Чудо с замужеством Джулианы - Джудит Макнот

Мужчины искали нашего совета, поклонялись нам и завидовали нашему могуществу.

Мы превосходили их во всем. Мы знали об этом так же, как и они.

То, что сказала бабушка, ошеломило девушку, и она некоторое время молчала.

— Но если мы действительно были умнее и талантливее, — сказала Джулиана, когда ее бабушка приподняла брови в ожидании ответа, — то почему мы потеряли всю власть и уважение и позволили мужчинам подчинить нас себе?

— Они убедили нас, что нам необходима их грубая сила для защиты, ответила та с возмущением и презрением. — И вот так они «защитили» нас — мы лишились всех наших преимуществ и прав. Они нас обманули.

Джулиана нашла в этом рассуждении явное отступление от логики и задумчиво нахмурила брови.

— Если все это так, — сказала она после короткого раздумья, — то они не такие уж и тупоголовые, как ты думаешь. Наоборот — они очень даже умные, разве нет?

Какую-то долю секунды бабушка мрачно смотрела на нее, а потом вся затряслась от радостного смеха.

— Хорошо подмечено, моя дорогая, это можно обсудить. Предлагаю тебе записать эту мысль, чтобы дальше обдумывать и развивать ее. Может быть, ты напишешь книгу о том, как мужчинам удается так дьявольски обманывать женщин на протяжении многих веков. И я надеюсь, ты не станешь тратить свой ум и талант на какого-нибудь невежественного парня, которому понравится твое личико и который убедит тебя, что твое единственное призвание — выкармливать и растить его детей и выполнять все его желания.

Ты сможешь сама распорядиться своей судьбой, Джулиана. Я знаю — ты сможешь.

Она замолчала, обдумывая какую-то мысль, и добавила:

— Наш разговор напомнил мне кое о чем — я давно хочу обсудить это с тобой.

И по-моему, сейчас как раз самое время.

Бабушка Скеффингтон встала и направилась в противоположный угол маленькой уютной комнатки, где располагался камин. Движения старой женщины были неторопливы, седые волосы закручены в тугой пучок на затылке. Держась одной рукой за ветку вечнозеленого растения, стоящего на каминной доске, она нагнулась помешать уголья.

— Как ты знаешь, я уже пережила мужа и одного из сыновей. Я прожила долгую жизнь и совершенно готова к тому, чтобы закончить свои дни на этой земле, когда придет мой срок. Я уйду от тебя, моя девочка, я не смогу быть с тобой вечно, но надеюсь как-то возместить свое отсутствие, оставив тебе… наследство, которым ты сможешь распоряжаться. Правда, оно не слишком большое.

Разговор о бабушкиной смерти никогда прежде не возникал, и теперь сама мысль о том, что она может ее потерять, наполнила ужасом сердце Джулианы.

— Да, оно невелико, — продолжала та, — но, если ты не будешь расточительной, оно позволит тебе скромно жить в Лондоне в течение нескольких лет, пока ты не накопишь достаточный жизненный опыт и не отточишь свое писательское мастерство.

Из глубины души Джулианы рвался страстный протест: жизнь без бабушки казалась ей невозможной, у нее не было ни малейшего желания жить в Лондоне, а их общая мечта о том, что она непременно должна стать известной писательницей, была совершенно немыслимой фантазией. Боясь, что такой всплеск чувств обидит старого человека, Джулиана молча сидела на скамеечке, которая всегда стояла перед бабушкиным любимым мягким креслом; в душе ее бушевали страсти, но на лице не дрогнул ни один мускул. Опустив глаза, она сделала вид, что увлечена книгой.

— Ты ничего не хочешь сказать мне на это, детка? А я-то думала — ты будешь прыгать от радости. Должно же быть хоть какое-нибудь проявление чувств с твоей стороны — в ответ на все мои многолетние старания сэкономить, чтобы оставить тебе это маленькое наследство.

Джулиана знала — бабушка специально пыталась поддеть ее, чтобы вызвать либо на шутку, либо на серьезный разговор Джулиана привыкла к этому и никогда не оставалась в долгу, но она совершенно не была способна ни шутить на тему бабушкиной смерти, ни говорить об этом с беспристрастным спокойствием. Более того, она была даже несколько уязвлена тем, что ее бабушка говорила о своем уходе от нее навечно без всяких признаков сожаления.

— Должна заметить — не похоже, чтобы ты чувствовала благодарность.

Джулиана резко вскинула голову, ее темно-синие глаза заблестели от слез.

— А я и не чувствую благодарности, бабушка, и вообще не хочу сейчас говорить об этом. Скоро Рождество, все веселятся, а ты…

— Смерть — неизменная спутница жизни, — категорически возразила бабушка. И бессмысленно бояться ее.

— Но моя жизнь — в тебе! — горячо воскликнула Джулиана, не в состоянии успокоиться. — И… и мне… не нравится в конце концов, что ты… ты говоришь со мной о деньгах — будто они могут возместить мне твою смерть!

— Ты считаешь меня холодной и бесчувственной?

— Да, считаю!

Такой резкий спор случился у них впервые, и Джулиана приняла это близко к сердцу.

Бабушка посмотрела на внучку долгим безмятежным взглядом и спросила:

— Ты знаешь, чего мне будет не хватать, когда я покину эту землю?

— Наверное, ничего.

— Мне будет не хватать одного и только одного. Джулиана молчала, не требуя никаких объяснений, и бабушка промолвила:

— Мне будет не хватать тебя.

Джулиана в изумлении уставилась на бабушку.

— Мне будет не хватать твоего чувства юмора, твоих секретов и твоего удивительного умения взглянуть на любую проблему с другой стороны. И особенно я буду скучать без чтения твоих ежедневных записок и сочинений. Все лучшее в моей жизни связано с тобой.

Закончив свою речь, бабушка подошла к Джулиане и, коснувшись прохладной рукой ее щеки, смахнула слезы, которые та тщетно пыталась сдержать.

— Мы родственные души — ты и я. Если бы ты родилась раньше, мы были бы близкими друзьями.

— Но мы действительно друзья, — горячо прошептала Джулиана и, поймав бабушкину руку, потерлась о нее щекой. — И мы всегда, вечно будем друзьями!

Когда ты… уйдешь, я все равно буду обо всем тебе рассказывать, писать тебе…

Буду писать письма, как будто ты просто куда-то далеко уехала!

— Какая забавная мысль, — весело поддразнила ее бабушка. — А посылать их мне ты тоже будешь?

— Конечно, нет, но ты все равно будешь знать все, о чем я тебе напишу.

— Почему ты так в этом уверена? — озадаченно спросила бабушка.

— Потому что я слышала, как ты однажды прямо заявила нашему священнику, что совершенно нелогично думать, будто Всемогущий позволит нам просто так дремать до самого Страшного Суда. И еще ты сказала, что Бог уже много раз предупреждал, что мы пожнем все, что посеяли, и поэтому скорее всего заставит нас посмотреть на все, что мы посеяли, с какой-то другой, высшей точки зрения.