Хрустальная колыбельная - Мидзуна Кувабара

class="subtitle">* * *

Под вечер они отправились проводить ментальную разведку. Первым разрушенным зданием оказался Бизнес Отель в Мия. Несчастье случилось в полдень, никто из гостей не пострадал, но служащие порядочно перепугались.

— Жуть… — невольно пробормотал Такая.

Здание — его, вернее, его остатки окружала теперь по периметру лента — превратилось буквально в груду щебенки. Остальные постройки были невредимы; и зрелище отеля, бесформенного, покореженного, создавало впечатление ужасающей неестественности.

— Но оно не тронуто… две недели уже прошло, да? Расследование еще не закончили?

— Думаю, нет.

— Нет?

Аяко с убийственно серьезным видом кивнула:

— Я слышала, у каждого, кто пытается подойти ближе, начинает ужасно болеть голова — люди в обморок падают. Похоже, — она подергала ленту, — кто-то установил здесь барьер. Странное чувство, да?

— …

Такая заглянул через ленту.

И правда, остатки здания выглядели до странности зловеще. Возможно, ночная тьма, накрывшая город, была виновата, но пепельные тени руин становились все более мрачными.

Звенели цикады.

Вдруг Аяко вскинула голову:

— Кагетора!

Она смотрела на развалины. Над темной массой бетона парил бледный огонь.

«Блуждающий огонек…»

Стоило им обоим обратить внимание на пламя, как то вдруг начало увеличиваться и делиться. Некоторые огоньки поплыли к обозначенной лентой границе, увлекая за собой лучи призрачного света.

А затем появилось ощущение множества взглядов.

Между Такаей и Аяко мягко скользнул теплый ветер. Нет, не ветер — ауры людей. Такая, чувствуя бегущий по спине холодок, повернулся и судорожно сглотнул.

К отелю стекались бесчисленные призраки.

Они собирались здесь подобно мотылькам, что спешат на пламя.

Люди, промокшие насквозь; люди, которые едва тянули по земле свои искрошившиеся тела; обезглавленные люди… Дети, самураи, крестьяне, безликие и почти бестелесные скелеты… Их были сотни, тех, кого, казалось, притягивало само сердце этих руин.

— Ч…

Такая окаменел, Аяко подобралась.

Лица призраков исказила ненависть.

— Проклятье! Они сейчас нападут!

— Что?!

Призраки атаковали немедленно, с неприкрытой злобой. Аяко соединила ладони.

— Ари нари тонари анаро наби кунаби! БАЙ!

Пространство разомкнулось и втянуло призраков в себя.

Остальные одновременно оборачивались, пронзая Такаю и Аяко пристальными взглядами.

— О, дерьмо! Леди, осторожно!

— Заткнись и помоги!

— Блин, сзади!

Аяко крутнулась на месте:

— БАЙ!

Призрак, подбирающийся к ней со спины, исчез.

— Да уж, ты слабее, чем я думала.

— Не время для оскорблений! Ай!

Очередной призрак и еще, еще. Помахивая мотыгами, бывшие крестьяне надвигались на Такаю.

— Кагетора, тебуку!

— Не могу я! Ай!

Мотыгой ему задело бок. Онре подступали к парню, выглядели они до того озлобленными, что Такая и думать про тебуку забыл. Аяко разочарованно прищелкнула языком:

— Какой же ты никчемный! БАЙ!

Призраки, окружившие Такаю, незамедлительно испарились.

Однако онре не сдавались. Расценив людей, как врагов, они собрались в колоссальную сферическую массу душ и полагались на свою численность, что помогало пускать в ход потрясающую энергию даже тем из онре, кто не был силен сам по себе.

Такая и Аяко явно попали в переделку.

— Мы же до полусмерти замотаемся, если драться с ними будем!

Аяко кривилась от напряжения.

— БАЙ!

Призраки разлетелись во все стороны, как искры от фейерверка.

«Они отступают?»

Призраки спасались от гайбаку Аяко. Ей не хватало сил, чтобы связать всех, и она пыталась захватить хотя бы часть… не велика польза!

Аяко запела:

— Ноумакусаманда боданан байсирамандая соака!

Ладони ее сомкнулись в символическом знаке Бисямонтэна, голос взлетал к небесам:

— Намутобацу Бисямонтэн!

Вокруг кулаков занялся свет.

— Даруй мне силу Твою, дабы истребить зло!

Она с силой развела руки.

— Тебуку!

Из ладоней хлынуло сияние, рванулось к онре и поглотило их. По ушам ударили страшные вопли.

— ! — Такая закрыл глаза руками, спасаясь от ослепительного белого света.

Прежде чем открыть их, он обождал немного.

И воцарилась тишина.

— Как всегда удивительно.

— Да ну? Если это удивительно, тогда что насчет твоего кеккай-тебуку?

Такая опустил голову. Он совсем забыл.

— Эээх, ты мне даже не помог — да их из-за этого половина сбежала. Я все расскажу Наоэ.

— Я не могу помочь, если не помню, как это делается. И вообще, что за фигня тут была?

Аяко смерила взглядом гору обломков.

— Похоже, кто-то сотворил здесь призыв мертвых.

— Призыв мертвых?

— Его используют, чтобы вызывать призраков. Нечто вроде магнетизма. Похоже, кто-то совершил в здании заклинание, и оно начало притягивать призраков. Думаю, если заклинание не развеется, оставшиеся снова сюда придут.

Такая с сомнением нахмурился:

— Так из-за этого оно обвалилось? Кто-то уничтожил отель, чтобы вызвать призраков… или как?

— Нуу, я пока не уверена. Но если это еще где-нибудь случится…

Однако… Кто и зачем?

Такая сощурился, глядя на то, что осталось от отеля:

— Получается, надо проверить?

— Верно, но… — Аяко зло на него посмотрела. — Сначала научись использовать свои силы. А то будет, как только что… нет у меня времени с тобой в няньки играть.

Такая, несколько пристыженный, убрал со лба челку.

На улицах Сэндая ярко горели неоновые огни.

Глава 3: Моховая роза

По-любому, они не могли сделать и шагу, пока не выяснили, что все-таки происходит. Поэтому Аяко начала детальную ментальную разведку в городе на следующий же день.

Такая, в свою очередь, начал тренировку по развитию своих сил под руководством аббата Кокуре.

Тренировку, которая оказалась довольно-таки строгой.

Его заставили подняться безбожно рано и подметать окрестности сада и главных храмовых построек, затем, после поспешного завтрака даже без «пожалуйста», — посетить утренние службы. И только после всего этого, когда Такая замотался настолько, что на смену угрюмости пришло приглушенное изумление, Кокуре, наконец, встретил его серьезно.

Формально усаженный перед алтарем с ладаном, Такая развернулся к Кокуре.

— Видишь ли, твоя нервозность означает, что у тебя нет необходимого спокойствия. Это гнетет твое сердце, и то, что должно изливаться, заперто внутри, — объяснил Кокуре и правой рукой потянулся к Такае — строго хлопнуть того по плечу. — Если ты будешь носить на плечах этакую злобу каждый день, то растратишь большую часть своих драгоценных сил впустую. Сперва ты должен расслабиться. Настройся на то, чтобы принимать вещи легко.

— …

— Все разговоры о силе желания или о сверхъестественной силе очень преувеличены; на самом деле сила возникает из тонкости души. Если ты смог понять суть предметов, если ты смог стать мудрым, ты сможешь обладать ею. Это как беседа, которую, раскрыв сердце, ты ведешь с собственной маленькой вселенной. Упрямство, которое живет в тебе сейчас, никогда не позволит достигнуть мастерства.

Кокуре вздохнул, видя, что Такаю раздражают его непонятные слова. Потом выражение его лица смягчилось.

— Ну ладно, ты скоро поймешь, — проговорил аббат и поднялся на ноги. Когда он вернулся,