Весь Кен Фоллетт в одном томе - Кен Фоллетт

II

Все лето они прожили в деревне. Позже они поймут, что, оставшись там до осени, совершили страшную ошибку, но тогда это казалось вполне разумным, ибо, работая в поле на уборке урожая, и Том, и Агнес, и Альфред имели возможность зарабатывать по пенсу в день. Так что, когда наступила осень и пришла пора отправляться в путь, у них был увесистый мешочек пенсов да была еще откормленная свинья.

Первую ночь они провели на паперти деревенской церкви, а на вторую наткнулись на небольшой монастырь и воспользовались гостеприимством тамошних монахов. На третий день они очутились в Шютском лесу, раскинувшемся на обширном пространстве, поросшем кустарником и вековыми деревьями, на узенькой, шириной в телегу, дорожке, петляющей среди дубов и утопающей в буйстве красок умирающего лета.

Свои молотки Том подвесил к поясу, а инструменты поменьше нес в мешке за плечами. Через левую руку он перекинул плащ, а в правой держал железный лом, который одновременно служил ему посохом. Том был рад, что снова шагает по дороге. Может быть, ему удастся получить работу на строительстве собора и он даже станет главным каменщиком и проведет там оставшиеся дни и построит такую чудесную церковь, что после смерти наверняка попадет в рай.

Агнес тащила за спиной подвязанный на веревке котелок, в который сложила их нехитрую домашнюю утварь. В обязанности Альфреда входило нести инструменты, которые понадобятся, когда они будут строить новый дом: топор, тесло, пилу, небольшой молоток, шило для проделывания отверстий в коже и дереве и лопату. Маленькая Марта бежала налегке, если не считать чашки и ножика, висевшего на пояске, да зимней одежонки за спиной. Однако и у нее было серьезное дело: погонять свинью, которую они намеревались продать на ближайшем рынке.

Лесу, казалось, не было конца. Том шел, поглядывая на Агнес. Она отходила уже больше половины срока и, хотя теперь ей приходилось нести ношу не только за плечами, но и в животе, казалась неутомимой. Альфред тоже держался молодцом, он был в том возрасте, когда у мальчишек столько энергии, что они не знают, куда ее девать. Только Марта быстро уставала. Ее тоненькие ножки не привыкли к дальним походам, она постоянно отставала, заставляя старших останавливаться и поджидать.

Всю дорогу мысли Тома были заняты мечтами о соборе, который он когда-нибудь построит. Прежде всего он вообразил арку: две колонны, поддерживающие полуокружность. Затем представил себе еще одну, точно такую же, и соединил их вместе. Получился сводчатый проход. Потом еще арку, и еще, и еще, целый ряд арок, образовавших туннель. Вот тебе и готово здание: и крыша есть от дождя, и стены, поддерживающие ее. По сути, церковь — это туннель, только с усовершенствованиями.

В туннеле темно, так что первое усовершенствование — окна. Если стена достаточно прочная, в ней можно сделать оконные проемы. Они будут закругленными сверху, с прямыми сторонами и основанием — такой же формы, что и арки. Одинаковые очертания арок, окон и дверей — это первое, что придаст зданию красоту. Второе — симметричность, и Том представил двенадцать одинаковых окон, равномерно расположенных по обеим сторонам туннеля.

Том попытался вообразить лепные украшения над окнами, но тут почувствовал, что не может сосредоточиться: его не оставляло ощущение, что кто-то за ним наблюдает. «Дурацкая мысль, — подумал он. — Разве что это птицы да звери. Их здесь видимо-невидимо».

В полдень они остановились передохнуть на берегу ручья. Попили кристально чистой воды и позавтракали свининой и дикими яблоками, что набрали в лесу.

К вечеру Марта уже сильно устала и отстала от них ярдов на сто. Том остановился, чтобы подождать дочку, и вспомнил, каким в ее возрасте был Альфред: чудесным мальчуганом с золотыми волосами, крепким и храбрым. Глядя, как Марта ворчит на свинью, Том злился на нее за нерасторопность. И тут прямо перед ней из зарослей выскочил какой-то человек. Дальнейшие события развивались с невероятной быстротой. Неизвестный, так внезапно появившийся на дороге, поднял дубину и, прежде чем охваченный ужасом Том успел закричать, обрушил ее на Марту. Удар пришелся по голове, — Том услышал его отвратительный звук, — и, словно брошенная кукла, девочка упала на землю.

Не помня себя, Том помчался к ним. Ноги сами несли его, отбивая гулкую дробь о твердую землю. Все, что потом произошло, было словно фреска, изображенная под куполом церкви, — он мог только смотреть, не в силах что-либо сделать. Без сомнения, нападавший был разбойником. Босой, одетый в коричневое тряпье коротышка. На мгновение он обернулся, и Том увидел, что его лицо было страшно изуродовано: отрезаны губы, должно быть, в наказание за лжесвидетельство, и теперь его рот застыл в омерзительной усмешке. Кошмарная внешность негодяя могла бы остановить Тома, если бы не распростертое на земле тело Марты.

Внимание разбойника было приковано к свинье, он молниеносно нагнулся, подхватил извивающееся животное под мышку и стрелой метнулся в заросли, унося с собой их единственную ценность.

Через секунду Том уже стоял подле Марты на коленях. Он приложил к ее груди свою широкую ладонь и, убедившись, что сердце бьется ровно и спокойно, с облегчением вздохнул: худшее опасение не сбылось. Но глаза девочки оставались закрытыми, а на ее светлых волосах алела кровь.

Рядом с ним упала на колени подбежавшая Агнес. Она пощупала грудь, руки и лоб дочки и, сурово посмотрев на Тома, сказала:

— Жить будет. Свинью верни.

Не мешкая. Том сбросил на землю свой мешок с инструментами. В левую руку он схватил железный молоток, а в правую лом. Было слышно, как визжит за деревьями свинья, а примятые кусты указывали направление, в котором удирал вор. Том нырнул в заросли.

Преследовать