Из глубины - Игнатий Александрович Белозерцев

class="p1">Кто верит в безымянные высоты,

У нас в деревне точно не бывал!

Дорогой Рубцова

До деревни до Николы

Труден путь.

До парома от парома —

Хлябь и муть.

Ни попутки, ни подводы —

Пешедрал.

Сколько раз по непогоде

Он шагал…

Яства – чёрная краюха

Да вода.

Стонут в поле, как старухи,

Провода.

Натрудил матросу плечи

Вещмешок.

Попугал в осенний вечер

Волчий лог.

А пойди-ка, поищи

Стихи светлей,

Его сказочной глуши

И журавлей.

Вот обидно карьеристам

От пера,

Что не им сундук Россия

Отперла.

Где сокровища несметные,

Грады-Китежи бессмертные…

А чего завидовать,

Дружок?

Вот те лапти, вот сума

И батожок.

Русь возвращается!

Художнику В. Н. Латынцеву

В Устюге храмов горят купола.

В Сухоне льдины дыбом.

Русь православная мне мила.

Таю весенней глыбой.

Дома я, в тёмном гуляю лесу,

Полем дышу и лугом.

Пью, как лекарство, полотен красу.

Встретился с давним другом.

Ветра и птиц узнаю голоса.

Святость во мне земная.

Как в этих лужах горят небеса!

А синева какая!

Радость во мне, не тоска и не грусть.

Избам хочу покаяться.

Кто там твердит: «Уходящая Русь»?

Русь возвращается!

Москва – Мурманск

Москва растаяла вдали.

Продлится два часа полёт.

И Мурманск на краю земли

Полночный примет самолёт.

Под облаками спит земля,

Которой в мире нет милей.

Леса, погосты и поля

И домик матери моей.

Края, где знаю каждый куст.

Село, где не был столько лет.

Луга, где воздух на меду.

Сады, где рвал с черёмух цвет.

Бездушный век приговорил

Летать в стерильных облаках.

Да так, что я почти забыл

И шум берёз, и запах трав.

А мне нельзя без тех лугов!

А мне нельзя без тех полей!

Я все отдам без лишних слов

За воздух родины моей.

Лечу над ватой облаков.

Могуч, как бог, ни дать ни взять.

На днях от Кольских берегов

В подлодке отвалю опять.

А там не воздух – кислород

Настоян тяжкой глубиной.

Там океан и вечный лёд

Между Россиею и мной.

А мне нельзя без тех лугов!

А мне нельзя без тех полей!

Я всё отдам без лишних слов

За воздух родины моей.

Москва растаяла вдали.

Ночной закончился полёт.

И Мурманск на краю земли

В огнях встречает самолёт.

Урановая музыка глубин

А. Г. Буглаку

Романтиков в помине не осталось,

И мы с тобой дожили до седин.

Счастливчики! Ведь нам с тобой досталась

Суровая романтика глубин.

Ты помнишь, как ныряли от причала —

В подводный космос от полярных льдин?!

Чтоб побеждать! И нам с тобой звучала

Урановая музыка глубин.

– Нормально ли – в поэты в ваши лета? —

Спросил журнальный деятель один.

Он где-то прав, но пусть учтут при этом

Влияние морозов и глубин.

Есть бриллианты и пустые стразы.

Есть просто угли от костра осин.

Но угли превращаются в алмазы,

Преодолев давление глубин.

Но души превращаются в алмазы

Под тяжестью немыслимой глубин.

Ох, трудна, тяжела глубина.

Если что – ни покрышки, ни дна.

Только всё же упрямо идём мы на бой

В глубину, в глубине, с глубиной.

Потому что нам в жизни была суждена

Для огранки души глубина.

Уходим

Е.М.Иванову

Бурун.

    Толчок.

           Присела, понеслась!

Мы перешли

          с моторов

                      на турбину.

Какая мощь!

            Какая дрожь и страсть!

Уже волна

          ласкает нашу спину.

Уходим

       на работу в океаны

Невидимые

         пахари глубин.

Для жизни мирной,

                 как это ни странно,

Нужны

       ракеты

              наших субмарин.

В холодный мрак

             и в тишину

уходим,

Задраив люки,

             и надраив медь,

Чтоб за Россию

              при любой погоде

Ракеты

       не замедлили

                   взлететь.

Под тяжкий груз

                мы подставляем плечи.

С ним нет покоя

               и на самом дне.

И рвутся души

             сквозь металл

                     на встречу —

Из чёрной бездны

               к солнцу и весне.

И вот опять —

             присела, понеслась!

Уже идём

         из базы

                    под турбиной.

Какая мощь!

           Нырнуть какая страсть!

И вот волна

           скрывает субмарину.

Автономка

Верхний люк уже задраен.

В ЦГБ шумит вода.

Погруженье начинаем.

Устремляемся туда,

Где стихия субмарин —

Тишина и мрак глубин.

Самый северный в Европе

Маячок мигнул вдали.

С ним исчезли в перископе

Очертания земли.

Семь минут дифферентовка —

Вот что значит тренировка.

Крейсер слился с человеком.

Тонну за борт, тонну в нос.

Осмотреться по отсекам.

Лишний вырубить насос.

Все системы проверяем.

Всё сбывается. Ныряем.

– Тридцать, сорок, шестьдесят, —

Слышен боцмана доклад.

Наконец спокойно мне

В безопасной глубине.

Как набат разнёсся эхом:

«Слушать всем!» – звенит сигнал.

В настороженных отсеках

Гимн Союза прозвучал.

Командир довёл до нас

По трансляции приказ:

– Курс на Полюс. Там всплывём,

Баллистической ракетой

В океане Тихом где-то

По квадрату долбанём.

Соблюдая тишину,

Мы уходим в глубину.

Задаем турбине двести.

Квакер щёлкает на дне.

Это значит мы на месте,

На рабочей глубине.

И крадёмся на вершину

Подо льдом в ущельях гор,

Уповая на машины

Да на мамин заговор…

Двадцатиметровый лёд

Здесь от шторма бережёт.

Слышал, были здесь когда-то

И подлодки супостата.

Не стучите люком громко —

Скрытность, море, автономка!

Вахта, сон, обед, каюта,

Тренировка КБР,

Чтенью, видику минута —

Вот подводника удел.

У мужчин налажен тут

Настороженный уют.

Сутки, месяцы бегут.

Нет, бегут до половины,

Ковыляют с середины,

По-пластунски наконец,

Словно раненый боец,

Сутки тянут еле-еле

Воз тринадцатой недели.

Вахта, ужин, филь, каюта,

Разговоры о стране,

Дети, женщины во сне…

И не спится почему-то

Подо льдом на глубине…

Всё же мир узнает нас —

Нами выполнен приказ.

Точно вмазала ракета

В океане Тихом где-то.

А о том, как в полынье

Оказался на корме

Белый, как сугроб, медведь

На людишек посмотреть,

Как мы вышли на простор

Из-под айсберговых гор —

То отдельный разговор.

Расскажу когда-нибудь.

Дайте мне передохнуть.

Вновь поют цистерны звонко.

Мы устали в тишине.

Завершилась автономка.

Крейсер снова на волне.

Ну, а штурман – парень дока!

И маяк, и город здесь.

И всплываем не до срока —

Все же счастье в жизни есть!

Снисхождения не знали

К нам ни льды, ни глубина.

Запах тундры слёзы дарит…

Принимай сынов, страна!

Отклонение – ноль

Достигли Полюса. Над нами вечный лед.

За много миль