Через тернии к берсу (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

— Да ты охренел! — вдруг рявкнула на парня девушка. — Вместо поддержки и предложения какого-то плана спасения, так запросто нас тут же сливаешь! Ты мужчина, или где!

— А че я могу-то⁈

Разгорающийся на вершине дерева спор прервал очередной сильнейший удар, после которого привычно затрусившее дерево со зловещим скрипом накренилось в ритину сторону. И оторвавшаяся от ствола девушка с истошным визгом буквально повисла в колючей пропасти на руках.

— Сука! Держи меня! — заорала она на растерявшегося соседа.

— Ага… Конечно… Сейчас… — зачастил Гена неуклюже пытаясь подтащить к себе болтающуюся на весу соседку за гармошкой сбившуюся кучу пуховика.

— Да за жопу меня хватай, идиот! — взвыла Риточка, чувствуя как из-под скользких от заледеневшей смолы варежек начинают выскальзывать колючие ветки.

— Я тебя сейчас схвачу за жопу, шлёндра ты бесстыжая! — вдруг грянул снизу истерический женский визг. — Так схвачу, что наизнанку выверну!

К счастью для Риточки раздался он уже после того, как напрягшийся сосед подтянут-таки ее к накренившемуся стволу, и девушка из последних сил успела зацепиться за что-то устойчивое ногами.

Что намертво зафиксировавшиеся отчаянным замком голени, при этом, оказались вдруг за спиной подтянувшего ее к себе парня, чудом удержавшаяся на елке девушка осознала из следующего еще более яростного женского вопля снизу:

— Гена, скотина такая! Ну-ка руки убрал от этой шалавы!.. Ух ты ж, ё-ё! — последнее восклицание скандалистки адресовалось уже, разумеется, монстру, вынырнувшего из метрового сугроба под елкой на расчищенную дорожку и атаковавшую чересчур шумливую девицу.

Дружно скосив взоры вниз, сцепившиеся в единое целое пленники дерева наблюдали, как третирующий их уже почти полчаса метровый зубастый кроль, с похожим на бараний рог массивным наростом на лбу, выскочив из-под заснеженного лапника нижних елочных веток, бросился на горланившую только что гламурного вида расфуфыренную мамзель, в короткой белечьей шубке и в высоких ботфортах на шпильке.

Однако, несмотря на весьма неустойчивую по зимнему времени обувь, крайне неудобную для активных действий на обледеней брусчатке, девица неожиданно лихо увернулась на своих тонких шпильках от проскользнувшего мимо кроля и, подскочив к ближайшей заснеженной лавочке, буквально вырвала из сугроба притаившуюся сбоку массивную чугунную урну.

— Оренеть! Эта ж дура весит, поди, не меньше, чем она сама! — не удержавшись, прокомментировала вслух увиденное Риточка. — Кто она? Та ее знаешь?

— Знаю, конечно, — откликнулся Гена. — Вернее, думал, что знаю. Но теперь не уверен. Это Катя. Моя девушка.

Меж тем яростная схватка внизу вовсю набирала обороты. Тормознувший за счет выпущенных когтей зубасто-рогатый кроль, развернувшись к неожиданно верткой противнице снова рванул к ней, намереваясь срубить с ног дамочку коронным таранным ударом, и дальше уже огромными волчьими зубами спокойно, в свое удовольствие, рвать на куски законную добычу.

Но противница вновь удивила. Заскочив в последний миг перед столкновением на деревянную лавку, она тут же обрушила на беззащитную хребтину проносящегося впритирку кроля массивную чугунную урну. Ломая монстру позвоночник, и парализуя опасному зверю разом все четыре лапы.

Дальше добить паралитика ей тем более не составило труда. Еще три остервенелых удара урной в район шеи монстра, визжащего, как натуральный порося, и неуклюже мечущего башкой из стороны в сторону, в тщетных попытках дотянуться до обидчицы выпирающими из пасти огромными зубами. И закатившая глаза длинноухая рогатая образина, поперхнувшись очередной писклявой трелью, забилась в агонии. А из раззявленной зубастой пасти ее фонтаном хлынула непривычно черная кровь.

— Хо-хо! Вот это приход! Просто охренительно! — отшвырнув обратно в сугроб помятую урну, как невесомый мяч, победительница довольно потянулась, будто, вместо жестокой схватки, только что занималась с любимым мужчиной сексом.

Но этот период ее победной эйфории продлился не долго. А далее ее внимание, ожидаемо, вернулась к парочке, сцепившейся в невольных объятьях на покосившейся елке.

— Сука, ты следующая! — вынесла неумолимый вердикт разлучнице грозная победительница кроля. — И лучше тебе слезть вниз самой. Потому что, если я за тобой полезу, то жопу твою похотливую на макушку елки этой натяну. И уж поверь, я смогу это сделать.

— Отвали от меня, психопатка чертова! — заистерила в ответ Риточка.

— Катюш, между нами ничего не было! — вторил соседке Гена. — Я ее всего пару раз случайно за попу потрогал и все! А ногами — это она сама меня обхватила!.. Девушка, ну-ка отпустите меня немедленно! Что за безобразие! Прекратите домогательства! Я не свободен, меня внизу невеста ждет!

— Гена, блин! Ты смерти моей, что ли хочешь! — зашипела на парня Риточка.

— Извини, подруга! Но дальше каждый сам за себе! — зашипел в ответ Гена. — Давай, отпускай меня!

— Ага щас!

— Я Катюше пожалуюсь!

— Слизняк!

— Провокаторша!

— Ну все, звездец вам, голубки! — Катерина, всерьез разозлившаяся из-за затянувшихся интимных шушуканий наверху по-прежнему стиснутой с страстных объятьях парочки, решительно шагнула в сугроб и потянула за нижнюю ветку елки. Намереваясь лишь отогнуть ее в сторону, чтоб добраться до центрального ствола. Но то ли, взбешенная изменой Геночки, девушка не рассчитала силу и дернула за ветку чересчур рьяно, то ли уже основательно надломленный таранными ударами кроля ствол держался на последнем издыхании, и даже легкого бокового толка за нижнюю ветку оказалось более чем достаточно, а возможно оба вышеозначенных фактора сошлись воедино, спровоцировав окончательный перелом ели. Как бы то ни было, причина уже не имела значения. Факт же заключался в том, что стоило девушке внизу тронуть разлапистую колючую ветку, и со зловещим хрустящим скрипом огромная десятиметровая ель начала заваливаться вниз.

К счастью для пары «пассажиров» падение случилось в глубокий сугроб, а захлёсты от относительно тонких окружающих веток амортизировала толстая зимняя одежда парня и девушки. Потому оба рухнувших примерно с семиметровой высоты отделались лишь общим испугом, и мелкими ссадинами и царапинами на открытых участках лиц, шей и рук.

Увы, долго разлеживаться в снегу, постепенно приходя в себя, парню с девушкой не позволила третья сила. Ураганом налетевшая на расцепившуюся после падения парочку, Катерина цапнула обоих за воротники курток и, как нашкодивших котят, поволокла за собой на расчищенную брусчатку.

— Эй, послушайте, как вас там… Екатерина, — залепетала торопливо первой оправившаяся от шока Риточка, — мы с Геннадием случайно вместе на дереве оказались. Спасались от того монстра, что вы убили. Ведь мы же так круто, как вы, сражаться не умеем, вот и пришлось…

— Заткнись, сука! — перебила зло разлучницу Катерина, добравшись наконец с грузом до расчищенной дорожки.

Отпущенный парень через секунду рухнул задницей на ледяную брусчатку, а подхваченная уже двумя невероятно сильными руками ревнивой стервы Риточка, исполнив в пространстве косое колесо, вдруг увидела прямо по курсу стремительно летящую в лицо деревянную спинку скамьи.

— С чужими парнями сосаться любишь! — загремел где-то сбоку свирепый голос ревнивицы. — Так пососись с этим!..

В последний миг Маргарита успела лишь выставить перед лицом закутанные в варежки ладони, понимая, что погасить скорость жесточайшего удара точно уже не успеет, и пытаясь хотя бы смягчить неотвратимо-кровавое его последствие, ведь ущерб от столкновения лица с мягкими руками выйдет определенно меньшим, чем от удара фейсом об голые ледяные доски.

Однако за миг до рокового «поцелуя» с лавочкой покорное чужой воли тело Риточки вдруг резко взмыло вверх и ушло на очередной круговой виток, из которого девушка неожиданно безболезненно плюхнулась на ту же лавочку, но вполне привычным для подобного рода экстренных посадок мягким местом.

Через секунду рядом с ней на припорошенное снегом деревянное сиденье рухнул и заброшенный Катериной Гена.