Истории мёртвой зимы - Дмитрий Алексеевич Игнатов

я вам хочу сегодня рассказать. В 1938 году в эфире радиостанции Си-Би-Эс. Это происходило всё в США, Си-Би-Эс — это американская радиостанция. Не путать с Би-Би-Си — Британская вещательная корпорация. Так вот, в эфире американской Си-Би-Эс состоялась радиопостановка. Радиоспектакль, поставленный под руководством Орсона Уэллса по знаменитому роману Герберта Уэллса «Война миров». Надо сказать, что Орсон Уэллс помимо того, что потомок, правнук, кажется, писателя-фантаста Герберта Уэллса. Он ещё и талантливый режиссёр театра и кино. Да. Например, он снял замечательный фильм «Гражданин Кейн». Так вот, он поставил этот радиоспектакль в жанре, как бы сейчас его назвали, реалити-шоу. Ведущий выбегал из студии на крышу. Рассказывал, что видит надвигающиеся марсианские треножники, и всё в таком духе. И многие американцы — они же там все тупые, как любил говорить известный сатирик, поверили в это. Да, на полном серьёзе. Была даже некая, ну не паника, но волнение среди населения. Вот такая, значит, история. А зато потом после атаки японцев на Перл Харбор, многие наоборот не поверили сообщениям, потому что решили, что их опять разыгрывают.

Он сделал паузу, глубоко вздохнул и улыбнулся:

— Вот и некоторые из вас, моих интернет-слушателей, интернет-зрителей решили сегодня меня разыграть прямо как Орсен Уэллс, но не по радио, а по Интернету. Меня это очень порадовало, и вот поэтому я вспомнил эту историю, которую сейчас вам рассказал. Но ещё больше меня порадует, если вы поддержите меня финансово, чтобы я смог и дальше делать такие видео. Для этого внизу опубликован номер счёта, номер моей карточки, Яндекс-деньги, PayPal, QIWI-кошелёк. Всё. До свидания. Всех благ!

Доктор Б. выключил камеру и откинулся на спинку кресла. День сегодня определённо был очень результативным. Его остаток прошёл в привычном ритме, словно по накатанной. Он монтировал видео, как обычно, не особо утруждая себя эффектами, склейкой и обрезкой, потом выкладывал видео, читал комментарии под уже выложенными роликами и всё в таком роде.

Только один раз он всё-таки ответил на вопрос из тех, что касаются его личного персонального бытия.

— Профессор, вы что зомбоящик совсем не смотрите? Вдруг случится Третья мировая? — спрашивал один из пользователей.

— Совсем не смотрю, и вам не рекомендую, — написал Доктор Б., — от своего зомбоящика я избавился примерно 7 лет назад. До этого на протяжении лет 15-ти он был накрыт салфеточкой и исполнял роль тумбочки. А про Третью мировую в следующий раз расскажу.

Подумав ещё немного, профессор, всё-таки записал запланированный выпуск про советский милитаризм, прикинув, что тем самым обратит на себя внимание заклеймённых проклятьями пользователей с Тупичка Гоблина и других сетевых нео-сталинистов.

— … Третьей мировой так и не случилось. А наше поколение так и не поняло, почему мы всю жизнь должны были делать танки и ядерные бомбы, когда могли бы делать утюги и стиральные машинки. Вот так мы всю жизнь готовились к войне, а она так и не наступила… Такие дела, — немого грустно подытожил Доктор Б. — Благодарю вас за лайки, просмотры, правда, вот в последнее время почему-то совсем перестали комментить. Ну, хоть финансово помогаете. Не даёте старику по миру пойти. Чтобы мне совсем хорошо стало, внизу опубликован номер счёта, номер карточки, PayPal, QIWI-кошелёк, Яндекс-деньги. Присылайте мне подаяния, а я продолжу совершенно безвозмездно делиться с вами знаниями на этой паперти храма науки. Всем удачи! Пока-пока.

Доктор Б. остановил запись и отправился спать. В эту ночь он заснул поистине младенческим сном. И тому было сразу несколько причин.

Во-первых, он был как никогда доволен собой, так как выяснилось, что он способен создавать интересный и содержательный контент буквально на лету.

Во-вторых, некоторые пользователи, похоже, поставили ему донат на автоплатёж. Коммерсант средней руки, владеющий тремя ларьками, которые сам он называл «продовольственной сетью», вдруг представил себя меценатом и пожертвовал 100 рублей в сутки. Сердобольная работница библиотеки, у которой душа болела за культуру и образование, скрепя сердце, установила ежедневную выплату в размере 10 рублей. Бьюти-блогерша прикололась со «стёбного старикана», который тоже запиливает видосики, и решила задонатить ему полтинник к пенсии. Какой-то жадина, желая выказать своё презрение «ватному» профессору, бросил одинокий рубль. Наконец, язвительный молодой человек с поверхностным знанием квантовой физики и истории СССР, изображая псевдоинтеллектуала, подкинул профессору 3 рубля, 62 коп. Ведь в стабильных советских ценах такого доната как раз хватило бы на бутылку водки. Другие, куда менее примечательные личности из числа сетевых зевак, набросали виртуального подаяния в сумме 350 рублей. Доктор Б. не знал никого из них. Впрочем, всё это не имеет ровным счётом никакого значения. Намного важнее, что он уже в который раз получил свои 514,62. И, это, конечно, приводило профессора в самое приятное расположение духа, делая его сон особенно сладким.

И, наконец, третье, и, наверное, самое главное. На заснеженной улице было так темно и так тихо, что, казалось, весь город вошёл в бедственное положение старого и усталого блогера и дружно решил дать ему возможность хорошенько выспаться.

Последний экстренный

Комиссар Лаврухин пребывал в подавленном состоянии. Ожидание вымораживало душу начальника эшелона, как и всё внутреннее содержимое вверенных ему вагонов. Многотонный поезд уже пятый день стоял, застыв посреди заснеженной пустыни.

Выдохнув пар, комиссар забрался по лесенке в тамбур, где столкнулся с Венечкой — стареющим интеллигентом в круглых очках и с вечно всклокоченной кучерявой шевелюрой. За время поездки Лаврухин так и не удосужился узнать, кем был Венечка по профессии — то ли писатель, то ли инженер — намного важнее было то, что он каждый раз вызывал раздражение.

— Когда же мы поедем, любезный? — оправдал предчувствия Венечка, затягиваясь сигаретой, зажатой в замёрзших пальцах.

— Скоро. Скоро поедем, — отмахнулся комиссар и спрятался за дверью, ведущей к локомотиву, куда Венечке, как простому пассажиру, было категорически запрещено входить. Там за толстой стальной переборкой простирался широкий отсек тендера, где морозный воздух снаружи смешивался со смолистым запахом угольной пыли и уже отчётливо веял теплом от раскалённой топки. Отметив, что угля заметно убавилось, Лаврухин прошёл к кабине машиниста Путилина, но застал того в кочегарке. От масла и сажи его лицо казалось ещё более сморщенным и измождённым, чем обычно.

— Ну, как там? Сидят? — устало спросил Путилин, вытирая пот со лба.

— Сидят, — подтвердил комендант.

— И чего им надо только?…

— Да шут их знает… — пожал плечами Лаврухин. — Вроде как ждут чего-то. А чего?

— Может это… — машинист осторожно замялся. — С собой их возьмём? Чо они сидят-то?

— С собой? — комендант задумался, мысленно прикидывая, как будет уплотнять пассажиров, но, закончив