Нити смерти - Майкл Грей

Он посмотрел на часы - только пять двадцать, придется подождать, По зданию шатаются разные любопытные бездельники, до шести часов выходить опасно. У Джона была отработана система - с пяти до шести он пил крепкий кофе с пончиками и смотрел телевизор. С шести до шести тридцати он бродил по лабораториям с полиэтиленовым пакетом, в котором были пустые кофейные стаканчики. Он "занимал" реактивы у своих коллег. Потом, с шести тридцати до девяти, он занимался настоящей работой. Затем бегом через служебный выход на остановку, чтобы попасть на последний автобус.

С десяти до полуночи он делал записи.

В коробке для пончиков остались только галеты. Джон не любил галеты, он предпочитал пончики с желе. На экране начался мультфильм про медведей, который не понравился Джону. Мультфильмы должны быть энергичными, персонажи должны скакать, валиться с утесов и разбиваться. Он достал из кармана лабораторного халата записную книжку и начал читать, рассеянно собирая в комочек сахарную пудру с подбородка.

Пять сорок, без двадцати шесть. Он потряс часы, в окошке выскочили цифры 5-41. Джон налил еще кофе, достал из кармана моток шерстяной пряжи и начал плести на пальцах головоломку - гнездо. Это занятие успокаивало его.

В пять пятьдесят пять он выглянул за дверь. Никого не видно. Можно подниматься, хотя бы до середины лестницы. Ровно на середине лестницы находился женский туалет. После нескольких стаканчиков кофе ему надо было облегчиться. В этом туалете было безопаснее, чем в мужском. Все охранники были мужчины, поэтому они не заглядывали на женскую половину. Однажды вечером Джон наткнулся на стакан, испачканный яркой губной помадой. Он разбил стакан вдребезги, швырнув его на покрытый плиткой пол.

В шесть ноль одну он был в своей лаборатории. Так, сегодня на пять минут раньше. Джон отодвинул на край стола всю ерунду, которой он вынужден был заниматься с утра. Работа на фирму не была закончена, но ничего, подождут, к тому же улыбчивый идиот, с которым Джон делил лабораторию, все закончит за Джона. Сосед по лаборатории прикидывался добряком, но Джон-то знал, что он ИХ шпион! В противном случае он не был бы таким дружелюбным.

Сердце у Джона забилось чаще, он вытер пальцы о халат.

У стены стоял лабораторный шкаф, за стеклянной дверцей которого находились старинные микроскопы и весы. Он решил как-нибудь переставить предметы и "одолжить" один микроскоп, чтобы заложить его у ростовщика за несколько долларов. Этими старыми микроскопами не пользовались, никто не заметит пропажи. Но сейчас в этом нет необходимости, с завтрашнего дня ему не придется "одалживать" вещи.

Джон уперся спиной в лабораторный шкаф и начал осторожно, дюйм за дюймом, передвигать его по полу. За шкафом в стене была рваная дыра, ему пришлось потратить три ночи, чтобы пробить ее и провести свет. Через дыру он попадал на лестничную площадку неиспользуемой башни. Места на площадке было вполне достаточно для работы.

Джон вынес на площадку старый смеситель для реактивов, банки с химикатами, стеклянные трубки, укрепленные на штативе, и установил все на столе. Он соединил трубки в рабочую схему, пальцы его дрожали. Скоро все кончится. Большинство необходимых составов в "одолженных" колбах было готово к работе. Оставалось только изменить ход реакции, введя в нее азот. Как он не догадался сделать этого раньше!

Необходимого азота было сколько угодно в окружающем воздухе. При нужной валентности состав будет просто "сосать" азот из атмосферы. В ходе реакции образуется тепло, но это к лучшему. Тепло потребуется, чтобы вызвать отвердение конечного продукта. Первую партию надо закончить побыстрее. В промышленной установке сосуды с компонентами следует герметизировать до начала вытягивания нити. Ему надо сделать только одну нить, чтобы доказать реальность его изобретения. Тогда они дадут ему все необходимое оборудование.

За пять минут он приготовил в кухонном смесителе нужный состав, перелил его в подготовленную посуду и. открыл краны в системе трубок. Через четверть часа в чашку из огнеупорного стекла начала капать прозрачная жидкость. Джон внимательно следил за процессом. Когда чашка наполнилась наполовину, в ней начали образовываться едва заметные иглы, похожие на кристаллы льда в замерзающей воде. Он приготовил кронциркуль.

Поверхность жидкости в чашке начала приобретать фиолетовую окраску. Острыми концами кронциркуля он коснулся поверхности, поднял кронциркуль вверх, покрутил его, поднес к носу. Между остриями кронциркуля ничего не было видно.

Он надул щеки, потом сделал осторожный выдох. Наблюдая за ходом процесса, он касался рукой чашки. Она была теплой, почти горячей. Если его расчеты верны, температура должна быть около девяносто восьми градусов по Цельсию, почти точка кипения воды. Огнеупорная чашка должна выдержать.

Джон потрогал ножки кронциркуля. Они не раздвигались! Значит, что-то невидимое держало их. Он посмотрел на кривую бронзовую шкалу - угол между ножками с начала эксперимента уменьшился на целых три градуса. Все правильно, он так и думал, что материал даст усадку при отвердении. Если ножки закрепить, нить растянется и станет еще тоньше.

Все шло нормально. Оставалось только провести испытание. Он провел кронциркулем над краем стола, параллельно его поверхности, убрал кронциркуль. Ничего! Никакого сопротивления, никаких усилий - ничего. Он дотронулся пальцем до кромки стола, и ему на колени упал аккуратно отрезанный кусок дерева. Поверхность среза была такой ровной, как будто ее обработали рубанком. И только теперь он выдохнул воздух.

Джон еще раз поднес к лицу кронциркуль Между его ножками была натянута режущая нить, острее и прочнее любого материала, сделанного человеком или существующего в природе.

Драчун посмотрел на часы - только семь. Фиш не звонил, не проверял. Он вообще-то мог бы сбежать сразу же после пяти. Подумать только! Его оставили после работы, как провинившегося ученика после уроков. Когда-нибудь он припомнит это Фишу! Подумаешь! Невинная шутка с этим дурачком Томсом. Плохо, когда у людей нет чувства юмора. Подождите, пока Драчун не заменит отца. Он станет большим начальником и тогда уж покажет Фишу! Хотя во всем этом есть и положительное - он скажет отцу, что был на работе допоздна. Отцу понравится.

Драчун захлопнул за собой дверь кабинета.

В вестибюле было тихо. Драчун шел на цыпочках, чтобы никто не узнал, что его оставили в офисе в качестве наказания.

Где-то звякнуло стекло. Драчун прислушался и подумал:

"Какой-нибудь начальник балуется с секретаршей".

Он тихонько пошел в ту сторону, откуда шел звук. Не мешает собрать компромат, если есть возможность. Может быть, удастся увидеть, как машинистку разложили на письменном столе. Он представил себе - в воздух буквой "V" задраны женские ноги, между ними возится, покряхтывая, мужик, одетый как его отец... Пребывание в офисе вечером может оказаться полезным.

Он увидел приоткрытую дверь, это была лаборатория, не кабинет. Томс! Опять этот придурок, балующийся со своими пробирками. Он таращился в чашку с какой-то дрянью, согнувшись, как над тарелкой с едой в столовой.

Драчун на цыпочках подошел ближе. Лицо Томса находилось над чашкой, в нескольких дюймах от поверхности жидкости. Драчуна наказали именно из-за этого ученого козла. Обстановка так и толкала на очередную шалость. Драчун протянул руку. Что-то шлепнуло Томса по затылку, его лицо окунулось в чашку с жидкостью, которая оказалась горячей, почти кипящей! Он с трудом расслышал, как сзади захлопнулась дверь лаборатории. Все лицо горело. Томс попытался руками снять жидкую пластмассу, стекавшую по липу. Получив новую порцию азота, состав начал твердеть и сжиматься, медленно сдавливая полусваренное лицо. Прыщ на подбородке моментально созрел и с треском лопнул. Джону показалось, что вместе с прыщом лопнула и челюсть.

Пластмасса усаживалась неравномерно. Подбородок свело набок. Челюсть затрещала, с хлопающим звуком выскочила из суставов, эхо от звука отдалось в голове. Нижние зубы начали налезать друг на друга, десны лопнули, наполнив рот кровью. Джон сумел выплюнуть ее через небольшое отверстие, которое он успел проделать в застывающей маска Челюсть снова затрещала, хрящ носа провалился внутрь, височные кости и скулы не выдерживали давления. Ему казалось, что кто-то сжимает его мозг. Пластмасса съеживалась, выдирая волосы на голове. На лбу образовалась трещина, доходившая до переносицы. Трещина становилась глубже, кости лба сместились, наезжая друг на друга. Одна скула треснула, острые обломки кости вошли в правое глазное яблоко и прошли дальше, проникая в пазуху. Лицо Джона было смято, как лист бумаги в сильном кулаке.

Джон не мог кричать, он просто лишился сознания. Он пришел в себя около десяти часов, посмотрел на часы - они остановились, циферблат был разбит вдребезги. Лицо пульсировало болью, отдававшейся в мозгу. Но он мог еще видеть, несмотря на тонкую пластмассовую пленку перед глазом.