Своими глазами (сборник) - Михаил Веллер

Он отбрасывает ее и садится на постели:

— Ты мне нравишься. Я проживу эту ночь и еще другие. — Вытягивает из-под из головных подушек обнаженный меч. — Пусть приходят.

— Ты не знаешь Византию. Это будет яд. Или стрела в спину. Или нож за углом коридора. Или упавший со стены камень. Или болезнь. Или несчастная случайность в казарме. Ты не должен был вернуться из похода. Маниак должен был убить тебя. Императору рассказали, как ты убил его, он все знает.

— Зачем Михаилу убивать меня?

— Он жаден до добычи. Он боится сильных и завидует им — сильного могут переманить враги. И он знает, что ты нравишься мне. Запомни: возвышают только тех, кто не опасен. А когда они становятся опасны — их убивают.

Харальд морщит лоб и напряженно думает.

— Убей его, — негромко и прямо говорит наконец Зоя. — У нас нет другого выхода. Он не верит никому, и мне тоже…

Харальд откидывается на постели и смотрит в потолок — нагой гигант с мечом в руке…

— Тогда я стану императрицей, — говорит Зоя. — И ты будешь первым во дворце и в войске. И ночей будет много.

Она отпирает ларец, достает крупный перстень — огромный рубин в окружении изумрудов — и надевает ему на палец.

— Это перстень моего отца, — поясняет она…

Возникает из тени входа та служанка, по службе не замечая их наготу:

— Я привела его людей, как ты приказала, госпожа.

84. Харальд во главе десятка вооруженных викингов тихо, быстро и решительно идет по длинным полутемным коридорам, редко освещенным коптящими факелами на каменных стенах. Семенящая впереди служанка указывает путь.

Редкие стражники снимаются бесшумно: из темноты вылетает нож в горло одному, руки из-за спины ломают шею другому…

Двое с алебардами у входа в спальню императора вскидываются было — и падают под ударами.

85. Входят в спальню. Император в ужасе забивается на край постели.

— Пришел поблагодарить тебя за вино, император, — говорит Харальд. И, после паузы, наблюдая за конвульсиями обреченного: — Но я не буду убивать тебя, как собаку. Как мужчине я дам умереть тебе. Дайте ему меч!

Император рефлекторно отталкивает рукоять протягиваемого ему меча. Потом берет, слезает на пол, встает в неловкую стойку — трясущийся, в ночном одеянии.

Харальд презрительно кидает свой меч в ножны. Легко отстраняется от неловкого выпада императора. Пинком в руку выбивает у него меч.

Берет большую золотую чашу с вином у изголовья постели.

— Оно тоже отравлено? — издевательски и гневно спрашивает он. — Выпей, император! — плещет издали длинной струей ему в лицо. — Ты хорошо отблагодарил меня за службу. Благодарю и я тебя за угощение!

С силой кидает чашу ему в голову. Император валится замертво.

86. Пышная византийская роскошь церковной службы в главном храме Константинополя. Низко гудит мужской хор. Тысячи свечей, сотни икон, золото алтаря, парчовое облачение священников.

Зоя коронуется на царство. Помазание мирром. Возложение тяжелой короны. Дымные струйки ладана из раскачивающихся кадил.

У алтаря, в центре первого ряда придворных, возвышается на голову над всеми Харальд — поза его проникнута собственной значимостью: так может стоять первый человек в империи.

Гордый любовный взгляд бросает на него неподвижная Зоя из-под тяжелой короны.

Меч Империи

87. На флагманском корабле византийского флота, на застланной коврами корме, во главе свиты, стоит в роскошных доспехах Харальд.

Под мерный ритм барабана пашут огромными веслами гребцы.

С оружием стоят вдоль неширокой палубы верные викинги.

С обоих бортов и следом идет с Харальдом византийский флот.

Тяжелый златотканый византийский стяг на мачте флагманского корабля — а над ним, выше, на самой верхушке, реет как вымпел командующего все тот же флаг: черный ворон простер крылья на зеленом поле.

Солнце просвечивает сквозь зеленый флаг, закрывший весь мир, и сквозь реющего ворона, сквозь прозрачную зелень, возникают беззвучные картины:

• каре викингов врубается в толпу воинов в тюрбанах и с кривыми саблями — они валятся и обращаются в бегство…

• толпа воинов, маша мечами и секирами, взбирается на крепостные стены…

• походная войсковая колонна тянется тяжело и победно сквозь разоренный, горящий край…

• крепости на далеких друг от друга холмах у горизонта, и дымы пожаров над этими крепостями…

• на белом коне, во главе войска, проезжает Харальд мимо златоглавой мечети…

• и растет гора кривых сабель и ятаганов, бросаемых прогоняемыми мимо пленными маврами…

88. А сейчас ровным тройным строем — прямой тройной шеренгой — движется навстречу флот султана. Десятки кораблей в нем, а в центре, меж простертых крыльев строя — командная группировка, ударный кулак, плотно подпирающий сзади середину своего строя.

Двойной дугой выгнулся ему навстречу строй византийского флота.

Сближаются флоты.

Сошлись.

Выгнутый вперед византийский центр соприкоснулся с мощным кулаком в центре ровного султанского строя — и они плотно сошлись в схватке.

Летят стрелы над водой. Швыряют камни корабельные катапульты. Прыгают на вражеские палубы отдельные воины, врубаясь в обороняющихся. Зажигательные факелы перелетают меж кораблей, поджигая смоленые снасти и холст парусов.

89. — Назад! — кричит Харальд в дыму и лязге боя.

90. — Они отходят! — торжествующе кричит подручный султанского флотоводца. — Мы смяли этих глупых собак!

— Вперед! — командует флотоводец. — Усилить центр! Сейчас мы разрежем их строй и перетопим, как щенков!

91. Дуга византийского флота начинает от центра вминаться назад под сарацинским напором. Выгнутый в начале сражения, как лук, теперь строй прогибается в обратную сторону, назад.

Мавры победно напирают в центре.

Но фланги византийцев стоят на месте — и сарацинский флот постепенно втягивается в образующийся мешок.

92. На одном из сарацинских кораблей смотрит из-под ладони бей — тот самый, что когда-то с четырьмя кораблями гнал Харальда и упустил его с острова.

— Что там на флаге их большой галеры? — спрашивает он.

Молодой матрос вглядывается с верхушки мачты:

— Там их командующий, — кричит он.

— Я спросил, что на флаге? — раздраженно повторяет бей.

— Он зеленый!

— Я сам вижу, что зеленый, дурак! Но ведь это не знамя ислама?

— На нем черный ворон!

После паузы — корабль движется вперед — бей задумчиво командует:

— Остановите.

Вопросительные взгляды свиты.

— У нас пробоина. Мы начинаем тонуть.

Замешательство в свите.

Другие корабли обходят их; они оказываются позади строя.

— Нас всех посадят на кол, великолепный, — нерешительно, титулуя начальство, кланяется один.

— Посадят, но не те, кто ты думаешь, — вздыхает бей.

— Но мы побеждаем! И нам нельзя выйти из боя, султан видит нас!

— Аллах видит нас, глупец… И он дал нам возможность спастись… но вы не поняли… и не захотели.

Бей обреченно машет рукой — и гребцы наваливаются, корабль догоняет строй.

93. Фланги Харальда охватывают строй противника и начинают смыкаться в его тылу.

Двойной строй византийского флота превращается в плотный одинарный — сплошной линией их корабли вплотную облипают противника и начинают теснить со всех сторон, сгоняя в кучу, как стадо овец.

Схватки кипят на сталкивающихся вплотную кораблях.

Но большая часть султанского флота оказывается в середине огромной кучи кораблей — лишенная возможности соприкоснуться с противником. Численное превосходство пропадает впустую. Харальд устроил классические Канны флоту султана.

94. Зажигательные стрелы летят в гущу султанских кораблей. Огонь перекидывается ветром с паруса на парус, с борта на борт, флот пылает.

С хрустом протираются византийские корабли вдоль борта противника, ломая ему весла. Лишенные возможности двигаться, поврежденные крайние по кольцу корабли не дают пройти в бой тем, что стоят и загораются в центре.

95. — Неудачный бой, — говорит седой викинг Харальду.

Византиец из свиты, восхищенно наблюдающий разгром врага, оборачивается изумленно.

— Не будет добычи, — скупо объясняет викинг.

— Вылавливайте пленных, — решает Харальд. — За богатых дадут выкуп.

— А за бедных? У нас не хватит места на всех.

Море кишит людьми — и вода до горизонта.

— Пусть плывут домой, — пожимает плечами Харальд.

Награда