Чудо с замужеством Джулианы - Джудит Макнот

Джулиана раскрыла было рот — ей хотелось кричать и протестовать, но в горле будто застрял комок, и она не смогла произнести ни звука, что было воспринято леди Скеффингтон как выражение восторга.

— Да, все так и есть! Ты на этот сезон отправишься в Лондон, и мы все устроим так, чтобы ты вращалась в высшем обществе и почаще встречалась с нужными нам людьми! И за то время, пока мы там будем, — я совершенно в этом уверена, — ты очаруешь какого-нибудь подходящего джентльмена, который составит тебе прекрасную партию. Может быть, это будет даже граф Лангфорд, у которого, говорят, огромное состояние. Или Николае Дю Вилль — он один из самых богатых людей Англии и Франции, да еще вот-вот унаследует шотландский титул родственников своей мамаши. Я знаю из нескольких абсолютно надежных источников, что граф Лангфорд и граф Гленмор — такой титул будет у Николаса Дю Вилля считаются самыми завидными женихами во всей Европе!

— Представь себе, — продолжала леди Скеффингтон, — все светские дамы просто умрут от зависти, когда маленькая Джулиана добудет себе мужа, уведя одного из этих молодых людей прямо у них из-под носа.

Джулиана словно воочию увидела, как все надежды разбились вдребезги и мелкими осколками упали у ее ног.

— Я не хочу никакого мужа! — закричала она. — Я хочу путешествовать и учиться, хочу писать книги, мама! И я не собираюсь отступать! Когда-нибудь я напишу роман, бабушка сказала — у меня есть к этому талант. Не смейся, пожалуйста! Ты должна отдать мне мои деньги! Должна!

— Дорогая моя, глупая девочка! Я не смогла бы этого сделать, даже если бы и захотела, а я не хочу! Замужество — единственное будущее для женщины. Стоит тебе увидеть, как живет высший свет, и ты сразу забудешь все глупости, которые вбила тебе в голову твоя бабушка Скеффингтон. А теперь, — продолжала она с блаженной улыбкой, — когда мы будем жить в Лондоне, я уж придумаю, как свести тебя с достойным джентльменом — можешь на меня положиться! В конце концов, мы не какие-нибудь там лавочники, ты же знаешь, твой отец — баронет. Как только в свете поймут, что мы приехали на целый сезон, нас сразу же включат в списки участников всех блестящих приемов и праздников. Мужчины, увидев тебя, сразу придут в восхищение, и очень скоро у твоей двери выстроится целая очередь поклонников, вот увидишь!

У Джулианы не было никакого — даже самого маленького — повода, чтобы отказаться ехать, как и ни малейшей возможности избежать поездки, и ей пришлось согласиться.

В Лондоне по настоянию матери они каждый день появлялись в тех же самых дорогих магазинах, где имели обыкновение делать покупки великосветские дамы, и каждый день после обеда они с ней прогуливались в тех лондонских парках, где можно было встретить людей из высшего общества.

Но все шло совсем не так, как это представляла себе леди Скеффингтон.

Вопреки всем ее надеждам и ожиданиям аристократы не очень-то спешили принять ее в свой круг только из-за того, что ее супруг — баронет, не отвечали они и на стремление леди Скеффингтон вовлечь их в разговоры на Бонд-стрит или на ее попытки завести беседу и познакомиться в Гайд-парке. Вместо того чтобы пригласить их с дочерью к себе или согласиться нанести им утренний визит, элегантные матроны, с которыми она пыталась завязать знакомство, совершенно ее игнорировали.

Мать Джулианы, казалось, не замечала, что с ней обходятся с таким ледяным пренебрежением, но сама Джулиана страдала вдвойне от каждого отказа, и все эти люди своим высокомерием и равнодушием жестоко задевали ее гордость и самолюбие и ранили в самое сердце. Она, конечно, понимала, что именно неуемная активность и бесцеремонность ее матери навлекли на них всеобщее презрение, но это лишь усиливало ее смущение и досаду. Она чувствовала себя такой несчастной, что едва могла смотреть людям в глаза — с той минуты, как они утром выходили из своего маленького домика, и до тех пор, пока не возвращались к вечеру домой.

И все-таки — вопреки всем печальным обстоятельствам — Джулиана не считала эту поездку в Лондон напрасной. Шеридан Бромли, платная компаньонка, которую мать наняла для нее на весь сезон, оказалась очень славной и веселой молодой американкой, и они с Джулианой целыми вечерами болтали, смеялись и секретничали. Впервые за все ее восемнадцать лет у Джулианы оказалась близкая подруга ее возраста, обладавшая чувством юмора, который Джулиана всегда так высоко ценила, и во многом имевшая сходные с ней интересы.

Однако граф Лангфорд, которого леди Скеффингтон так жаждала видеть мужем своей дочери, нанес ей неожиданный удар — в конце сезона он женился. Срочно была сыграна свадьба, которая шокировала весь высший свет Лондона и совершенно вывела из равновесия леди Скеффингтон — красавец граф женился на мисс Бромли.

Когда мать Джулианы услышала эту новость, она слегла в постель, обложившись флакончиками с нюхательными солями, и пролежала так весь день. Но к вечеру, поразмыслив, она пришла к выводу, что имеет теперь огромные преимущества, будучи в тесном личном знакомстве с новоиспеченной графиней компаньонкой ее дочери, неожиданно для всех вошедшей в одну из самых влиятельных семей в Англии.

Она воспряла духом и с обновленной силой сконцентрировала теперь все свои надежды на Николасе Дю Вилле.

Обычно Джулиана вспоминала о своей ужасной встрече с ним этой весной не иначе как с содроганием, но сейчас, сидя в темном лабиринте и уставясь неподвижным взглядом в стакан, она вдруг представила себе всю эту сцену не унизительной, как ей казалось прежде, а скорее забавной.

Теперь она не сомневалась, что эта противная на вкус жидкость действительно заставляет видеть все в другом свете. И если всего три глотка могут сотворить такое, то очевидно, что еще немного волшебного напитка пойдет только на пользу. И в порядке научного эксперимента она поднесла стакан к губам и сделала еще три глотка. Как ей показалось, уже через минуту ей сделалось совсем хорошо.

— Так-то лучше, — громко сказала она, обращаясь к луне, и тут же стала давиться от смеха, вспоминая подробности своей короткой, но совершенно уморительной встречи с легендарным Николасом Дю Биллем. Ее мать выследила его в Гайд-парке, когда его парный двухколесный экипаж медленно проезжал совсем рядом — на расстоянии вытянутой руки — с дорожкой, по которой они прогуливались. В своем страстном и отчаянном желании привлечь его внимание и добиться наконец встречи, она подтолкнула Джулиану, отчего та вылетела на дорогу прямо перед лошадью и экипажем. Чтобы не упасть, Джулиана ухватилась за поводья, заставив испуганную лошадь и ее разгневанного владельца остановиться.

Лошадь дернулась в сторону, а Джулиана с испугу повисла на поводьях, пытаясь остановить ее. То ли желая извиниться, то ли, наоборот, накричать на седока — почему он не может успокоить свою лошадь, — Джулиана подняла глаза и прямо перед собой увидела Николаев Дю Вилля. Несмотря на холодный взгляд его прищуренных, оценивающих глаз, Джулиана почувствовала, что ноги ее, будто пораженные молнией, отказываются ей повиноваться.