Четыре оттенка счастья - Мария Миняйло

– Юрий, доставлю домой в целости и сохранности, – Миша гордо поправил усы, и через несколько минут парочка была уже в пути.

– Можете не поспішати, – Юра загадочно улыбнулся, – вибачте, але мушу прилягти.

Лишь только дверь в комнату Юры захлопнулась, Иван Артемович, театрально вознеся руки к потолку, радостно выкрикнул: «Ну наконец-то!»

– Я уже начал думать, что никакая сила не вытянет их на свидание, – продолжил он, улыбаясь, на что Наталья Геннадиевна лишь неодобрительно хмыкнула.

– Коралловые бусы! Верните бусы! Воры! – из коридора послышались хриплые вопли Изабеллы Николаевны.

– И так всю ночь, – закатив глаза, процедила злая учительница географии.

– Не обращай внимания, милая. Изабелла Николаевна – несчастная женщина. Господь забыл о ней, оставив доживать свои скудные серые дни на пыльной антресоли...

– В конце жизни все мы расплачиваемся за грехи... – Иван Артемович тяжело вздохнул, откусив кусочек российского сыру, который Злата порезала в качестве закуски.

– За что расплата?

– Не уверена, что мы с Иваном вправе рассказывать...

– Да будет вам! Выкладывайте, что такого наша ведьма натворила?

– Наталочка... Разве так можно?

– Хорошо, расскажите, пожалуйста, за какие такие грехи расплачивается наша любимая Изабелла Николаевна, – Наталья Геннадиевна разлила остатки коньяку, готовая углубиться в тайную историю жизни «женщины с антресоли».

– Изабелла всегда была недурна собой, с ранних лет мечтала о карьере балерины, – начала Елизавета Борисовна, – красивая осанка, тонкая талия и смазливая мордашка сыграли ей на руку, собрав вокруг немалое количество поклонников. Изабелла была хитрой девицей и никогда не гнушалась использовать своих почитателей в нужных ей целях, за что, как ты уже догадалась, платила собой. Пройдя через многочисленные постели, она в итоге попала в Большой театр оперы и балета.

– Ничего себе бабуля! – Наталья Геннадиевна даже присвистнула.

– В самый разгар войны Изабелла была уже зрелой девушкой, профессиональной балериной. Сама понимаешь, цветы-конфеты, овации и восторженные взгляды. Она все так же продолжала использовать мужчин, меняя их как перчатки, пока...

– Пока не встретила его... – продолжила Наталья Геннадиевна.

– Несложно догадаться. Но он был очень непростым человеком...

– ...майор Вермахта Герард фон Брюннер, – подхватил Иван Артемович.

– Ситуация однако... И что дальше?

– Подарки, слова любви и прочая атрибутика романтики, потом постель и много страстных ночей. Со временем Изабелла стала вхожа в дома нацистской элиты, везде сопровождая своего Герарда. В то время готовился план покушения на одного немецкого генерала, с которым фон Брюннер был очень близок. Его убийство должно было произойти в день какого-то псевдо-благотворительного бала, проходившего в доме жертвы. Естественно, майор фон Брюннер был в числе приглашенных вместе со своей спутницей, ныне просто «женщиной с антресоли». Один из заговорщиков, молодой учитель французского языка, до беспамятства влюбленный в Изабеллу, решил уберечь свою «любовь», предупредив о запланированном убийстве. Он был так слеп, что выложил ей всю информацию, только бы она не пошла на балл...

– Только не говорите, что Изабелла Николаевна всех сдала? – Наталья Геннадиевна встревоженно округлила глаза.

– Всех до единого, моя дорогая, – Елизавета Борисовна грустно улыбнулась. – День и ночь их пытали, да так изощренно и дико, что многие сводили счеты с жизнью, ожидая своей очереди...

– Разбивали головы о стену, – продолжил Иван Артемович.

– Через год Изабелла уже родила ребенка от своего Герарда, девочку Викторию...

– Но ведь у Изабеллы Николаевны нет детей!

– Не спеши. Так вот... Война подходила к концу. Немцы, предчувствуя победу советов, бежали, понимая, что расправа будет жестокой. Изабелла была уверена, что фон Брюннер заберет ее с малюткой в Германию, но каково было ее отчаяние, когда он исчез, оставив лишь записку, в которой благодарил за прекрасное время и просил прощения, что не может взять ее с собой...

– Почему?

– Потому что, во-первых, она гражданка вражеской страны, а во-вторых, этого не поймет его жена и двое детей, которые все эти годы ждут его в Берлине...

– Типичный мужик, – брезгливо кинула Наталья Геннадиевна.

– В письме так же была приписка, что дочь он намерен забрать, чтобы обеспечить ей достойное будущее и вырастить настоящей фройляйн... И тогда, прочитав письмо, Изабелла взяла свои коралловые бусы, подаренные когда-то Герардом, и задушила ими дочь.

На кухне повисла устрашающая тишина. Наталья Геннадиевна, в глазах которой читался ужас, перепуганно смотрела на рассказчицу.

– Скажите, что вы сейчас шутите, – прошептала она.

– Хотелось бы мне шутить, милая моя. Быть может, так она хотела отомстить своему бывшему любовнику, а может, это был поступок влюбленной женщины, чей рассудок помутила боль измены. В тот же день Герард вернулся за ребенком, но вместо своей обожаемой девочки увидел холодное тельце, а на шее виднелся след от алых бус. Такая вот история «женщины с антресоли»... – Елизавета Борисовна замолчала, после чего сделала большой глоток коньяка.

– Я не знаю, что сказать... – протянула Наталья Геннадиевна.

– Ничего и не надо говорить, милая. Это было так давно. Надеюсь только, что эта история останется между нами, не стоит остальным знать.

– Конечно-конечно! – Наталья Геннадиевна нервно закивала, – но ведь она... Она недостойна жить...

– Есть вещи намного страшнее смерти, Наташенька. Последние двадцать лет Изабелла Николаевна только и делает, что думает и вспоминает, вновь и вновь переживая события тех лет. Двадцать лет она лежит на своей полке, всеми брошенная и никому не нужная детоубийца и предательница. Думаешь, Изабелла Николаевна не хочет умереть? Я уверена, что она каждую ночь молит Бога пощадить ее, забрав, наконец, к себе. Но Господь слеп к ее мольбам, он отвернулся от нее еще тогда, когда 10 невинных мальчиков расплачивались за «любовь» юного учителя, – на глаза Елизаветы Борисовны навернулись слезы, – что-то я тут с тобой разоткровенничалась. Это все пагубное действие коньяка, пойду, наверное, прилягу.

– Я отведу, – Иван Артемович поддержал жену за локоть и медленно повел в комнату. Но у выхода пожилую пару окликнула Наталья Геннадиевна, все еще шокированная услышанным.

– Елизавета Борисовна, а откуда вы все это знаете?

Старушка остановилась, печально улыбнулась и совсем тихо прошептала: «Тот молодой учитель французского языка был моим братом...».

Часы показывали 17:00.

Именно Елизавета Борисовна и Иван Артемович двадцать лет назад купили комнату Изабеллы

Николаевны. Елизавета Борисовна сразу ее узнала. Несмотря на то что ей было всего 13, когда погиб брат, лицо этой женщины навсегда запечатлилось в памяти девочки. Елизавета Борисовна никогда не винила брата за его поступок и, тем более, не считала его предателем. То, что молодой учитель французского сделал, было велением пылкого сердца, желанием защитить любимую женщину, не более того. Тогда, в далекие годы своего детства, Елизавета Борисовна верила и надеялась, что когда-нибудь судьба сведет ее с той, которая погубила любимого брата и его товарищей. Но спустя годы горе и злоба сменились безысходностью, а со временем пришло понимание. Понимание того, что не только ее брат, но и сама Изабелла действовала во имя любви. Она любила своего майора и, желая уберечь его, пожертвовала десятью жизнями ради спасения одной. Слепая, безумная любовь может творить чудовищные вещи, и на склоне лет Елизавета Борисовна это приняла.

Когда же судьба столкнула ее лицом к лицу с виновницей смерти брата, старые раны вновь стали кровоточить, глаза затянуло пеленой ненависти, а в душе воспылала жажда мести. Никто не знал правды, даже Иван Артемович, самый близкий и родной человек. Он жалел несчастную старушку, и жена ему в этом подыгрывала. Елизавета Борисовна всячески опекала Изабеллу, в результате чего бывшая балерина прониклась глубокой симпатией к новой соседке. Женщины могли часами беседовать, прогуливаясь старыми двориками. Изабелла Николаевна много говорила, рассказывая о своей былой славе танцовщицы, сетуя на жестокий мир и неблагодарных родственников, а сама Елизавета Борисовна получала поистине садистское удовольствие от этого «общения».

Шли годы, Изабелла Николаевна медленно увядала, становясь немощной и больной. Приятельница усердно за ней ухаживала, варила легенькие супы и даже помогала ходить в туалет. Но несколько лет назад старость и болезнь взяли верх над балериной, и она совсем слегла. Изабелла Николаевна больше не могла спускаться вниз, так что теперь раз в день кто-нибудь из соседей брал ее на руки и сносил справить нужду. Еду ей все так же приносила верная соседка. Постепенно и речь «женщины с антресоли» стала замедляться, а мысли путаться...