Через тернии к берсу (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

— Да кто ж спорит-то, — примирительно развел я руками. — Слышь, умник, не в службу, а в дружбу, просто прочти дяде Дэну: что тебе в низу статусного запроса система там пишет?

— Чё?

— Понятно… Тогда давай так. Сейчас сосредоточься и четко скомандуй: «Статус!» Да не кусай ты пока шоколад. Потерпи пару секунд. И четко скажи: «Статус!»

— Статус! — с комично серьезными щами повторил Максимка, и тут же возмущенно завайдосил: — Опять буковки! Не хочу буковки! Не люблю буковки! И, вообще, я ж не в школе! Почему тогда снова буковки⁈

— Ты че, читать даже не умеешь? — напрягся я.

— Умею. Не люблю, просто, — пробурчал в ответ Максимка.

— А шоколадки трескать любишь? — строго зыркнул на подопечного.

Отшатнувшийся дурачок попытался спрятать за спину еще не съеденную и на треть шоколадную плитку, но набитый заплечный рюкзак помещал ему это сделать.

— Ну-ка живо читай два последних абзаца в статусе! А то ща весь шоколад твой конфискую и обратно в магазин верну!

Угроза подействовала. Да еще как! Проникшийся дурачок даже без объяснений с первого раза просек че за зверь такой «абзац» имелся в виду.

— Над… до подк… — по слогам, обильно потея с натуги, послушно запыхтел Максимка, — кач… ча… тьс… ся нач… чал… льн… но… ное проб…

— Начальное пробуждение, тело, — перебил я заику, раздраженно. — Так?

— Угу, — закивал Максимка радостно, стирая рукавом со лба солидную испарину.

— Надо подкачаться — пипец оригинальное название техники, — покачал я головой. — Система, вообще, походу с твоей прокачкой решила не заморачиваться.

— Угу, — снова кивнул Максимка, но уже не так уверенно.

— Ладно, с этим разобрались. Валяй дальше. Читай: что там в последнем абзаце написано? — снова заставил напрячься дурочка.

— Над… до над… до подк… — запыхтел честно Максимка.

— Да иди ты! — перебил я изумленно. — Че, «Надо-надо подкачаться» — это название второй твоей техники?

— Наверное, — растерянно пожал плечами Максимка. — То есть, да. Там точно так написано. А дальше в скобочке: сре… сред…

— Среднее пробуждение, тело, — догадался я, пожалев потеющего беднягу.

— Да. Точно так. Уф! — Максимка снова вытер рукавом мокрый лоб.

— Охренеть. Две однотипные силовые техники, — покачал я головой. — И описание их с таким чтецом замучаешься узнавать.

— Мафимка уфный, — прочавкал дурачок, восстанавливая потерянные из-за чтения калории шоколадом.

— Ага, как скажешь, приятель, — кивнул я с тяжким вздохом. — Надеюсь, ты хоть помнишь: как до дома-то своего добраться?

— Конечно помню, — сглотнув, заверил меня широко улыбнувшийся Максимка. — На пятом автобусе сперва нужно доехать до остановки с желтым столбиком. Потом через три дома свернуть направо. И там дойти до четвертого подъезда, открыть железную дверь магнитным ключом — он у меня здесь, — парень ткнул себя шоколадкой в грудь, намекая на наличие под курткой внутреннего кармана с ключом, — а дальше по лестнице подняться на четвертый этаж. Серенькая дверь там только одна, нужно открыть ее ключом, и все — я дома.

Мысленно матюгнувшись, я попытался на всякий пожарный уточнить:

— А что-нибудь попроще типа адреса не припомнишь? Потому что автобусы, как и прочие машины, по дорогам, как видишь, уже практически не ездят. И до дома твоего, очевидно, нам придется добираться пешком.

— Не-а. Не припомню, — обстоятельно добил меня дурачок.

— Ну зашибись, че. Погнали искать желтый столбик на гребаной остановке.

Глава 7

Глава 7

— Да с хрена он Тимотивич-то? — в очередной раз возмутился я, шагая вместе с Максимкой по непривычно пустынному тротуару вдоль такой же пустой автострады.

— Потому что Тимоти, уважаемый — это папа Джигана, — как дебилу, снова разжевал мне дурачок.

— Ррррр!..

— Так мне Федя Пачкин по секрету рассказал, — вдруг решил аргументировать свою пургу веским доводом Максимка. — А Федя умный.

— Как ты что ли?

— Чё?

— Уточняю: умный Федя точно, как ты?

— Ну… почти, — выдал спутник через секунды три напряженных раздумий.

— А про маму Оксану Джигана тебе умник Федя, часом, ничего не впаривал? — хмыкнул я.

— Нет, — оживился Максимка. — Значит у Джигана Тимотивича есть мама Оксана?

— Ага. Прикинь?

— Ух ты! Как здорово!

— Да я прикалываюсь, забей, — заржал я, не выдержав комичности ситуации. — Нет у него никакой мамы. Вернее, мама-то у него, разумеется, есть, только кто она — я не курсе. А Оксана, про которую упомянул — это жена его, так-то.

— У Джигана Тимотивича есть не только мама, но и жена! И обе Оксаны! — аж засиял от восторга дурачок. Уже представляя, наверняка, как в своей «особенной» школе завтра будет втирать «умным» однокашникам всю эту дичь. Доводя столь охренительным инсайдом дурачков до экстаза.

— Писец ты умный, конечно, бро, — закатил я глаза.

— Угу! Максимка очень умный, — охотно подтвердил дурачок, благополучно проигнорив очевидную издевку с моей стороны.

— Сколько будет двенадцать плюс двадцать четыре?

— Чё?

— Охренительный ответ, бро!

— Почему?

— По кочану, блин!

— Максимка умный!

— Блин, еще ведь даже одной остановки не прошли. А ты уже так меня задолбал.

— Чё?

— Ну-ка замер, умник! — шикнул я на спутника, и в следующую секунду с призванным в руку топором метнулся наперехват выскочившей со двора дома, к которому мы подходили, стае гончих мрака.

Парой метких бросков я снес двух противников еще в коротком встречном нашем забеге по проулку. И еще двоим, при непосредственном столкновении с остатками стаи, снес бошки одним широким боковым рубящим ударом из второй стойки «Изумрудного берса». Но самая хитрая из пятерки атаковавших нас гончих догадалась обежать опасного игрока с топором по широкой дуге. И, обезглавив пару ее товарок, мне пришлось торопливо разворачиваться, чтоб добить последнего монстра броском в спину. Но… Не понадобилось.

Широко размахнувшийся свой ржавой трубой Максимка, бормоча, как мантру, под нос незамысловатые строфы Джигана, так лихо засадил тяжелой чугунной колотушкой по оскаленной пасти набегающей твари. Что она, то бишь пасть гончей, смявшись гармошкой, зашла внутрь не шибкой большой черепной коротки изнаночного зверя. Мгновенно превращенный в мимимишного мопса-переростка кровожадный монстр не смог пережить такого позорного удара по репутации, и тут же сдох от разрыва сердца. Или, что более достоверно, гончая издохла от фатального повреждения головного мозга собственными вбитыми под черепушку зубами. Но лично мне первая версия бесславной кончины зубастого ублюдка куда больше пришлась бы по вкусу.

— Ай молодца, — захлопал я в ладоши старшекласснику, проявившему себя в реальном бою с тварью изнанки на зависть большинству брутальных выпендрежников, на деле позорно обмочившихся бы при реальной встрече с жаждущей человеческой крови гончей мрака.

Внимание! За убийство 4 гончих мрака стадии молодняк единовременно зачисляется 311 единиц живы.

Загоревшийся перед глазами системный лог с мизерной наградой я сморгнул, не читая. А вот Максимка, судя по его вдруг остекленевшим глазам и характерно зашевелившимся губам, в кой-то раз решился-таки самостоятельно ознакомиться с системным уведомлением.

— Ну и сколько тебе там живы за убийство прилетело? — спросил я, вернувшись на главную улицу, и потащив дальше по ней подхваченного под локоть чересчур сосредоточенного читателя.

— А? Где? — ожидаемо «адекватно» откликнулся переставший залипать в системных «буковках» Максимка.

— У тебя там в конце уведомления было трехзначное число. Просто назови его мне, — попытался максимально доходчиво разжевать просьбу.

— Чё?

— Понятно, — поморщился я.

— Максимка…

— Да умный ты, умный — помню, — перебил я дурочка. — Ладно, хрен с ним. Когда до уровня следующего жива накопится, там по любому узнаю.