мерзко и горько. Но Рита порадовалась за себя, что не сломалась на глазах у Рихтера. Этому стервятнику нельзя показывать свои слабости — он вцепится в больное и будет терзать исключительно из мстительного удовольствия. Нет уж, Рита не доставит ему такой радости: она будет сильной. Она справится. Она сможет.

Глава 4

В полседьмого утра Рита разлепила глаза под требовательные вопли Арсюши. Он был отвратительно бодр и явно хотел того же от нее. А она только сейчас сообразила, что, поругавшись с Рихтером, не сделала главного — не разделила с ним обязанности по уходу за их временно общим ребенком. В итоге этот наглец преспокойно спал, а Рита один раз вставала в два ночи, чтобы покормить Арсения, а второй раз — уже около пяти утра, чтобы успокоить малыша, когда он сильно плакал.

И вот сейчас раннее утро, Рихтер сладко дрыхнет, а Рита вновь на передовой материнства. Это нечестно! Почему одни делают все, а другие ничего?

Раздраженная донельзя, Рита вытащила отчаянно голосящего Арсения из кроватки. Тот мгновенно успокоился и улыбнулся так радостно, так солнечно, что у нее моментально растаяло сердце.

— Доброе утро, зайка, — пробормотала Рита, чмокнула его в лоб и погладила по атласной щечке. Похоже, что природа специально сделала младенцев такими миленькими, чтобы у взрослых был стимул о них заботиться.

— Ми! Ми-ми-ми! — Арсюша был неожиданно разговорчив.

— Если ты про своего гигантского медведя, то чуть позже. Давай сначала переоденемся.

Подгузник поменять было несложно, Рита помогала Марте с малышом буквально с первых дней его жизни, так что этот навык у нее отлично прокачался. Чуть сложнее было с одеванием, особенно когда Арсений был не в духе, но сегодня, к счастью, малыш вел себя почти идеально.

Глядя на то, как он доедает вторую тарелку кукурузной каши (медведь стоял рядом, завтракать без него ребенок отказался наотрез), Рита решила брать дело в свои руки и весело закричала:

— Рихтер! Подъем!

А потом еще и еще раз, пока в дверях кухни не появился сонный, небритый и всклокоченный Марк и не прошипел:

— Какого хрена ты орешь в такую рань?

— Разве это рань? — показательно удивилась Рита. — Мы уже переоделись, умылись, завтракаем вот. Правда, Арсюша?

— Рад за вас, — пробурчал Марк. — Но я еще сплю.

— Вообще-то, — в голосе Риты зазвенел металл, — твоя сестра сказала, что ты жаждешь общения с племянником и будешь заботиться о нем наравне со мной. Иначе за каким фигом я соглашалась на наше совместное проживание? Из сомнительного удовольствия лицезреть с утра твою помятую рожу?

Рита кривила душой. Даже спросонья Рихтер выглядел возмутительно хорошо. Хотя, конечно, мог бы надеть футболку, а не светить тут своим голым торсом, на который она нет-нет да и натыкалась взглядом.

— Ты хочешь чего-то от меня прямо сейчас? — устало осведомился Рихтер. В сочетании с утренней хрипотцой в голосе вопрос прозвучал очень двусмысленно, но Рита сделала вид, что не заметила этого.

— Да. Я дважды вставала к ребенку ночью, и сейчас я хочу пойти поспать. А ты пока побудешь с Арсением.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Десять минут мне дай хотя бы, — буркнул недовольно Марк.

Рита молча кивнула и пошла к Арсению, который давно уже съел кашу и теперь увлеченно пытался надеть тарелку себе на голову.

Ровно через десять минут они столкнулись в дверях ванной, куда Рита понесла отмывать ребенка после завтрака. Марк как раз только что вышел из душа, был в свежей футболке, каких-то спортивных шортах и благоухал гелем для душа. Рита моментально вспомнила, что она в душе со вчерашнего дня не была, и смутилась.

— Забирай, — она передала Арсения Марку, на лице которого тут же отразилась паника.

— Уже?! Я еще даже кофе не выпил.

— Потом выпьешь.

— А что мне с ним делать?

— Играть, общаться. Ты же хотел провести время с племянником, правда? — как Рита ни старалась, но избежать злорадства в голосе не удалось.