Птица в клетке. Повесть из цикла Эклипсис (Затмение) - Тиамат Tiamat

Дракон легонько ткнулся мордой в его плечо и пророкотал:

— Позволь мне сказать, мой дорогой дальний-предальний родич. Слышал ли ты когда-нибудь, чтобы морские драконы лгали или нарушали слово? Так вот, я обещаю, что сделаю все, чтобы ты с чародеем Руаттой благополучно вернулся из Иршавана, и чтобы по возвращении вам не чинилось никаких препятствий. Великий чародей мне не отец, но благодаря ему я появился на свет, потому что он спас мою матушку и помог ей попасть в этот мир. Это самое малое, чем я могу его отблагодарить. От нее же я знаю, что душа его тоскует в Иршаване и стремится к родным и любимым, которых он покинул.

— Как это может быть, если Ашурран жила четыре тысячи лет назад?

— В нашем мире да, но в Иршаване время течет иначе. Чародей Руатта появился там еще до того, как она родилась. В каком-то смысле она моложе тебя.

— Только не говори мне, что она спала с моим отцом, иначе я свихнусь, жалобно простонал кавалер Ахайре. Представить только, она спала с собственным пра-пра-пра-пра-правнуком! А если бы она родила от него ребенка в этом мире, и он стал бы его пра-пра-пра-пра-и-так-далее-дедушкой? Жуть какая.

— Вот потому я сам никогда не путешествовал в Иршаван, сказал Юуджи серьезно. Жутковато встретиться ненароком с собственной матерью еще до того, как она родила меня. Когда ты вернешься и расскажешь мне, что там сейчас происходит, я, может быть, тряхну стариной и погляжу на Западный край своими глазами.

— Вот это мне всегда не нравилось в деяниях младших богов, пробормотал кавалер Ахайре себе под нос. Сначала заварят кашу, а потом заставляют людей расхлебывать. Такое впечатление, что волей богов называется то, что они неспособны сделать сами.

Дракон расхохотался, зафыркал, с хлопаньем складывая и расправляя плавник на спине.

— Ах, как ты прав, мой маленький родич. Прекрасно сказано. С твоего позволения, я буду цитировать твои слова при случае разумеется, с указанием источника.

— Да пожалуйста, вздохнул кавалер Ахайре и подставил ладонь под кольцо Дэм Таллиан. Надеюсь, у этой штучки нет других возможностей, о которых ты не сообщила? Например, возможности наблюдать за моей интимной жизнью?

— Я могу делать это без всякого кольца, если захочу, Дэм Таллиан улыбнулась, коснулась губами его губ и вскочила на шею Юуджи.

Дракон церемонно поклонился, развернулся и заскользил по зеркалу воды прочь. Чародейка подняла руку в прощальном жесте, и волны вокруг корабля заплескались снова.

— У меня от нее мурашки, сказал над самым ухом Кинтаро, обнимая его со спины.

Кавалер Ахайре даже не вздрогнул, просто прижался к своему варвару и закрыл глаза. Тот немедленно запустил ему руки под рубашку.

— Пойдем в каюту, а? жарко шепнул степняк. А ночью я постою у штурвала, я выспался.

Альва приказал големам ставить паруса и держать курс на запад, а сам позволил унести себя в каюту и отлюбить до изнеможения. Перед этим нехитрым средством отступали глупые страхи, непрошеные мысли и сомнения в собственных силах.

Да, наверное, люди свободнее младших богов, ибо им дана счастливая возможность не ведать, что они творят, и плевать на последствия. Поступать, как велит сердце, роскошь, доступная только человеку.

Глава 3

Солнце встает из-за моря: огромное, красное, жаркое. Безоблачное небо, волны тихо набегают на песчаный берег, и повсюду такая упоительная безмятежность, какая только бывает наутро после буйства стихий. Словно улика пролетевшего шторма, на рифах у входа в песчаную бухту торчит остов разбитого корабля. Обе мачты сломаны, паруса изорваны в клочья, ни признака жизни на борту. Унылый обломок кораблекрушения, печальное зрелище! Впрочем, не стоит судить поспешно. На берег повыше линии прибоя вытащен довольно вместительный плот, на котором потерпевшие кораблекрушение наверняка не только сами спаслись, но и перевезли немалую долю пожитков.

А вот и сами они, крепко спят прямо на песке, где их, видимо, сморила усталость. Или не только усталость, судя по отсутствию одежды и нескромному сплетению тел. У одного из них волосы черные, как ночь, у другого рыжие, как огонь.

Первым просыпается черноволосый и смуглый. Потягивается, отодвинувшись слегка, чтобы не разбудить рыжего, зевает во весь рот, садится, небрежно перекинув за спину роскошную черную гриву. Встает, обводит глазами окрестности и неторопливо шествует к воде, чтобы живописно справить нужду прямо в море, которое ночью так яростно пыталось их утопить. Умываться смуглый не собирается, только чисто символически сбрызгивает лицо водой, лишь бы глаза продрать. Натягивает штаны, все еще влажные после ночной высадки, прикладывается к фляжке с пресной водой, вешает лук на плечо и отправляется на разведку.

Когда Кинтаро вернулся, Альва все еще спал, но уже не так крепко, как раньше. Было ясно, что при хорошем стимуле он не замедлит проснуться. Кинтаро склонился над ним, жадно оглядывая обнаженного кавалера: его растрепанные рыжие волосы, отливающие золотом при свете разгорающегося дня, его стройную спину, красивые ягодицы, и колено, удобно согнутое, будто приглашая… Ах, как хотелось наброситься на него, с урчанием вцепиться зубами в загривок и поиметь, чтобы искры летели! Но Кинтаро давно уже научился подавлять подобные инстинкты, когда они неуместны. Увы, сейчас был именно тот случай. Жаль, что нет времени толком прийти в себя и осмотреться (читай, потрахаться вволю). Но с другой стороны, на этом пустынном берегу на несколько миль вокруг нет ни пресной воды, ни дичи, ни людей. Не плутать же тут самим в одиночку.

Он хотел по привычке лизнуть Альву в ухо, но вовремя вспомнил, что рыжий настоятельно просил не играть с ним в собачку. Про кошачьи повадки вроде бы речи не было, и Кинтаро принялся фыркать Альве в лицо, тыкаться носом и щекотать волосами. Рыжий завозился, протестующе что-то пробурчал, попытался накрыться несуществующим одеялом и наконец открыл свои невозможные зеленые глаза, которые сводили Кинтаро с ума на протяжении двадцати лет, прошедших с их первой встречи. И будут сводить еще лет сто (столько он намеревался прожить по самым скромным прикидкам).

— Я бы тебя иначе разбудил, сказал похотливо Кинтаро, да некогда. Вдоль берега рыщут ребята, здорово похожие на пиратов. Будут здесь через полчаса-час. Прятаться бесполезно, они увидят нашего «Леопарда» и будут искать выживших. Хорошо, мы ночью успели все ценное прикопать. Черт, жалко, что ты колдануть не можешь.

Это была главная проблема, с которой они столкнулись, преодолев Пояс бурь. Как только за кормой остались исполинские валы, бросавшие «Леопард», как скорлупку, как только разошлась завеса ливня, ветра и пенных брызг, тут же вся магия перестала действовать. В мгновение ока развалились матросы-големы, и треснувшая главная мачта, на которую Альва наложил заклинание, окончательно сломалась. Рухнув, она пробила крышу каюты, засыпала все обломками, сбила на пол клетку с птицей-вестником. Как и следовало ожидать, клетка открылась, птица выпорхнула, покружилась над кораблем, а потом, словно решившись, ринулась в шторм, в сторону далекого Трианесса, где жил ее адресат. Альва ругался, как извозчик. «Почему не выведут птицу, которая не улетает без письма? Почему я, тупица эдакий, не взял хотя бы двух птиц? Почему чертова магия иссякла?» вопил он, пиная горку глины, оставшейся от голема за штурвалом. Зато теперь стало понятно, почему маги, прорвавшиеся через Пояс бурь, не смогли вернуться назад через портал.

Их несло по морю без руля и ветрил все дальше на юго-восток, пока они с грехом пополам не починили многострадальную мачту. Вдвоем управляться с кораблем было нелегко, но вполне возможно. Месяц плавания прошел в скуке и праздности, пока не налетел шторм. Он был уже не такой ужасный, как в Поясе бурь, но все равно упорный, наглый и длительный. Сначала Альва и Кинтаро боролись с волнами и держали курс, но потом плюнули и отдали корабль во власть бури. Кинтаро привязал себя к малой мачте и упорно вглядывался в горизонт. Наконец его кошачьи глаза различили во тьме длинную полосу земли. Потребовалось все мореходное искусство Альвы, чтобы направить корабль к подходящей бухточке. Однако войти в нее он не сумел. Пришлось посадить корабль на рифы и спустить на воду приготовленный плот. Шлюпка, увы, была потеряна еще в Поясе бурь.

Итак, высадились они в целом благополучно, но отсюда путешествие только начиналось. И без магических способностей, без знания языка, географии и политической обстановки успех оного представлялся сомнительным. Не могут же они назвать первому встречному имя Руатты и ждать, что их сразу же отведут куда надо!

— А ты точно не можешь перекинуться? спросил Альва чисто для поддержания разговора.

— Ну не знаю, может, в полнолуние получится, нехотя отозвался Кинтаро.