В Средиземье бардак. - Ал Райвизхем

Попугай махал крыльями, верещал и страшно ругался, пытаясь клюнуть Фолко в глаз, но хоббит цепко держал птицу за крылья. Два зеленых пера из хвоста попугая уже гордо красовались на фашисткой каске хоббита.

- Куда ты вырвешься, ну куда ты вырвешься из моих могучих лапищ, - с апломбом заявил хоббит попугаю. - Запоминай, я тебе сказал, диктофон летающий, блин, - угрожающе процедил Фолко, и бедная птица смирилась со своей судьбой, перестав вырываться.

Все последующие три дня Фолко мучил птицу, обмазав лапы быстросохнущим эльфийским клеем "Момент", и посадив ее на свое плечо. Весь первый день птица летала вместе с дико хохочущим хоббитом на высоте тридцати сантиметров над землей, но освободиться ей никак не удавалось. Последующие дни несчастный попугай только и делал, что запоминал все анекдоты и сальные шуточки, на которые хоббит был горазд, а на ночь Фолко спел такую колыбельную, что даже невозмутимым гномам стало страшно. На пятый день странствий по сгоревшему наполовину лесу (хоббит был неосторожен с огнем настолько, что запалил столетний дуб, а от того занялась половина леса), хоббиту стало стыдно, и он попытался отпустить нахохлившегося попугая, особенно после того, как тот приловчился гадить на плащ хоббита. Но эльфийский клей держал намертво. Фолко долго глядел на свой плащ, потом на бедного попугая, потом вздохнул, достал из ножен подарок Олмера и... спустя 30 секунд попугай, вереща потоки гномьих ругательств, скрылся из виду. Ампутированные лапки так и остались намертво приклеенными к плечу Фолко.

- Птичья лапка - на счастье, - заявил Фолко.

Гномы переглянулись и сплюнули. Детская непосредственность и житейская сметливость хоббита начинали действовать им на нервы. Тем временем, хоббит, словно устыдившись содеянного, принялся швыряться камешками в лесные заросли. Спустя полминуты заросли затрещали и оттуда вышли пятеро неизвестных, наставивших на наших друзей острые копья. У одного из начал заплывать глаз.

- Вот ю факинг дуинг, эсол? - принялся возмущаться неизвестный. - Ду ит йоселф мазефака! - его копье угрожающе покачивалось в такт его слов. - Зис факинг литл чмо маст дай! - заявил он и замахнулся копьем.

Фолко мгновенно сориентировался и, отскочив на шаг, в мгновение ока натянул свой лук до уха, нацелив острие волшебной эльфийской стрелы с зазубренным наконечником и вибратором прямо на другой глаз неизвестного. Торин и Малыш, оправившись от столбняка, поступили проще. Они распахнули свои плащи и на солнце заиграли мифриловые доспехи. Неизвестный с подбитым глазом поперхнулся и тут же перешел на всеобщий язык.

- Добро пожаловать дорогие гости на землю Дорфаков, - заявил подбитый глаз. - Вы должны заплатить таможенный сбор за проход по нашей земле, а также заплатить за подбитый глаз. Наши таможенные сборы - самые низкие в мире, всего полтриалона с каждого, итого десять триалонов, золотом.

Хоббит присвистнул и опустил лук. Гномы присвистнули тоже. Торин подтолкнул Малыша, и тот показал дорфаку большой волосатый кулак.

- Мы можем пройти в долг, выдав расписку за оба подбитых глаза, - смешливо заявил Торин.

- Почему за оба? - с опаской спросил дорфак.

- А вот почему, - заявил Торин и его кулак описал короткую дугу. Дорфак с воплем покатился обратно в заросли. Его соплеменники напыжились и вновь нацелили копья на наших друзей.

Фолко с восхищением наблюдал за Торином. Тот, по его мнению, являл собой образец мужества и храбрости. В этом с ним был согласен Малыш, вырвавший для острастки дорфаков зрелую березку с корнем, и потрясая ею не менее воинственно, чем дорфаки копьями.

- Держитесь, мои верные воины, я приведу подмогу, - донесся из зарослей крик дорфака с подбитыми глазами.

- Эй, а у вас есть что пожрать? - спросил Малыш, угрожающе помахивая березкой, так словно это было маленькое бревнышко.

Дорфаки закивали, показывая пальцами на заросли.

- Пожрать да, есть, это самое главное для воина, - загомонили они.

- Тогда ведите, - заявил Торин, с ненавистью глядя на хоббита. Тот сделал вид, что не заметил укоризны во взглядах гномов и вприпрыжку последовал за стражниками. Гномы последовали за ним. Вскоре они оказались перед высоким частоколом, охватывающим большое поселение. У входа в частокол бурлила огромная толпа вооруженных дорфаков. Центром водоворота был тот самый дорфак, он размахивал руками и изображал, как он бился с неведомыми противниками. Со стороны казалось, что Геббельс проповедует с рейхстага, настолько вкладывал в это занятие душу молодой дорфак. Наша троица, несмотря на огромную толпу, проследовала в самый центр и оказалась прямо позади оратора. Фолко недолго думая, подскочил к нему поближе и отвесил смачный пендель. Дорфак, не ожидавший этого, упал носом прямо в коровью лепешку. Толпа начала смеяться. Хохот стоял такой, что вскоре все побросали свое оружие и только и делали, что утирали слезы. Смех прекратился как по команде, когда к нашим друзьям вышел немолодой дорфак.

- Меня зовут Шантрап, - начал он свою речь. - Я старейшина нашего рода, а это, - он ткнул толстым пальцем в крепко сбитого бородача с погонами, - Это наш воевода, Пенопласт, а это, - он кивнул в сторону молодого дорфака с заплывшими глазками, - Его сын, Пепелац.

Фолко и гномы нарочито вежливо кивнули Шантрапу и Пенопласту.

- Да, подумать только, какого сына вырастил, дай бог каждому, - обратился хоббит к Пенопласту, глядя, как Пепелац с осовелым видом косится в сторону наших друзей. В руках у Пепелаца находилась коровья лепешка, которую тот с трудом оторвал от своего лица. Осознав, что его враги стоят совсем рядом, он заверещал и с натугой метнул коровью лепешку. Необычный предмет для метания развалился еще в полете на несколько частей и поразил сразу несколько целей. Единственными, кто не пострадали, были трое наших друзей. Фолко заблаговременно лег на землю, а Торин и Малыш, выхватив боевые топоры, рассекли летящие в них предметы на две части.

- Да уж, - решил поддержать разговор Торин, глядя, как Шантрап и Пенопласт выдирают из своих бород налипшие куски коровьей лепешки, - Действительно, дай бог каждому, - Торин с интересом наблюдал, как за Пепелацем погнался десяток-другой соплеменников, которых не обошла, точнее, не облетела стороной коровья лепешка. Следует добавить, что каждый перед этим выломал из частокола по пруту. Теперь-то Торину стало понятно, почему в частоколе зияет так много дыр. Тем временем откуда-то издалека донеслись визгливые крики Пепелаца. Гном с интересом вслушивался в доносящиеся крики.

- Похоже, они его все-таки догнали, деловито заявил он.

- Да уж, - подтвердил хоббит, поднявшись с земли.

Шантрап и Пенопласт с ненавистью уставились на Торина и Фолко. После непродолжительной внутренней борьбы, Шантрап махнул рукой и пригласил гостей отобедать с ними в процессе их же допроса.

- Кто такие будете? - буднично спросил наших друзей Шантрап. - И по какому праву, вы напали на наш патруль? И по какому такому праву вы отказались заплатить подорожный сбор?

- Сами мы не местные, - начал Фолко.

- Местных порядков не знаем, - встрял Малыш.

- И, кроме того, у нас есть подорожная от самого Наместника, выданная нам Радагастом, согласованная с САМИМ Гэндальфом, и вообще мы состоим в тайной разведке генерал-ефрейтора Рогволда, - заявил Торин. - В соответствии с этой подорожной, мы можем начхать на все таможенные и иные сборы на всем пути следования, - гордо заявил он.

- Кроме того, - нагло заявил маленький гном, - Нас обязаны кормить бесплатно!

- На нашей территории не действует налоговое законодательство королевства, так что можете этой подорожной воспользоваться в ближайшем сортире, - радостно сообщил нашим друзьям Пенопласт. - Но, учитывая, что вы, как и мы, сражаетесь, судя по этой бумажке за Светлые силы Средиземья, то я приглашаю вас пообедать.

Лица наших друзей расплылись до ушей.

- Пожалуй, мы у вас ненадолго задержимся, - радостно заявил хоббит.

Лицо Пенопласта потемнело.

- Дык, это понимаешь, сенокос, озимые, делов много, и все такое, урожай шишек собирать, нам как раз помощники нужны, - зачастил он, с удовольствием заметив, как при последней фразе улыбка наших друзей сменилась гримасой недовольства.

- Не, нам запрещено работать в других местах, наша миссия может быть рассекречена и все такое, - нашелся хоббит. - Пожрать, поспать, получить паек на неделю вперед и снова в путь, выполнять спецзадание!

- Где это написано? - подозрительно спросил Шантрап.

- Ну вот же, - принялся тыкать ему под нос письмо Радагаста. Старейшина ставился в каракули и, сделал вид, что умеет читать.

- Гляди-ка, действительно написано, - подтвердил он, не желая признавать тот факт, что не умеет читать.

- И впрямь, - состроив глубокомысленное лицо, заявил Пенопласт. - Вона одна печать чего стоит, - он ткнул кривым и немытым пальцем в печать на письме - огромный жирный попугай, машущий крыльями над плечом у Радагаста. В лапах попугай сжимал нунчаки и нагло смотрел на всех, кто рассматривал печать. - Иптыть, как живой, - благоговейно сказал Пенопласт, колупая попугая грязным ногтем. - А-а-а-а-а-а, - заорал он, когда изображение попугая ожило и треснуло маленькими нунчаками Пенопласта по пальцу, после чего вновь застыло в виде печати.