Скверная жизнь дракона. Книга восьмая - Александр Костенко

лавке найдя обычные деревянные башмаки и парочку лаптей, и несколько отрезов ткани для портянок. С простенькими верхними и исподними штанами и юбкой проблем нет, что не сказать о рубахах и прочем. Девочке надо использовать вторую пару рук, но не существует одежды на две пары рук, а покупать обычную одежду и пропарывать отверстия для рук несколько глуповато. Придётся идти в ателье, чтобы там всё сделали по-человечески, не раздевать же девочку на рынке, чтобы каждый смог увидеть её вторую пару рук.

В довесок к исподним рубахам я купил лёгкую куртку и несколько блузок, и детский плащ с капюшоном и широкими краями, чтобы девочка могла завернуться в него рулетиком. Заодно, пока бродил по рынку, купил детскую ложку, миску и кружку. И кулёк отваренных и высушенных бобов. Они пригодятся в пути.

В лавку к одной из местных портних я зашёл усталым, с отчётливым желанием вернуться в гостиницу и присосаться к кувшину с вином. Женщина с человеческими ушами правильно считала выражение на моём лице и коротко сказала, что за доплату возьмётся и за срочную работу. Я вытащил из кошеля десять Арнурских золотых, и стопкой поставил их на прилавок.

— Это за срочность, к вечеру всё должно быть выполнено. А это, — я зажал между пальцами ещё десяток золотых, — если ты придержишь рот закрытым.

Портниха поклонилась, приложила левую руку к губам, правую подняла ладонью ко мне. Я сказал закрыть на время лавку, а когда дверь щёлкнула — приказал девочке снять с себя тунику. Женщина ахнула, но покосилась на вторую стопку монет и кивнула, извиняясь.

Вскоре девочка надела тунику обратно, мы с портнихой заключили контракт через статуэтку одного из Тонов, и я доплатил ещё и за ткань. В куртке, рубахах и блузках надо не только пропороть отверстия для второй пары рук, но и пришить рукава. У портнихи нашлись отрезы простенькой ткани, и меня не волновало, что по цветам они не подходили к покупкам. Девочке нужна хоть какая-то одежда.

В гостиницу мы вернулись к обеду. Я запросил еду в номер, вместе с кувшином вина.

— Неприлично есть на полу, — сказал я, передав миску с рагу девочке. Та уставилась на меня без какого-либо осмысленного вопроса во взгляде. Я начал показывать на разные предметы в комнате, продолжая неуклюжие попытки пробудить в девочке зачатки сознания. — По полу ходят, на кровати спят, на стуле сидят. Значит?

Девочка проследила взглядом за моей рукой, смотря пол, кровать, стул, стол. На десяток секунд девочка замерла, но дёрнула голову в сторону стола. Посмотрела на него, потом опять на меня. Пальцем показала на свой рот, на миску с рагу в руке, и на стол.

— Молодец, — проговорил я устало, но с довольными нотками в голосе. Головой я не кивал, рукой не махал. Я просто похвалил девочку. Это ещё больше вогнало её в ступор, только через двадцать секунд та опять показала на рот, миску и стол. Я опять похвалил её.

Только после третьего раза девочка аккуратно чуть повернулась в сторону стола. И остановилась, смотря на меня. Я вообще не пошевелился. Девочка повернулась ещё чуть-чуть, и ещё, последовал робкий шажок к столу. Вскоре девочка поставила миску на стол, и опять замерла. Но и в этот раз я ничего не сказал, так что она забралась на стул и повернулась к миске.

— Молодец, — я не сдержался и аж похлопал, на что девочка замерла обморочным козлёнком.

Я налил себе вина и смотрел, что будет дальше. Рядом с миской лежала ложка, а девочка всё смотрела строго вперёд. Вскоре она зашевелилась и привычно потянула пальцы к крупным кускам в миске. Пришлось опять повторить нелепую игру в некультурное поведение, только теперь выбор был попроще.

Уже через минуту девочка жадно уплетала нажористое рагу с кусочками сала. Я есть не хотел, поэтому отодвинул свою порцию вглубь стола и потягивал вино, стоя рядом. У малышки, если десятилетнего ребёнка можно так назвать, есть осознанность. Она хоть ничего не знает, но соображалка работает. Это радует. Но напрягает другое.

Сегодня утром девочка съела на завтрак порцию взрослого разумного, а сейчас у неё миска рагу с увесистым ковалком хлеба. И она уплетает это всё голодным тигром. Так мало того, что с момента похода к скверне я не отказывал ей в еде, добавлял к порциям немного сыра или мяса — но все эти дни она только мочилась.

И как при таком метаболизме девочка в десять лет выглядит на пять лет, притом, как жертва концлагеря? В записке от церковников обозначено, что животная основа у девочки раскрыта и её состояние никак с этим не связано. Это, конечно, говорит, что закрытая основа как-то сказывается на самочувствии, и что она вообще бывает закрытой — но именно сейчас эта информация не важна.

У меня есть предположение о здоровье девочки, но оно слишком дикое и трудоёмкое.

После обеда я оставил девочку в номере, приказав сидеть на кровати, а сам занялся делами. Напоил зельями рабов: их уже не лихорадило, многие ненадолго вставали и на пружинящих от слабости ногах пытались ходить, но их сразу укладывали обратно помощники торговца. Сходил в гильдию свободных торговцев, отправив в Трайск на имя Консервы посылку: там пятёрка книг, купленных на закрытых аукционах. Забрал вещи у портнихи и вернулся в гостиницу.

Девочка всё так и сидела на кровати. При моём появлении та встала и похлопала себя по паху. Я разрешил ей идти и в сознании сделал заметку, что проблему с посещением туалетов надо решить всенепременнейше первой, иначе в один из подобных дней она всяко обмочится.

Портниха справилась со своей работой, крепко пришив дополнительные пары рукавов к одежде. Длинная исподняя рубаха доходила девочке практически до колен и вполне походила за ночную пижаму. Исподнюю юбку носили на лямках, она забавно покачивалась от каждого движения. Сверху лёгкая коричневатая блузка и тёмно-фиолетовая юбка, подпоясанная обычной верёвкой. Неестественно смотрелся только цвет второй пары рукавов в блузке, из ткани на несколько тонов светлее, да вторая пара рук, привычно заведённая за спину. Я надел на девочку купленный тёмно-серый плащ и захлопнул его края. Девочка выглядела обычным ребёнком.

Надо будет купить ей спальник и небольшой рюкзак. Свою одежду пусть таскает сама: я не нанимался работать грузовым осликом к маленьким девочкам. Но вот спать на холодной земле ей ни к чему. Да, в гостиницах она спала на полу,