Пастушка Анка - Ивана Брлич-Мажуранич

Не успела она договорить, как лес загудел, деревья зашатались, и огромный дуб со всеми дворцами и селом за серебряной оградой провалился сквозь землю. Исчезли и Стрибор и гномы. Сноха вскрикнула, превратилась в змею и уползла в нору. А мать с сыном очутились одни посреди леса.

Упал сын перед матерью на колени, молит простить его. А потом поднял её на руки и понёс домой. Ещё не забрезжил день, а они были уже дома.

Прошло немного времени, и сын женился на ласковой девушке, что привела в дом гномов.

Живут они в мире и согласии, а Малик Тинтилинич в долгие зимние вечера то и дело забегает к ним на огонёк.

Ивана Брлич-Мажуранич

Топорок и его девять братьев

Отправился раз князь Юрина посмотреть, как живёт-может народ в его обширных владениях. Попалась ему по дороге небольшая лужайка. Росли на той лужайке девять маленьких клёнов, а воды кругом ни капли. Сжалился князь над деревцами и велел слугам провести к ним воду. А как раз в ту пору пролетал над лужайкой верхом на облаке дед Неумывайко. Звали его так потому, что он никогда не умывался, не брился, ногтей не стриг, а только и делал, что от зари до зари по небу расхаживал. В опанках-скороходах с облака на облако шагает; раз шагнёт — полнеба за собой оставит. На голове у деда шапочка, как вёдрышко, он ею воду из родников черпает и поля и луга росой поит. Взмахнёт бородой — ветер задует где нужно, ногтями тучи прорвёт — дождь польётся. Туман разгоняет, чтоб солнышко посветило и можно было поглядеть, хорошо ли всходит пшеница. Радуется дед, когда былиночке поможешь подняться, а уж если дерево спасёшь, он тебя и вовсе за брата почитать станет. Увидел дед, как князь клёны водой напоил, и пришёлся он ему по сердцу, и стал он их тоже росой окроплять и дождиком поливать. Выросли клёны всем на удивленье. А рядом с ними десятым поднялся маленький граб. Однажды поглядел князь с башни вдаль, увидел стройные клёны, вздохнул глубоко и сказал:

— Боже милостивый, до чего же хороши клёны! Вот бы мне девять таких сыночков!

А дед Неумывайко тут как тут. Велел он ему приказать слугам срубить те девять клёнов и положить их в колыбельку.

— А как ночь наступит, пусть няньки качают колыбели до полуночи. Ровно в полночь все девять клёнов оживут, вот и будет у тебя девять сыночков. Только смотри, не бери их в палаты, да холода и росы не бойся, пусть их солнце палит да дождь поливает — ведь они клёны и вышли из земли.

Сказал и исчез. Князь позвал дворецкого со слугами и приказал им идти на лужайку за клёнами. Вот пришли они на лужайку. Увидел дворецкий граб и его тоже велел срубить — пригодится, мол, на топорище. В тот же день отнёс он граб старому плотнику и наказал сперва как следует просушить дерево, а потом сделать из него топорище.

— Только не вздумай смошенничать да дерево подменить — у граба сердцевина красная и я сразу увижу обман, — предупредил дворецкий.

Настал вечер, пришли няньки и стали качать золотые колыбельки с клёнами. Качали они до самой полуночи, а ровно в полночь напала вдруг на всех дремота. А очнулись, глядь — в колыбелях-то уже не клёны, а девять парнишек, пригожих да румяных, словно яблочки наливные. Обрадовались князь с женой, наглядеться на деток не могут. Жаль княгине оставлять малышей под открытым небом, да дед строго-настрого запретил брать их в дом. И вот придумала она растянуть над каждой колыбелью шёлковый шатёр, чтоб уберечь младенцев от дождя и зноя. Увидел дед Неумывайко шатры и страшно рассердился. «Зря загубил девять клёнов», — проворчал он и забыл думать о них. Из-за шатров той ночью не смочила детей роса, и остались они навеки лысенькими. «Беда невелика», — подумал князь и велел сшить им шёлковые колпачки. Стали дети расти да сил набираться. Все в замке не нарадуются на них, один дворецкий недоволен.

А старый плотник пришёл под вечер домой, показал жене граб и рассказал ей обо всём, что видел и слышал в княжеском замке. Дождалась старуха, когда взойдёт луна, вынесла во двор корыто, застелила его соломой, положила деревцо и стала его качать и качала до тех пор, пока ровно в полночь её не сморил сон. Задремала она на минутку, а когда проснулась, глядь — в корыте-то уж не граб, а мальчик маленький, тёмненький да тоненький, словно тростиночка. Обрадовалась старуха, и стал он ей дороже всего на свете.

Назвала она его Топорном, потому что плотник должен был из того граба топорище сделать. Корыто с младенцем днём и ночью стояло перед лачугой. Два раза в день — на рассвете, в сумерки — сюда приходил дед Неумывайко, окроплял малыша росой, поливал дождём и вёл с ним всякие разговоры. А когда Топорок подрос, сшила ему старуха из овчины шапку, и начал он целыми днями бродить по лесам и горам. И старуха прозвала его ласково Бродяжкой. Как-то вечером рассказал ему дед Неумывайко, как он на свет появился и что девять сыновей князя братьями ему приходятся. Очень захотелось Топорку братьев своих увидеть. Только как это сделать — сад обнесён высокими стенами, через них не перелезть. Но дед Неумывайко и тут придумал. Научил он Топорка из стены камень вынуть, чтоб оконце получилось. Радостно побежал Топорок к ограде, вынул камень, просунул в оконце голову да так и застыл от удивления: братья все один в одного, статные да пригожие., словно яблочки наливные, в шёлковых колпаках и в шитых золотом кафтанах. Окликнул братьев Топорок, те оглянулись на голос, подбежали к ограде и давай Топорка расспрашивать, кто он такой и почему их братьями называет. Рассказал им Топорок, как все они на свет появились, как росли на одной лужайке: девять клёнов и один граб. Так и познакомились братья через оконце в стене. И как раз вовремя, потому что подстерегала их страшная беда.

С каждым днём Юрина любил своих сыновей всё сильнее, а дворецкий всё сильнее их ненавидел. Был он человек нехороший, злой, но ловкий и хитрый и сумел войти князю в доверие. Он надеялся, что князь сделает его своим наследником. Теперь же у князя появились наследники. И задумал он чёрное дело.

— Клянусь, я их отправлю на тот свет, — сказал он жене и велел принести самый острый топор.

Принесла жена топор. Топор хорош, а топорище никуда не годится. И тут вспомнил дворецкий про тот самый граб, что отнёс старому плотнику. Пошёл дворецкий к плотнику и сердито спросил, готово ли топорище. Испугался старик, слова вымолвить не может. Хотел уж было всю правду выложить, да старуха возьми и скажи:

— Будет вам завтра топорище, хозяин.

Дворецкий ушёл. Приуныли, пригорюнились старик со старухой. Думают, как им быть, и так и эдак прикидывают, да ничего придумать не могут. И вдруг из-за кустов выскочил Топорок и говорит:

— Ни о чём не тужите, не печальтесь. Всё уладится. Положитесь на меня. Я сейчас перекувырнусь на траве три раза и снова стану грабом: Меня научил дед Неумывайко. Ты, дед, возьми дерево и сделай из него топорище, только не задень сердцевину, не то не видать вам больше своего Топорка..

Сказал, снял шапку, три раза перекувырнулся и превратился в дерево. Сделал старик топорище, насадил на него топор и отнёс дворецкому. Дождался дворецкий ночи — а ночь была тёмная-претёмная, — взял топор и пошёл в сад, чтоб убить сыновей князя. По дороге попался ему большой пень, и решил он испробовать топор. Но едва замахнулся, как топор запрыгал в руках, завертелся, подскочил и стукнул его обухом по лбу. А потом соскочил с топорища и отсек палец на левой руке. Потемнело у злодея в глазах, и он замертво повалился на землю. А топорище перевернулось три раза и опять превратилось в парнишку. Бросился Топорок в сад, чтоб скорее увести оттуда братьев, пока дворецкий в себя не пришёл. Вот подбежал он к оконцу, быстро пролез в сад, разбудил братьев и велел удирать отсюда, ежели им жизнь дорога. Братья мигом оделись и побежали к оконцу, а Топорок взял трут, высек огонь и поджёг все девять шатров.

Собрались братья под старой развесистой липой, что росла неподалёку от замка.

— Воткните в землю свои мечи, оставьте по себе память, — посоветовал Топорок братьям, а потом, глядя на белое облако, крикнул во всю мочь: — Спустись к нам, дед Неумывайко!

И — чудо! В ту же минуту с неба спустилось большое облако с дедом Неумывайкой, а вместе с ним девять маленьких облачков и клочок тумана. Сели сыновья князя на облака, Топорок — на клочок тумана, и все взвились в небо. Облака примчали их на вершину большой-большой лесистой горы, где жил дед Неумывайко. Там дед сказал братьям, что не отпустит их до тех пор, пока не научит уму-разуму. Так и остались ребята у деда. Не сладкое было у него житьё. Ночевали в пещере на голых камнях. Ели впроголодь — каждое утро давал им дед по миске орехов, с тем и спать ложились. А работать приходилось от зари до зари. Не узнать теперь княжеских детей. Шёлковые колпаки да шитые золотом кафтаны в дырах и лохмотьях, золотые пояса сносились, и они лыком подпоясывали свои отрепья. Что и говорить, невесело жилось братьям у деда Неумывайки. И задумал Топорок у деда выпытать, как можно на землю вернуться. Много дней искал он удобного случая, и вот раз, когда жара совсем разморила деда и он прилёг в тени отдохнуть, Топорок подсел к нему и по словечку вытянул из него всё, что было нужно. А потом стал думать, как деда провести. И придумал собрать мешок орехов; дед наестся и крепко заснёт, а они тем временем вспрыгнут на облака и поминай как звали. «Не очень-то от деда улизнёшь, если не усыпить его — в скороходах он в два счёта кого хочешь догонит. А до орехов он большой охотник, ему и в голову не придёт заподозрить подвох», — решил Топорок, взял мешок и отправился в лес за орехами.