Инстинкт пары (СИ) - Макуш Тиана

На подвижной мордашке, как по писаному, читались все чувства и сомнения, и некоторые из них весьма льстили Рустаму. Хотя, положим, член у него самый обычный для альфы, как раз достаточной длины, чтобы заполнить до предела, достать до самой шейки матки самки — у оборотниц влагалище несколько глубже, чем у человеческих женщин. Вот с непробуждёнными не очень понятно, но скоро они это выяснят. И всё же восхищение, как и испуг девушки будоражили. А признание зажгло тёплый комок в груди, хотя острое обоняние оборотня и так давно сообщило, что она девственница.

Но пусть Рустаму всё труднее становилось себя сдерживать, спешить он не собирался. Эля несколько потеряла настрой из-за эмоций, так что необходимо снова довести девушку до предела возбуждения. Чтобы действительно не навредить даже ненароком, пока тело пары ещё не подстроилось под своего альфу в достаточной мере, когда сможет вынести даже самый сумасшедший, долгий секс: оборотни очень любвеобильны.

Рус невольно умилился неосознанной попытке бегства и тотчас ту пресёк: нет уж, заполучив в свои загребущие лапы, он пару уже никогда не отпустит. Дальше руки действовали по сотни раз отработанному сценарию, а глаза напряжённо отслеживали малейшую реакцию молодой любовницы. Но ничего, кроме нормального для девственницы лёгкого страха и смятения, не наблюдали. Да ещё беспокойство о безопасности… Ну тут уж без вариантов — оборотни венерическими болезнями не болеют, слишком агрессивная внутренняя среда.

Любые мысли разом покинули голову, стоило наконец протолкнуть член в желанное тело — осторожно, потихоньку продвигаясь, Рус ловил невыносимый по своей остроте кайф. Боги! Как же плотно и горячо внутри!

Можно как угодно ярко описывать свои ощущения, при долгожданном единении тел: тесно, жарко, пульсирующе, сладко… Но ни один эпитет не передаст эту бурю эмоций, когда овладеваешь той, кто отныне станет частью тебя, самой близкой и дорогой, предназначенной самой судьбой, только твоей.

Прервав мучительно-медленное продвижение, Рус на несколько мгновений замер, давая паре передышку перед финальным рывком — лучше боль короткая и резкая, чем растянутая по времени. Кажется, девочка даже не сообразила, о чём он предупреждал, но сдерживаться и дальше сил больше не было. Наконец-то! Наконец-то он почти полностью внутри своей малышки (всё же отличия от оборотниц есть, увы), где так жарко и тесно. Выпить вопль боли долгим поцелуем — дальше будет легче, непременно. Снова замереть ненадолго, давая привыкнуть к ощущениям, сцеловывая невольные слезинки с зажмуренных глаз и скул. И усмехнуться на попытку поелозить под ним: видимо, неприятные ощущения притупились. Вот теперь можно и продолжать.

Он двигался медленно — ведь обещал быть аккуратным, — позволяя почувствовать ритм, привыкнуть к трению тел… вновь загореться от вернувшегося возбуждения. Видеть, как постепенно расслабляется Эля, как её зубы перестают терзать искусанные губы, а рот приоткрывается, выдыхая стон удовольствия, было непередаваемо. Наконец-то.

Рустам наклонился вперёд, подталкивая Элю дальше к изголовью, чтобы завести ей руки над головой, перехватив в запястьях, пальцами свободной руки прижал клитор, начиная мелко ритмично надавливать, и сделал пробный, более размашистый толчок. Любовница вскрикнула и слегка выгнулась. И тогда альфа отпустил себя — не совсем, ещё рановато для настоящего безумия страсти, но и чрезмерно сдерживаться нужды уже не было. Даже непробуждённые самочки крепче человеческих женщин, с которыми всё же приходилось прилично осторожничать.

В этот раз оргазм накатил довольно быстро, и Рус на мгновение замер, пережидая слепящую волну. Слишком велик накал эмоций… Ничего, ночь только началась. А вот девочка разрядки так и не получила, разочарованно хныкнув, когда он замер глубоко внутри. Впрочем, для первого раза ситуация нормальная.

Не выходя из тесного жара, мужчина вновь начал двигаться — член и не думал опадать, и вряд ли это произойдёт в ближайшие несколько часов. Слишком долгим было ожидание, слишком кроют эмоции от сбывшейся наконец мечты. Устроив большой палец на клиторе, в такт движениям Рус давил и гладил, тёр снизу вверх и вкруговую, быстро добившись, чтобы его малышка заметалась, задрожала, потом придавил содрогающееся тело, впился в губы поцелуем и довольно резко заработал бёдрами не убирая пальца от клитора.

Эле хватило. Глаза широко раскрылись, тело судорожно выгнулось под ним с такой силой, что даже слегка приподняло, а из глубины груди прямо ему в губы рвался низкий утробный стон, почти тут же перешедший в долгий пронзительный вопль-вой. Громкая девочка, оказывается. И безумно отзывчивая.

Переждав самый пик сжатия, Рус, выскользнув из мелко подрагивающего тела, устроился рядом, положив ладонь на трепещущий от оргастических судорог животик, поглаживая то его, то приятно крупную грудь с торчащими сосками, то ныряя пальцами во влажную расселину, и тогда Эля особенно крупно вздрагивала, вновь на мгновение напрягаясь. А когда девушка немного отошла от первого взрослого оргазма и почти перестала дрожать, Рустам завёл палец к самому входу во влагалище, а потом с удовольствием его облизал под шокированным взглядом ореховых глаз. Эля, всё ещё пытавшаяся отдышаться, рвано выдохнула и залилась краской.

— Руусь! Ты что… зачем⁈ Кровь же, наверное…

— Брось, нету там почти ничего. А ты — вкусная.

Именно так: его малышка очень вкууусная… Немного терпкая, немного сладковатая… А аромат с вплетёнными нотками его самого, первого, вообще сносил мозги. Но Рус умел держать себя в руках. Крови же и в самом деле почти не было, но для их вида это и неудивительно: внутренние ткани самочек хорошо растяжимы, эластичны, поэтому он не так чтобы прям и осторожничал. Скорее из других соображений — чтобы не напугать. Первый раз всё же. А вот дальше…

Вкус и запах пары подействовали как афродизиак (и это вдобавок к и так бешеному темпераменту!): возбуждение накатило с новой силой, и альфа вновь пустился путешествовать губами и руками по телу любовницы, с радостью чувствуя отклик. Его собственные ферменты уже начали действовать на девочку, увлекая в угар страсти. И это хорошо: пусть потеряется в ощущениях.

Через пару часов жаркого секса Эля почти не реагировала на реальность. Да, повинуясь своему альфе, она всё также заводилась от ласк и стонала, по-прежнему выгибалась в его руках, хоть и легонько хныкала от переизбытка ощущений, но осознания в распахнутых глазах не было. Теперь можно.

Добившись ласками очередного витка возбуждения, Рус приподнялся над девушкой и одной рукой резко перевернул на живот, потом встал на колени и потянул за собой покорное тело, поднимая бёдра и одновременно лаская, периодически целуя шею.

Как бы ни противна была мысль о причинении настоящей боли своей паре, но без этого, к сожалению, не обойтись. Да и испугает же наверняка, несмотря на общую затраханность. Но чем быстрее он окончательно запустит процесс мутации, тем легче его перенесёт Эля. Да и слишком сильной боли начинающее мутировать тело испытывать не должно. По крайней мере, именно так учили молодых альф на уроках, посвящённых непробуждённым самкам. Пусть и редко они встречаются, но вдруг — столкнёшься случайно со своим счастьем, а что с ним дальше делать, чтобы рядом оставить, знать не будешь.

Подводя выгибающуюся в его руках девушку к грани удовольствия, Рустам изводил желанное тело медленной сладкой пыткой — наслаждением. Когда стоны малышки стали каждым звуком отзываться в ноющем члене, мужчина вошёл в жаждущее, влажное тепло, но толчки его, как и ласки, были медленными и тягучими. Эля уже совсем не осознавала себя: поставленная на четыре конечности, периодически пытающаяся заставить любовника двигаться резче и сильнее, девушка непрерывно стонала и всхлипывала. Она уже несколько раз вплотную подходила к порогу, но Рус в тот же момент замедлялся, или вообще замирал, не давая получить законное удовлетворение.

Распрямив девушку, прижал к своей груди, склонился к уху, не прекращая медленных размеренных толчков, и задал самый главный на сегодня вопрос, катализатор всего последующего процесса. Он уже довёл любовницу до того предела, когда она согласится на что угодно, даст положительный ответ на любой вопрос, лишь бы прекратить наконец изматывающее болезненное удовольствие. Тонкий момент, и неимоверно важный.