Перст Божий? - Сунгуров Алексей

страна. На второй год реформ грузооборот Архангельского порта сократился в два раза. Предприятия останавливались одно за другим. Страна училась жить по средствам, но пока это плохо получалось. Особенно сократился так называемый северный завоз. Средств, необходимых для создания зимнего запаса товаров в населенных пунктах по берегам северных морей, не было ни у новоявленных коммерсантов, ни у государственных предприятий. Министерство финансов не торопилось давать долгосрочные кредиты. Гораздо выгоднее было работать с краткосрочными займами.

В порту начались сокращения. Денег на увеличение зарплаты оставшимся работникам все равно не хватало. Инфляция скакала столь резво, что угнаться за ней было невозможно. В семье Николая начались проблемы. Стоило ему, уставшему после работы, прилечь на диван, как жена начинала нервно метаться по комнате, греметь посудой, хлопать дверями и всеми другими возможными способами выказывать недовольство. Причина подобного поведения была банальна: деньги. Их теперь не хватало даже на самое элементарное Левые доходы Николая потихоньку сошли на нет. Огромное количество людей стало профессионально заниматься закупкой и перепродажей одежды и другого ширпотреба. Водкой теперь торговали на каждом углу. И все это делалось на совершенно законных основаниях. Николай в свое время не решился бросить основную работу и окунуться в неведомый мир предпринимательства. Слишком мало было информации, чтобы здраво оценить возможности, а бросаться в омут головой Николай не привык. И вот теперь, когда дела в порту шли все хуже, приходилось искать новые источники дохода.

Самым доступным представлялось заняться частным извозом. Старенькая «шестерка» Николая оказалась неплохой кормилицей семьи. Он быстро освоился с новым нехитрым делом. Без устали накручивал новоявленный таксист круги по городу. По будням он посвящал новому занятию все свободное от работы время: с 6 часов вечера до часу ночи. В выходные дни — с утра и до утра. Заполонившие город новые хозяева жизни в малиновых пиджаках и с толстыми золотыми цепями на шеях, казалось, решили в одночасье опустошить все бары и рестораны. Это были валютные спекулянты, скупщики золота, бандиты, новоявленные купцы-челноки и прочие, и прочие. Государственные такси в эти переломные годы вымирали как мамонты. Машины под разными предлогами приватизировались их водителями, а на закупку новых машин денег не хватало. Руководители разных рангов пользовались моментом и набивали свои карманы, не думая о благополучии производства. «Халява» падала с неба в руки, и надо было быть полным идиотом, что б не поймать ее, пряча руки за спину.

Активизировались и разного рода жулики и проходимцы. Стало в порядке вещей прокатиться на машине и под благовидным предлогом постараться улизнуть, не заплатив. Женщины и девушки кинулись в омут продажного секса. Проституция, о которой при коммунистах можно было прочитать только в газетах, стала нормой жизни. Молодые девчушки, мечтающие пополнить ряды жриц любви, старались для начала потренироваться на таксистах. Самым удобным для этого было предложить в оплату за поездку свои ласки. Николай быстро научился отличать таких пассажирок от платежеспособных. Он был не против их продажной любви, но опасался, что за ними могут стоять расплодившиеся во множестве бандиты. Николаю, уже вкусившему запретного плода, хотелось приключений на стороне. Он с улыбкой вспоминал свои мучения после случайной связи с Валентиной Кротовой. Как сладки оказались потом ее объятия. Он еще много раз оказывался в ее постели. И всегда их преступная близость наполняла его сознание уверенностью в недюжинных мужских силах. Валентина, казалось, начинала испытывать оргазм уже от одного его взгляда. Теперь, когда их пути давно разошлись, Николай безотчетно искал в своих пассажирках ту, которая смогла бы воскресить в нем сладкие воспоминания. Постепенно в его уме сложился определенный тип женщины, с которой он бы не отказался заняться любовью в машине. Ему представлялась дама лет за 30, не тучная, но и не «доска», скромного поведения, но без презрения во взгляде. Он сторонился женщин, как правило, богато одетых, которые возомнили себя королевами. У таких во взгляде сквозило презрение ко всем, кто ниже по социальной лестнице. Было бы интересно соблазнить такую, думал иногда Николай, размазать это напускное презрение слезами отчаяния по роже, когда он бросит ее, влюбив перед этим в себя. Он знал, что способен на это, но ему было жаль тех усилий, которые для этого потребовались бы. Идеальной для себя Николай представлял бедную учительницу или медичку, которая была бы благодарна ему не только за любовь, но и за незначительные материальные знаки внимания.

Иногда, высадив очередную понравившуюся ему пассажирку, Николай вспоминал сладкие мгновения любви Валентины Кротовой. Ничего нельзя было вернуть или исправить, но в памяти навсегда осталось только хорошее. А были в том романе не одни сладкие мгновения. Расставание с семейством Кротовых получилось скандальным. В конце 1990 года во время очередного субботника Николай обратил внимание на молодую табельщицу из их конторы. Звали ее Светланой. Было ей на вид лет 25. Закутанная до бровей в платок, в мешковатых рабочих брюках и бесформенной куртке она казалась чересчур скромной и незаметной. Если бы не ее черные глубокие глаза. Они притягивали Николая как магнитом. Его внимание не осталось незамеченным. Вскоре молодые люди весело переговаривались, стаскивая в кучу металлолома различный железный хлам. Оказалось, что Светлана жила в общежитии речников недалеко от самого модного в городе кинотеатра «Русь». Николаю не составило труда узнать и номер комнаты, и напроситься в гости.

Субботник закончился, как всегда, коллективной пьянкой с продолжением на квартире Кротовых. Когда все гости разошлись, а хозяин, по укоренившейся уже привычке, заснул за кухонным столом, Николай занялся любовью с Валентиной. Но усталость, алкоголь или мысли о другой женщине не давали любовнику до конца отдаться греховной страсти. Валентина изнемогала под ним в бесконечном оргазме, а у него никак не получалось достичь удовлетворения. Наконец, он прекратил бесплодные попытки и решил ехать домой. В такси разгоряченный незадавшейся близостью, он передумал и отправился в общежитие речников. Светлана встретила его как старого друга. После недолгих объятий в прихожей они оказались в ее девической постели, где он, наконец, и добился долгожданного удовольствия. Светлана удивительно подходила ему по темпераменту. Николая постоянно тянуло к ней. Хотелось делать ей подарки, баловать, носить на руках. Через две недели после первой ночи Николай купил у знакомого моряка 2 флакона французских духов со странным названием не то «Коко», не то «Куку». Духи, конечно, были сделаны где-нибудь в Польше, но ароматом обладали сказочным. Он был тонким, нежным, слегка сладковатым и каким-то зовущим. Один пузырек Николай подарил Валентине, а другой Светлане. И обе женщины наперебой завлекали его французским ароматом.

Привычка