Завтрашний день кошки - Вербер Бернар

Но в желтых глазах не отразилось ни единой мысли. Феликс заявил, что люди совершенно его не интересуют и общаться с ними он не намерен. Тупой ограниченный болван!

Самое ужасное, он был вполне счастлив и так, без честолюбия, без возвышенных целей. Чистокровный ангорский кот, довольный своим жалким крошечным мирком и абсолютно равнодушный ко всему вокруг.

Пифагор был прав: многие из нас довольствуются убогим тесным пространством дома. Убаюканные собственным невежеством, панически боятся всех любознательных и смелых. Хотят, чтобы новый день ничем не отличался от предыдущего, чтобы вчера походило на сегодня, чтобы все повторялось без конца.

Увы, просвещать Феликса бессмысленно, осуществить великие планы он мне не поможет.

Однако кое-какая польза от него была: я разрешила ему доставить мне физическое наслаждение, чтобы снять стресс. Упрашивать его не пришлось. Он мигом взобрался на меня и вошел. Острый, будто спикула, член вонзился в мою вагину. Больно! Я сжала зубы. Феликс завозился, затрясся. Весьма посредственный любовник. Ни страсти, ни воображения. Даже холку мне не закусил, хотя я обожаю, когда крепкие острые клыки вонзаются в затылок.

Я бы не кончила, если бы меня не вдохновило воспоминание о Пифагоре.

Все-таки сексуальная жизнь кошек принципиально отличается от человеческой. Для нас важны чувства, любовь, тогда как для людей секс – продолжение рода или средство от нервного напряжения.

Феликс мгновенно возбудился и набросился на меня с неукротимым желанием. Пока что он не умел сдерживаться и учитывать мои пожелания. Меня раздражала его возня, и я громко мяукнула. Он принял это за крик оргазма. Сейчас же слез. Акт длился недолго. Всего десять секунд, не более.

Обычно после соития я люблю поболтать, но теперь мне захотелось остаться одной, и я велела ему проваливать. К счастью, он не стал спорить.

Я вновь размышляла о Пифагоре, похоже, я в него влюбилась. Мне весь вечер не давала покоя мысль: почему он ученый, а я невежда? Поднялась на третий этаж, выскользнула на балкон, вскочила на перила, с надеждой посмотрела на соседний дом. Сиамского кота не было, и я замяукала, позвала его. Мне показалось, что там, за шторой, промелькнул силуэт. Вдруг это он?

Дверь на его балкон приоткрыта, но он так и не вышел. Уверена, что он меня услышал, а если не откликнулся, спрятался за шторой, притаился, то исключительно из-за того, что не захотел больше со мной разговаривать…

Жалел, наверное, что сообщил о людях столько ценного.

Или просто застеснялся?

А я мечтала услышать вновь его рассуждения о терроризме, о войне, которая вот-вот нагрянет, но пока только грозит нам картинками в телевизоре.

В конце концов я перестала звать, спустилась вниз и позволила Феликсу вновь меня удовлетворить, желая хоть немного расслабиться.

Погоди, Пифагор! Однажды ты станешь моим, я уверена! Решительная кошка ни перед чем не остановится, вот увидишь.

Я не потерплю, чтобы мной пренебрегали!

6

В гостях у «него»

В мире ежедневно что-то происходит. Каждый новый день приносил мне и хорошее и дурное, а я старалась внимательно отслеживать все изменения.

После нападения на школу, появления телевизора, соленого вкуса слез Натали, знакомства с Пифагором и вселения Феликса мне казалось, что мой лимит невероятных происшествий исчерпан на неделю вперед. Но как бы не так, события продолжали бурно развиваться. Что, если Вселенная услышала, что я одержима идеей общения, и ответила мне, подала знак?

Назавтра я проснулась после полудня и вышла на балкон. Рядом со мной на перила уселся воробышек и радостно зачирикал. Мне понравилась благозвучная песенка с изящными переходами и тремоло.

Я понадеялась, что птичка тоже искренне хочет наладить общение, что мы с ней – самые отважные представители наших видов – наконец-то преодолеем преграды, которые помешали мне беседовать на равных с людьми, мышами и рыбками.

Балансируя на парапете, подобралась к воробью поближе. Он позволил мне подойти почти вплотную, только посматривал на меня, вертя головой то вправо, то влево (глаза у птиц расположены по бокам, и прямо смотреть они не могут).

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я промурлыкала:

– Здравствуйте, воробей.

В ответ он запел еще мелодичнее и даже не шелохнулся.

Неужели он понял меня и доброжелательно поприветствовал? Подкралась совсем близко.

К моему величайшему удивлению, он вдруг отскочил от меня на своих тонких лапках. Я все равно сделала еще шаг вперед.

– Как вы думаете, сможем ли мы с вами побеседовать?

Он не ответил и отпрыгнул на самый край перил, в угол балкона. Осознала, что еще немного, и я могу упасть… То есть я, конечно, ловкая и уцеплюсь за парапет, однако здесь довольно высоко, а у нас, кошек, косточки тонкие, хрупкие… Лучше не рисковать.

Воробей отскочил опять, издал длинную трель, сложную модуляцию, будто бы приглашал, подзывал к себе.

Ужасная мысль пронзила мой мозг: что, если подлый воробьишка воспользовался моей страстью к межвидовому общению и коварно заманивал меня в ловушку? Чем больше я прислушивалась к наглому чириканью, тем больше убеждалась, что он бесстыдно издевался надо мной!

Как только я оказалась в опасной близости от края, негодяй внезапно вспорхнул, так что я действительно едва удержалась на парапете. Гнусная тварь в самом деле хотела, чтобы я разбилась, предав мое доверие и благородную сообщительность. В последний момент я все-таки удержалась на перилах (даже не испугалась и не ушиблась) и постаралась забыть о мерзкой пичужке, чтобы не отравлять себя злобой.

Теперь я внимательно разглядывала балкон Пифагора. Как меня тянуло туда!

Отворилась входная дверь его дома, оттуда вышла человеческая самка с седой шерстью на голове, направилась прямо к моему подъезду и позвонила.

Я отчетливо слышала, как моя домоправительница бросилась в прихожую и открыла ей. Женские особи стали болтать на своем непонятном языке. Я стремительно покинула наблюдательный пункт, спустилась на первый этаж и еще успела потереться о ноги гостьи, как вдруг Натали нацепила пальто, и они обе вышли на улицу. От моего дома до соседнего расстояние невелико, я догнала их мгновенно. Возле начальной школы со вчерашнего дня появилось еще больше цветов, фотографий и горящих свечей.

Я проскользнула под ногами у домоправительниц и оказалась в гостях у «него». Обстановка показалась мне своеобразной, запахи – непривычными.

Люди заняли кресла, седая дама предложила моей домоправительнице мисочку с горячей водой, подсвеченной чем-то желтым (не мочой точно, я нюхала). Я пристально рассматривала нашу новую знакомую, Натали называла ее Софи. Старенькая, сморщенная, зато карие глаза у нее лучистые и живые. Она пахла увядшей розой. Софи позвала:

– Пифагор!

Он не откликался, тогда она пошла за ним, принесла на руках в гостиную и поставила передо мной.

Проблеск надежды. А вдруг наши домоправительницы решили по-добрососедски устроить наш брак?

Мы сделали вид, что незнакомы, и добросовестно обнюхали друг друга, но только я заговорила, он сбежал… Тогда я отправилась к нему на кухню и демонстративно захрустела кормом из его миски (со мною лучше не ссориться, я отомщу). Пифагор по-прежнему не обращал на меня внимания, не снизошел до того, чтобы помешать мне, даже не взглянул в мою сторону.

Я уплетала за обе щеки, хотя его корм совсем невкусный, с моим не сравнить. Потом сходила в его лоток. И вновь Пифагор не остановил меня, никак не отреагировал. Он просто исчез, растворился, будто вообще не заметил моего присутствия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я пошла его искать. Наверху в одной из комнат из-за стеклянной двери, перегороженной комодом, на меня уставилась незнакомая кошка. Такая же беленькая, в черных пятнышках.

К тому же моя ровесница.

Тут-то я догадалась, отчего Пифагор ко мне равнодушен. У него дома живет другая.

Я приблизилась к ней. Разглядела, что глаза у нее зеленые, а на мордочке черное сердечко. Мой окрас точь-в-точь, и все равно нелепая жалкая соперница внушала лишь отвращение. Наглая дешевка. Посмотрела ей прямо в глаза, угрожающе зашипела. Она ответила тем же. Ради устрашения я выгнула спину, распушилась, чтобы казаться более грозной и крупной. Она упорно меня передразнивала.