Из глубины - Игнатий Александрович Белозерцев

Север. Гарнизоны флота.

Здесь и я совсем недавно жил.

Много лет в тревогах и заботах

На подлодках атомных служил.

И хочу, чтоб на планете знали —

Всем смертям и бедам вопреки

В глубину на кораблях из стали

Точно в срок уходят моряки.

Сопка Бегемот

В нашем доме из окна

Тундра Кольская видна.

Дремлет черная гора

Посреди болота.

Не случайно названа

Сопка Бегемотом.

Приглядись – и впрямь в болоте

Спит луна на бегемоте.

От ветров восточных кто-то

Защитил нас Бегемотом.

Есть в Крыму Медведь-гора,

Но в России знать пора —

В Лице Западной живёт

На болоте Бегемот.

С моря зверю-исполину

Тучи-швабры драят спину.

По хребту дожди идут,

В ноздри сумерки ползут.

Белая метелица

По ущельям стелется,

Иль багряный листопад

Засыпает всё подряд,

У подножья речка Лица

К морю Баренца стремится.

С речкой этой не шути —

Вброд не сможешь перейти.

А за сопкой – гладь озёр,

Словно чаши между гор.

Ждёт в озёрах рыбаков

Замечательный улов.

И охотник не зевай —

Зайца за уши хватай.

Куропаток примечай —

Напугают невзначай.

Сопку слева обойди —

Ждет брусника на пути.

Если ж справа обогнёшь,

Там грибов – не донесёшь.

Север вреден для кого-то,

Только не для Бегемота.

Толстокож, невозмутим,

Мы похожи в этом с ним.

Замечательный пейзаж

Украшает город наш!

Под северным сиянием

Сияньем украсил космический ветер,

Как флагами, сумрак арктических вод.

Фарватером славы минувших столетий

Мечта молодая уводит в поход.

На Севере диком подводные лодки

Под флагом Андреевским мальчиков ждут.

Наступит пора, и друзья-одногодки

В поход субмарины свои поведут.

Не свалят их с ног ни мороз, ни метели,

Пусть стынут в шинелях на шалом ветру,

Не любят газеты, тылы канителят —

В строю экипажи стоят поутру.

В их душах живут канониры «Варяга».

Отбой, как и прежде, трубить не пора.

В смертельном бою не изменит отвага.

На стеньгах трепещут штандарты Петра.

Органом поет здесь космический ветер

На трубах пророчеств потомков слова:

«Есть флот у России. Он юн, трехсотлетний!»

В гранитных фиордах надежда жива.

Судьбы причал

Над заполярным городом

метель, пурга.

Зима его укутала в снега,

в снега.

И солнце, самоцветами

меня маня,

Не заиграет радостно

всполохом дня.

В ночи незамерзающий

парит залив.

Здесь теплое течение,

большой прилив.

В воде китами черными

подводный флот.

Меня под флаг Андреевский

подлодка ждет.

А по утрам над сопками

темным-темно.

Шальные ветры ломятся

всю ночь в окно.

Как будто в синей глубине,

где мрак и тьма,

В метели погруженные

стоят дома.

Я рос под Вологдой в лесах,

а нынче здесь.

Ведь есть Россия и во льдах,

и в тундре есть.

Я полюбил ее моря

и ветры скал,

Другого счастья не ищу

и не искал.

Норд-вест хмельные песни пел,

корабль качал.

Широты северных морей —

судьбы причал.

Простите, сыновья

Простите, сыновья, мы трудные дороги

Сегодня вам в наследство отдаём.

Вам на парадах щеголять не многим,

Но поголовно быть крещёными огнём.

На кораблях стареющего флота

И на фронтах, как прежде, – горячо.

Отечества тревоги и заботы

С погонами ложатся на плечо.

Спасибо за старанье и терпенье,

Что всем кликушам и соблазнам вопреки

Вы на героев держите равненье,

Что твёрдо шаг чеканят моряки.

Служите честно. Мы гордимся вами.

Пусть ордена украсят вашу грудь.

Андреевские флаги над волнами.

И впереди есть только славный путь!

Первопроходцы

Экипажу первой советской атомной подводной лодки «Ленинский комсомол» (К-3) посвящается.

Реактор ядерный освоен.

Раздвинем льды – приказ отдай.

Не всех дождется мать героев,

Впервые вышедших за край.

Теперь К-3 легендой стала.

Над Лицей Западной скала

От тайн доверенных устала.

Она свидетелем была,

Как обожженные тела

Закрыла братская могила,

Как потрясенная страна

Первопроходцев хоронила.

А вы ходили в неизвестность?

А вы летали на Луну?

Или хотя бы ночью лесом

Прошли к соседнему селу.

Когда гудит и стонет лес.

И мрак. И бледная фигура

Возникла у проклятых мест,

Аж дыбом встала шевелюра…

Пожар во льдах – не призрак бледный —

В отсеках тесных бушевал.

И все же их восторг победный

Впервые с Полюса звучал.

Они с Гагариным в обнимку

На фотографии стоят.

В музее нет ценнее снимков —

Они о многом говорят.

В любви и в службе —

Честь и честность.

И только так идут в мечту.

И отступает неизвестность,

Но лишь на шаг, не на версту.

Другим торить пути-дороги,

Другим – на Марс, другим – под лед…

Быть первыми – удел немногих.

Душа их подвигом живет.

За флот!

Я глотку водкой

снова обожгу.

Нет для души

воды святее водки,

Когда она

скулит на берегу

По морякам

с потерянной подлодки.

И пусть на миг

отпустит эта боль.

Мне с ней дышать

сегодня очень сложно.

Судьба вот-вот

замрёт на цифре ноль.

И сдвинуть стрелки

будет невозможно.

Как там – на дне,

в отсеках, под водой,

Где спят часы,

затянутые тиной…

Встряхнём пружину!

Рано на покой!

За флот! За Русь!

И чтоб ни капли мимо!

Аварийная тревога

Аварийная тревога

помянуть заставит Бога.

На подлодке от беды

затаится некуды.

Ни лесочка, ни пенёчка,

ни куста, ни бугорочка.

Где горит? Куда бежать?

Не поймёшь, едрёна мать!

А пока сообразишь,

захлебнёшься и сгоришь.

Вся надежда, коль беда,

на Центральный и ИДА.

Дал турбине полный ход,

руль на всплытие, и вот —

Вылетаешь из глубин,

как испуганный дельфин.

Люк отдрай, кури, дыши.

Ждите папу, малыши.

В точке всплытья сухогруз

Раскололся, как арбуз…

Кричала чайка

Чайка на закате дня кричала,

Проносясь над домиком моим.

Всё звала от дачного причала

В те края, где был я молодым.

Оживив мне в сердце шум прибоя,

Будто звуков не было милей…

Чайка, чайка, что это такое!?

Даже в Подмосковье шум морей!

Море подводника

Н. Г. Иванову

Спасибо за парус, за волны, брат,

Но море подводника – чёрный квадрат.

За рамой – бездна без крышки, без дна,

Стена загадок, воды стена.

Темень кромешная ночью и днём,

И в ней мы движемся, в ней мы живём.

Ни волн, ни