Единое королевство - Шон Рассел

Тэм бросил взгляд в щель между камнями и увидел среди ветвей яркие звезды. Голос реки раскатистым эхом отзывался в пропасти внизу. Над разрушенной крепостью пел козодой.

— Только часть баллады, однако любому ясно, что под сокровищем имеется в виду ребенок — в отличие от других версий. Первоначально она записана в Эйореле, но я исполнил ее точно. Помните, «чей щит листьями дуба украшен»? Значит, речь идет о Рыцаре Обета. С другой стороны, это всего лишь песня. — Алаан пошевелился, чтобы вытянуть ноги, которые у него затекли, словно он был в пути несколько дней.

Все молчали, в ветвях шуршал легкий ветерок, и листья что-то лепетали ему в ответ на языке, которого Тэм не понимал. Казалось, все тщетно прислушиваются, пытаясь разобрать незнакомые слова.

— Я слышал похожую старую песню, — сказал наконец Тэм. — Мой дед знает много сказок и баллад, которым он научил отца, хотя мне пели только некоторые из них. Дед потерял интерес к преданиям, когда умер отец. — Неожиданно Тэму стало не по себе оттого, что он рассказывает о себе совсем незнакомому человеку, но мягкие манеры и явный интерес Алаана заставили его успокоиться.

— Может быть, споешь что-нибудь? — попросил тот, потирая колено. — Меня интересуют древние стихи.

Он собирался сказать что-то еще, но тут в оконном проеме, теряющемся в тенях наверху, появился силуэт птицы. Алаан протянул руку и начал издавать необычные звуки — то ли свист, то ли детский лепет. Птичка, похожая на маленькую ворону, испуганно подпрыгивала на месте и не желала слетать вниз.

— Он стесняется незнакомых людей, — сдаваясь, заявил Алаан.

— Твоя ворона?

— Птичка моя. Но это не ворона. Уист. По-видимому, он родня воронам и сойкам, только меньше размером и поет приятнее. Правда, когда он напуган, то издает пронзительный крик, от которого и произошло его название. Эти птицы охотятся по ночам. Я не знаю, какую добычу они находят в темноте, но мне известно, что они промышляют вместе с козодоями и совами. Я нашел Жака в стволе дерева, в которое угодила молния, — он единственный из всей семьи остался в живых. Я его вырастил и с тех пор не могу от него избавиться. Куда бы я ни направлялся, он следует за мной и доставляет мне кучу неприятностей: тащит все блестящее, хотя я не имею ни малейшего представления о том, что он потом делает со своей добычей. Частенько я не вижу его по нескольку дней, но он всегда возвращается. — Алаан пошарил в одной из сумок и достал орехи, которые рассыпал по земле.

— Вы знаете древние языки? — спросил Тэм, вспомнив, что сказал Алаан про историю баллады.

— Ты видишь перед собой проклятие нескольких достойных ученых мужей. Боюсь, я их разочаровал, но они сумели привить мне любовь к старым песням и сказаниям.

Уист слетел на землю, набрал полный клюв орехов и быстро вернулся на свое место.

— В свете костра он кажется темно-синим, — сказал Финнол, который всегда все замечал.

— Да, при определенном освещении он синий, иногда становится темно-серым, но в основном он черный. Отличный цвет для ночной птицы.

Тэм поднял голову, чтобы посмотреть на птичку, которая ловко расправлялась с орехами, аккуратно разложенными на подоконнике.

— Если не ошибаюсь, уисты водятся в Форлине. Получается, тебе повелось побывать в очень дальних краях.

— Верно, довелось. — Алаан повернулся к Тэму, на лице у него читалось удивление и любопытство одновременно. — Как давно твоя семья поселилась в Долине, Тэм?

— Мой прадед был первым. Говорят, он приехал из Келла, но я не уверен, что кто-нибудь знает наверняка.

— Семья, которая передает из поколения в поколение старинные предания и не знает собственной истории?.. Как твоя фамилия?

— Лоуэлл.

— Довольно распространенная в Долине, — заметил Алаан. — Впервые появилась в Пустоши Хелфинг, а теперь людей с такой фамилией можно найти в самых разных местах. — Он не сводил глаз с Тэма.

Шум крыльев заставил всех поднять головы — уист исчез в сгустившихся сумерках.

— Теперь, пока Жак не вернется, я буду беспокоиться, что он попал на обед к филину, — проговорил Алаан, покачав головой. — А что делали твои предки в Келле?

— Думаю, были воинами, хотя точно никто не знает, — пожав плечами, ответил Тэм.

— Ты сказал, что твой отец умер?

Тэм кивнул:

— Когда я был ребенком.

— Мне очень жаль, — мягко проговорил Алаан и начал разгребать угли маленькой палочкой. — Последние войны заставили многих отказаться от своего прошлого и взять себе новое, простое имя. Их потомков можно отыскать в самых разных уголках в землях, расположенных между горами. Лучше не тревожить тлеющие угли, — заключил он и принялся ворошить угли. — Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. — Неожиданно из почти потухшего костра вырвался тонкий язык пламени, ужасно похожий на сердитую змею. — Просто поразительно, сколько всего утеряно в войне: разрушены учебные заведения, сожжены библиотеки, ученые убиты, люди голодают или умирают от болезней… Сколько же горя несет с собой война! До того, как Реннэ и Уиллсы раскололи королевство, земли между горами считались царством цивилизации… — Алаан замолчал, словно смутившись своей вспышки.

— А Реннэ и Уиллсы продолжают враждовать?

Алаан вытащил палку, кончик которой тлел, из огня.

— Ну, заключено некое подобие мира, хотя я думаю, что они никогда не сдадутся. Уиллсы сейчас оказались в сложном положении и не могут содержать армию. Если бы то же самое произошло с Реннэ, мы могли бы чувствовать себя спокойно — по крайней мере некоторое время. Возможно, наступит день, когда они поймут, что именно глупая вражда довела их до нынешнего состояния — две гордые семьи, испытывающие невероятные трудности.

В настоящий момент они сражаются друг с другом только на турнирах, а поскольку Реннэ и Уиллсы ведут себя тихо, на землях между горами царит относительный покой. Я молю богов, чтобы это продолжалось как можно дольше.

Алаан задул огонь на конце палки, несколько мгновений ее рассматривал, затем бросил в костер. Симпатичный, веселый человек куда-то исчез, его место занял усталый, грустный путник.

— Пожалуй, пора спать, хотя мне и жаль оставлять такую приятную компанию. У вас принято охранять лагерь ночью?

Тэм покачал головой, и Алаан встал, поблагодарил их за доброту и направился к узлам, которые снял со спины лошади. Когда он скрылся за стеной в поисках уединения, Финнол повернулся к Тэму:

— Ну, что скажешь, кузен? Что ты о нем думаешь?

— Думаю, можно провести с ним вместе много лет, — покачав головой, сказал Тэм, — и не понять, что он собой представляет.

— У меня сложилось впечатление, что он считает твою семью чем-то вроде беженцев, — насмешливо проговорил Финнол.