Королева - Родион Александрович Вишняков

Многие вообще не понимают, зачем вбухивать миллиарды долларов в то, что не приносит никакой существенной пользы. Но сегодняшний старт действительно собрал огромную аудиторию.

Виновником торжества была катастрофа, произошедшая год назад. Девятого июля шаттл Georgia стартовал с мыса Канаверал и через сто две секунды взорвался в воздухе вместе с экипажем. В течение последующих трехсот шестидесяти дней были прекращены все полеты. По заключению госкомиссии причиной чудовищной трагедии стала разгерметизация элементов твердотопливного ускорителя. Инженеры крупнейшего научно-исследовательского центра Маршалла вновь сели за чертежные доски, и через три месяца были предложены кардинально новые схемы ускорителя. Еще два месяца ушло на проведение полевых испытаний на космодроме Уоллопс. И вот сегодня дан новый старт.

Лайнт тогда мысленно скривился. Жажда запекшейся и испарившейся крови охватила тех, кто сейчас наблюдает за его искаженным перегрузками лицом. Ну, разве что кроме его жены и восьмилетних близняшек. Наверное, они единственные, кто сейчас по-настоящему переживает за своего отца. Будет что завтра в школе рассказать. Опять сорвут урок, потому что уже все одноклассники знают, что отец Майка и Эдварда Лайнтов сейчас несется со скоростью десять километров в секунду к ледяной пустоте космоса. Хотя все это, конечно, неправда. Нет, для гражданских пусть остается космос. Но, на самом деле, МКС летает не в космосе. Она вращается вокруг планеты в самом верхнем слое атмосферы. И только потому она все еще работает. Вернее, работают на ней астронавты без смертельной угрозы своему здоровью, поскольку, несмотря на все достижения американских ученых из NASA, до сих пор еще не изобретены совершенные методы защиты от смертельного космического излучения. Вся надежда на добрый потрепанный озоновый слой. Конечно, при таком раскладе вся махина станции, как самое простое яблоко, подвергается силе гравитации и за двадцать четыре часа теряет в высоте около ста метров, так что время от времени станцию приходится разгонять, выводя ее на оптимальную орбиту.

К космической радиации всех этих любителей красивых и сенсационных смертей!

Он тогда улыбнулся еще шире, стараясь казаться максимально беззаботным и расслабленным, хотя все это время едва мог дышать от тяжести перегрузки, буквально вдавившей его и двух других астронавтов в многофункциональные кресла. Что Альбу Родригез, афроиспанку из Европейского космического агентства, тяжело дышащую справа от него, что находившегося слева крутого техасского парня Роба Митчелла.

В задачу их миссии входила ротация части экипажа МКС, а также доставка частей модулей станции. Дэвид и Альба должны были заменить двух русских, пробывших на орбите больше года, и продолжить начатые исследования в области физиологии и кристаллизации белков, присоединившись к американке Элеоноре Стейз и еще одному русскому – Артёму Климову. А замечательный парень Роб Митчелл должен будет вернуться на Землю, увозя с собой двух русских. Для них миссия подходила к концу. А для него, Дэвида, начиналась его собственная – девять месяцев невесомости и ответственной работы во славу величайшей нации в мире.

Первые два месяца прошли спокойно, без каких-либо внештатных ситуаций. Внешние и внутренние работы выполнялись согласно плану. Астронавты готовились через несколько дней осуществить стыковку с транспортным кораблем Starliner, который должен был доставить на орбиту очередную партию груза. В планы входила доставка расходных материалов для ледяной атомной лаборатории. Научной установки, внутри которой была создана область пространства холоднее вакуума в десять миллиардов раз. В центре этого рукотворного ада проходили исследования квантовых данных ультрахолодных атомов.

– Дэйви, – Мэтт Томпсон, один из руководителей ЦУПа, смотрел на капитана с экрана, – старт шаттла отложен на две недели. – Движение губ Томпсона уже завершилось, когда динамик связи только ожил голосом, сильно подернутым шипением помех. Задержка звука была одной из вещей, к которым Лайнт все никак не мог привыкнуть.

– Хьюстон, у вас проблемы? – Дэвид рассмеялся.

– У нас выбыло из строя пятьдесят четыре человека. В том числе несколько инженерных и технических бригад. При сложившемся форс-мажоре мы не успеваем провести плановую предполетную подготовку и техническую проверку всех узлов.

– Черт возьми, Мэтт! Это прискорбное известие! Что случилось? Авария?

– Заболели. Сначала один, потом уже с десяток. А через три дня их уже было под пятьдесят. Врачи предположили, что это какой-то вирус. Слишком быстро все стало распространяться. Всех ребят развезли по больницам Хьюстона. Но, как оказалось, это какая-то бактерия, которая вызывает воспаление легких. Сперва никто не мог поставить диагноз. На рентгене легких не было никаких признаков этого самого воспаления. Потом пришли анализы крови и результаты компьютерной томографии. Тогда и стало ясно, что это все легкие. И что такая заразность именно потому, что люди работали в ограниченном пространстве и при тесном контакте друг с другом. Сейчас мы вызываем всех свободных сотрудников из отпусков и с других объектов. Со дня на день будем готовы продолжить работу.

– Мы желаем всем ребятам скорейшего выздоровления! Пусть держатся там! Жаль, конечно, что все так случилось. Мы же отправляли заявку на запасные детали для ремонта передатчика и компонентов системы связи. Сейчас мы ограничены в общении с вами. Блок слишком быстро съедает запасенную аккумуляторами энергию, а накапливает ее очень медленно. Мы рассчитывали исправить неполадку и иметь связь с Землей чаще, чем раз в два месяца.

– У русских тоже нет связи?

– Она у них была на плановом ремонте как раз перед сменой экипажа. И Арти также рассчитывал на поставку оборудования нашим шаттлом.

– Весьма интересное стечение обстоятельств.

– Бывает и такое, – рассмеялся Дэвид. – Но мы пока терпим.

После окончания сеанса связи с Землей Лайнт передал информацию остальным трем членам экипажа. Русский отнесся ко всему более чем равнодушно: сказал «окей» и направился в свой служебный модуль. Афроиспанка заметно погрустнела и стала, как показалось Дэвиду, намного беспокойнее, чем этого требовала ситуация.

– А если они и через несколько дней не смогут прислать шаттл?

– Успокойся, Альба. Повода для переживания нет никакого. Даже если старт будет отложен еще раз, скоро все заболевшие поправятся и вернутся к исполнению своих обязанностей. Не стоит отчаиваться. Запуск новых тестов на нашей ледяной установке может и подождать. Работы хватает.

– Хьюстон, как слышишь меня? Мэтт, дружище! Что с тобой? – Лайнт озабоченно смотрел на руководителя полетов, чье лицо скрывал устрашающего вида респиратор футуристической формы. Такие, как припоминал Дэвид, он видел у больных онкологией детей, которым в процессе лечения окончательно убивали иммунитет.

– Со мной пока все хорошо. – Голос Томпсона из-за фильтра звучал глухо и нечетко. – Чего не могу сказать о заболевших ребятах.

– Как они?

– Плохо, Дэвид, – коротко ответил Мэтт. – Мы все еще не можем отправить к вам шаттл. Из первой группы, где было пятьдесят четыре заболевших,