Штормовое предупреждение - Чжу Шаньпо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я женюсь, – радостно пояснил Чернолицый.
– Где Сяо Мо? – спросила я.
– Сяо Мо потерял мой велосипед. Велосипед, на котором он продавал мороженое и катался, был мой. И несмотря на то, что он был сломан, во всей деревне велосипед был только у нас. Я собирался на нем невесту привезти, – сказал Чернолицый. – После тайфуна, в тот день, как только дождь прекратился, он торопился в магазин прохладительных напитков, чтобы купить партию мороженого, но наводнение тогда еще не прошло за мост, а он уперся, что ему надо на другой берег, и когда дошел до середины моста, тот рухнул, и он вместе с великом тоже в реку упал…
Я чуть не заплакала от горя, но Чернолицый улыбнулся:
– Его спасло дерево в бухте Танлан, а вот велосипед не удалось найти. Без велосипеда он не сможет продавать мороженое, а у меня свадьба вот-вот накроется.
Я колебалась. Чернолицый крикнул издалека в сторону двора:
– Мо Чжэньдун!
Спустя некоторое время кто-то вышел из дома на костылях. Хотя глаза его были завязаны марлей, я издалека могла разглядеть, что это был Сяо Мо. Меня охватило радостное удивление. Сяо Мо повернулся в нашу сторону. Его лицо, шея и руки были покрыты ссадинами. Чернолицый прошептал мне, что его глаза пострадали во время наводнения.
Я немного испугалась. Чернолицый поспешно объяснил: мол, доктор сказал, что марлевую повязку можно будет снять завтра, и тогда Сяо Мо сможет смотреть кино.
Я глубоко вздохнула с облегчением.
– К тебе пришли, – сказал Чернолицый Сяо Мо.
– Кто?
– Ты кто? – спросил меня Чернолицый.
Я не могла сказать, кто я такая. Я не знала, с чего начать. Дело в том, что я не могла точно описать себя. Я навертела на голове высокий иссиня-черный старомодный пучок, а в уголки глаз и на краешек губ нанесла по мазку кармина, как в старину. Так я подражала изысканному облику Каору, не хватало только кимоно. Жаль, что он не видел.
– Завтра в городском кинотеатре можно будет бесплатно посмотреть фильм «Танцовщица из Идзу». Не потратив ни фэня[2]! Я пришла, чтобы сообщить тебе. Мы можем вместе сходить… – Я наконец набралась смелости высказать это вслух. И как только сказала – тут же помчалась со двора.
Сяо Мо, спотыкаясь, последовал за мной и спросил, кто я такая. Я так разволновалась, что не смогла произнести собственное имя. Сяо Мо назвал много имен подряд, но ни одно из них не было моим. Он взаправду не знал моего имени. Я не винила его. Но было немного грустно.
На самом деле про себя я ответила ему уже тысячу раз. Просто слова все никак не могли прорваться через осаду в горле. Я хотела съесть его фруктовое мороженое. Я хотела смотреть, как он затыкает уши ватными шариками. Я надеялась посидеть бок о бок с ним в кинотеатре и посмотреть «Танцовщицу из Идзу». Пусть мы не будем разговаривать, даже если нас будет разделять пустое место, пока наши глаза одновременно смотрят на экран, наблюдая, как Каору медленно подходит и садится рядом с Кавасимой, я буду довольна.
Я почти сбежала из деревни. Чернолицый преследовал меня до берега и снова переправил через реку.
– Ты странно одета, – с хитрым видом сказал Чернолицый. – Как японка. Мой брат такое любит.
Я никак не могла успокоиться насчет велосипеда и, приправив голос предупреждением и угрозой, заявила Чернолицему:
– Через три дня я должна увидеть свой велосипед. Иначе Жун Дунтянь найдет это место и поквитается с тобой.
– Как только женюсь – немедленно верну, – обещал Чернолицый.
Назавтра я ждала Сяо Мо у входа в кинотеатр. Но, прождав весь день, не увидела и следа его. Поскольку акция была бесплатной, кинотеатр стал похож на овощной рынок. Входило и выходило множество людей. Даже сборщик мусора, продавец кур и уток, гадалка, сапожник, даже нищие и сумасшедшие явились посмотреть кино. Воистину позорно, добро на ветер. Последний показ закончился, а Сяо Мо так и не пришел.
Большеухий Лу закрыл дверь кинотеатра. Он понял, что я кого-то жду. Придав голосу насмешливый и испытующий тон, он поинтересовался:
– Кого ждешь?
– Матушку твою! – грубо взревела я и, не дожидаясь реакции Большеухого Лу, усвистела, словно ветер.
Три дня спустя я вновь прождала перед кинотеатром целый день, но так и не дождалась Чернолицего с велосипедом. Это не на шутку меня встревожило, я чуть не плакала от волнения.
Последние три дня Жун Дунтянь лихорадочно искал свой велосипед. После безуспешных поисков от дома к дому он остановился на перекрестке главных улиц Мангодацзе и Чжэньчжудацзе, чтобы понаблюдать за проезжающими велосипедами. При малейшем сходстве он тут же бросался на него. В те три дня его злодейский вид заставлял людей содрогаться. Я не смела признаться ему и боялась даже встречаться с ним, опасаясь, что он с первого взгляда заметит мою тревогу и стыд. Я надеялась, что Чернолицый выполнит обещание и спокойно передаст велосипед в мои руки, а затем я незаметно поставлю его на прежнее место. Жун Дунтянь проснется, увидит, что пропавший велосипед вернулся, и все успокоится, как будто ничего и не случилось. Однако Чернолицый нарушил договор и, очевидно, забрал велосипед себе. Чужая душа – потемки. Я учитывала этот самый плохой итог и теперь посчитала, что именно так все и случилось. Четвертый, пятый день, вплоть до седьмого – я все еще ждала у входа в кинотеатр, по-прежнему лелея лучик своей иллюзии. Но чуда не произошло. Я захотела рассказать Жун Дунтяню правду, чтобы он взял трех братьев и вместе они отправились на поиски Чернолицего, но боялась, что четверо братьев подожгут дом Сяо Мо.
На восьмой и девятый дни я по-прежнему высматривала Чернолицего, спрятавшись в укромном месте в мясной лавке напротив кинотеатра. Лучше уж выносить насмешки мясника, чем попасться на глаза Большеухому Лу.
Так все и шло до десятого дня, в полдень. Я все еще наблюдала, как Хай Куй по прозвищу Актиния забивает в мясной лавке собак, как вдруг у входа в кинотеатр раздался шум. В этот день не показывали никаких фильмов. Наверняка кто-то подрался. Драки перед кинотеатром были в порядке вещей, но обычно горожане задирали сельских, меж собой дрались редко. Много лет назад шпана из Сунчжэня забила стрелку луцзяочжэньским, и как раз прямо перед кинотеатром в Даньчжэне. В то время наводнение еще не успело отступить до конца, но дело не терпело отлагательств. Вечером они собрались в Даньчжэне. Сунчжэньские прятались в бамбуковом