Королева - Родион Александрович Вишняков

2058 год. 344 километра над поверхностью Земли. Сегмент орбиты над Бенгальским заливом. Борт Международной Космической Станции.

– Еще один, – тихо бросил Лайнт.

Он ни к кому не обращался. Просто говорил это самому себе, констатируя увиденный факт. Но находившаяся рядом Элеонора услышала голос мужа и подплыла к одному из семи иллюминаторов панорамного обзорного купола станции.

– Где?

– На территории Индии.

Но Элеонора уже без подсказки видела очередную катастрофу.

Среди бескрайнего моря зелени во все стороны разрастался ярко-оранжевый круг чудовищного взрыва. Оставлял за собой перемешанную, вываленную радиально массу горящих деревьев. Из его эпицентра в атмосферу планеты поднимался клубящийся гриб, в черной шапке которого вспыхивали огненные пятна. Всесокрушающая ударная волна, намного опередив радиус огненного безумия, ушла вглубь территории, увеличивая объем поражения в несколько раз. Два ярких скопления многочисленных светящихся точек, обозначающих все еще борющиеся за жизнь людские поселения, погасли.

– Шестая за последний год, – сухо бросил женщине Лайнт. – И, ставлю на кон нашу асептику, не последняя. Будут еще.

– Какое безумие! – покачала головой Стейз. – Несчастные люди. – В ее голосе отчетливо слышались ноты горечи и боли. – Какая ужасная и несправедливая судьба! – Элеонора посмотрела на мужа: – Сколько их еще может быть?

Дэвид продолжал смотреть на пожар, словно ожидая чего-то еще. В памяти опять возникло воспоминание: темный круг иллюминатора космического челнока, тусклое стекло из прозрачного плавленого кварца с заслонками противоударных устройств, а за ним – непроглядная тьма. Всепоглощающая, завораживающая своей пустотой и неизвестностью. Таящая в себе свой личный большой секрет. Что там, за стеклом, внутри челнока? Он столько раз смотрел на него, с тех пор как внутри навсегда погас свет. С тех пор, как челнок перестал подавать признаки жизни, превратившись в мертвый космический мусор. И вот однажды, когда он вновь попал в поле зрения Лайнта, он увидел в этом иллюминаторе пятно света. Как будто кто-то внутри прошел мимо, держа в руках фонарь или, помилуй бог, свечу!

– Дэвид. – Встревоженный голос Элеоноры вывел астронавта из состояния задумчивости.

– Да? – Он посмотрел на жену. На ее лице отчетливо читалась тревога.

– С тобой все в порядке?

– Да, милая. – Дэвид подлетел к Стейз и ободряюще положил руку ей на плечо. – Прости, я немного задумался. Что ты сказала?

– Я спросила тебя о том, сколько еще может взорваться атомных станций.

– За несколько лет до начала Катастрофы, – Дэвид почесал затылок, – атомная энергия эксплуатировалась в тридцати странах. И общая численность энергоблоков доходила до четырехсот пятидесяти. Еще пятьдесят были на разных стадиях строительства.

– Но ведь это сродни ядерной войне!

– Нет, – усмехнулся Лайнт. – Ничего подобного.

– Но почему?

– Взрываются далеко не все АЭС. Большинство из них, во избежание катастрофы, уже выведены из рабочего состояния персоналом. Ведь срок эксплуатации даже у такого современного и сложного оборудования не безграничен. И специалисты прекрасно понимают, что по истечении времени станцию придется законсервировать и покинуть. Взрываются только те АЭС, где из-за инфекции весь персонал погиб. Мне думается, что сейчас персонал АЭС живет на территории, добровольно изолированной от остального мира. Это же целый небольшой город с собственной водой и энергией! В обмен на продовольствие они могут передавать часть вырабатываемой энергии в близлежащие убежища и города. Я как-то нашел информацию о Пало-Верде в Аризоне. Крупнейшая атомная станция нашей страны, снабжавшая электричеством города с населением в четыре миллиона человек. Благодаря ее энергии, там смогли организовать закрытый город-государство, ведя торговлю за еду и чистую воду.

– За воду? – удивленно переспросила Элеонора. – Но они же на АЭС.

– Я тоже был удивлен не меньше тебя. Но, как оказалось, Пало-Верде – единственная атомная станция в мире, не располагающаяся возле водоема. Наверное, поэтому им пришлось тяжелее остальных. Без своего источника воды долго никто протянуть не может. В итоге общим собранием было принято решение об остановке реакторов. После этого АЭС была законсервирована и покинута всеми ее жителями.

– Только не стоит говорить об этом при Альбе, – тихо напомнила мужу Стейз. – Она только научилась справляться с этой жуткой депрессией. Бедняжка. Хорошо, что она не увидела этот взрыв. И ты не закончил говорить про станции. Я перебила тебя.

– Да я почти все рассказал, – пожал плечами Дэвид. – Судя по тому, что я узнал о Пало-Верде, подобную экономическую схему отрабатывают все, кому посчастливилось оказаться внутри «атомных городов». Когда жители АЭС перестают выходить на связь с располагающимися рядом населенными пунктами, или же когда у этих самых пунктов начинаются перебои с энергией, это может значить только одно. Ведь никто не станет отказываться от обоюдно выгодного обмена. Значит, на закрытой территории произошло что-то такое, что послужило причиной прекращения торговли. А что это может быть, учитывая реалии нашего времени? Только болезнь.

– Да. Ты прав, – кивнула Стейз.

– Разумеется, никто в здравом уме лезть за периметр атомной станции и выяснять подробности не будет. Принести чуму в свой дом… – Лайнт передернул плечами. – Это страшно! Действительно страшно, стоит только подумать об этом как следует. – Мужчина немного помолчал. – Если больные и умирающие жители АЭС не успевают выключить все рубильники, через какое-то время все летит к чертям в ад. Как сейчас было в Индии.

– Но почему тогда они… – Элеонора запнулась, не зная как сформулировать возникшую мысль. – Когда связь прекратилась… Жители городов приходят точно к такому же выводу, что и ты сейчас. Он же логичен.

– Уверен, что да.

– Тогда почему они не уходят из опасной зоны? Почему остаются сидеть на месте и ждать взрыва?

– Им некуда идти. Убежища теперь раскиданы по всей Земле на больших расстояниях. Либо возле АЭС, либо возле гидроэлектростанций. Остальные места или уже вымерли, или пустеют с огромной скоростью. Большинство дорог заброшены и приходят в негодность. Добраться же до какого-то населенного пункта по бездорожью практически невозможно. Кругом стаи зараженных, агрессивных зверей. И рассказывали о появлении каких-то чудовищ. Опять же, огромное количество различных болезней. Но даже если переселенцы и доберутся до какого-нибудь Изумрудного города, много ли найдется желающих открыть им ворота?

Какое-то время Элеонора молча смотрела на мужа.

– Ты прав, – наконец произнесла она. – Как ни печально, но сказка закончилась. Никто не захочет рисковать собой ради чужих людей. Никто не захочет впустить за свои ворота болезнь и множество голодных ртов, которые тут же нарушат устоявшуюся внутри города систему. Как же это жестоко!

– Это необходимая жестокость. – Дэвид взял жену за руку. – Это война на выживание. И тут либо ты, либо тебя. Если ты хочешь сохранить жизнь себе, то должен молча смотреть, как за стенами твоего города возле закрытых ворот