Казино «Рояль» - Ян Флеминг

Бонд был восхищен красотой мадемуазель Линд и заинтригован ее необычайной выдержкой. Перспектива работать с ней будоражила его. В то же самое время он ощущал смутное беспокойство. Повинуясь безотчетному порыву, он даже постучал по дереву.

От Матиса не укрылось душевное состояние друга. Немного погодя он встал.

– Прошу прощения, – обратился он к спутнице, – я должен ненадолго покинуть вас. Мне надо позвонить в Дюберне, чтобы условиться о сегодняшней встрече. Не возражаете, если вечером я оставлю вас одну?

Она кивнула.

Бонд тоже кивнул и, когда Матис направился к телефонной кабинке, находившейся в другом конце зала, около барной стойки, произнес:

– Ну, раз вам сегодня придется коротать вечер в одиночестве, отчего бы нам не поужинать вместе?

Девушка улыбнулась, выказав наконец первые признаки осведомленности о тайном уговоре.

– Охотно, – ответила она, – после чего вы, быть может, не откажетесь сопроводить меня в казино. Если верить мсье Матису, вы там свой человек. Как знать, вдруг я принесу вам удачу!

Когда Матис отошел, ее отношение к Бонду неожиданно потеплело. Она как будто признала, что они одна команда. Обговаривая с ней время и место предстоящей встречи, Бонд понял, что сотрудничество наладилось. Он наконец почувствовал, что она тоже заинтересована своей ролью и готова работать с ним. Если поначалу ему чудилось множество препон на пути к согласию, то теперь было ясно, что можно без помех перейти к обсуждению профессиональных вопросов. При этом Бонд отнюдь не обманывался насчет своего истинного отношения к ней: он определенно хотел переспать с ней, но лишь после того, как работа будет выполнена.

Когда Матис вернулся за столик, Бонд попросил счет. Он объяснил, что должен вернуться в отель, поскольку его ждет ланч с друзьями. На мгновение задержав руку мадемуазель Линд в своей, он почувствовал: между ними установились дружеская близость и взаимопонимание, что еще полчаса назад казалось абсолютно невозможным.

Когда Бонд выходил на улицу, девушка не отрывала от него взгляда.

Матис пододвинул свой стул поближе к спутнице и мягко проговорил:

– Он мой хороший друг. Я рад, что вы познакомились. Сдается мне, лед на обеих реках уже вскрывается. – Он улыбнулся: – Впрочем, вряд ли Бонду прежде доводилось таять. Для него это будет в новинку. И для вас тоже.

Она ответила уклончиво:

– Интересный мужчина. Похож на Хоги Кармайкла[25], однако есть какая-то холодность и даже жестокость в его…

Она не успела договорить. В нескольких футах от столика вдребезги разбилось огромное оконное стекло. Ударной волной мощного взрыва, раздавшегося совсем рядом, их отбросило назад. Затем на мгновение наступила тишина. Некоторые предметы в беспорядке валялись на улице перед входом. Под тяжестью разбившихся бутылок полки в баре рухнули. Через несколько секунд раздались истошные вопли, и посетители в панике кинулись к дверям.

– Оставайтесь здесь, – бросил Матис, оттолкнул свой стул и через пустую оконную раму шагнул прямо на тротуар.

6. Двое в соломенных шляпах

Выйдя из бара, Бонд по обсаженному деревьями бульвару направился прямиком к своему отелю, находившемуся всего в нескольких сотнях ярдов.

Погода по-прежнему стояла превосходная, и хотя солнце припекало все жарче, росшие на ухоженных газонах между тротуаром и асфальтовой мостовой платаны давали прохладную тень.

Людей поблизости было немного, поэтому двое мужчин, стоявших под деревом на противоположной стороне улицы, сразу привлекали внимание.

Бонд заметил эту парочку, когда до нее оставалось еще около ста ярдов. Такое же расстояние отделяло мужчин от богато украшенного porte cochère[26] отеля «Сплендид».

Что-то во внешности незнакомцев насторожило агента. Оба были невысокого роста и одеты в темное. Жарковато, наверное, в таких костюмах, подумалось Бонду. Ни дать ни взять два комика, поджидающие на остановке автобус до театра. На обоих были соломенные шляпы (очевидно, уступка атмосфере летнего курорта) с широкими черными лентами. Тень от полей шляп и от деревьев, под которыми стояли мужчины, скрывала их лица. На фоне приземистых фигур в темном казались неожиданными два ярких пятна – квадратные футляры фотоаппаратов, свисавшие с плеча каждого из незнакомцев.

Один футляр был ярко-красный, другой – светло-синий.

К тому времени, когда Бонд вник во все эти подробности, до мужчин оставалось около пятидесяти ярдов. Агент праздно размышлял о различных типах оружия и возможностях защиты от них, когда перед ним начала разворачиваться кошмарная сцена.

Тип с красным футляром едва заметно кивнул своему спутнику с синим фотоаппаратом. Одним стремительным движением «синий» сбросил с плеча свою ношу. Бонд не сумел хорошенько разглядеть всю картину из-за ствола платана, но видел, что «синий» наклонился вперед и как будто стал расстегивать футляр. Затем мелькнула слепящая белая вспышка и раздался оглушительный взрыв, от которого зазвенело в ушах. Хотя Бонд в этот момент находился за деревом, его швырнуло наземь мощной волной горячего воздуха, который смял щеки и живот, точно бумагу. Агент лежал на тротуаре, бессмысленно уставясь на солнце, а воздух вокруг (по крайней мере, ему так казалось) продолжал звенеть, будто кто-то со всей силы хватил кувалдой по басовым клавишам фортепьяно.

Когда оглушенный и почти ничего не соображающий Бонд с трудом поднялся на одно колено, сверху на него обрушился жуткий ливень из ошметков плоти и обрывков окровавленной одежды вперемешку с ветвями деревьев и гравием. За ливнем последовал поток прутьев и листвы. Со всех сторон доносился звон бьющегося стекла. В небе висело грибовидное облако черного дыма, которое медленно поднималось и постепенно рассеивалось на глазах у Бонда. Нестерпимо воняло взрывчаткой, гарью и – да, именно: жареной бараниной. Платаны в радиусе пятидесяти ярдов обгорели и лишились листвы. Два дерева подломились у основания и рухнули на землю. Между ними виднелась дымящая воронка. От двоих типов в соломенных шляпах не осталось абсолютно никаких следов. Однако повсюду – на мостовой, тротуарах и стволах деревьях – виднелись кровавые отметины, а высоко в ветвях болтались обрывки одежды.

Бонд ощутил, как к горлу подступила тошнота.

Первым к нему подскочил Матис; к этому времени Бонд уже поднялся и стоял, обхватив рукой ствол дерева, спасшего ему жизнь.

Оглушенный, но целый и невредимый, он позволил Матису отвести себя к «Сплендиду», из которого в́ысыпали испуганные постояльцы и персонал. Пока где-то поодаль ревели сирены, извещавшие о прибытии карет «скорой помощи» и пожарных расчетов, Бонд и Матис сумели протиснуться сквозь толпу, поднялись по лестнице и добрались до номера агента 007.

Первым делом Матис включил радиоприемник, стоявший перед камином, и, пока Бонд стаскивал с себя окровавленную одежду, закидал его вопросами. Когда дошло до описания двух подозрительных типов, Матис сорвал трубку с телефонного аппарата, находившегося возле кровати.

– …И скажите в полиции, – закончил он, – скажите, что англичанин с Ямайки, оглушенный взрывом, – это моя забота. Он не ранен, и его не должны трогать. Через полчаса я все разъясню инспекторам. Пусть сообщат прессе, что это, очевидно, были разборки между двумя болгарскими коммунистами. Один бросил в другого бомбу. О третьем болгарине, который, должно быть, ошивается где-то рядом, сообщать не надо, но взять его необходимо любой ценой. Он, вне всякого сомнения, отправится в Париж. Необходимо блокировать дороги. Понятно? Alors, bonne chance[27].

Матис повернулся к Бонду и дослушал рассказ друга до конца.

– Merde![28] Однако ты везунчик, – заметил он, когда Бонд замолчал. – Ясно, что бомба предназначалась для тебя. Должно быть, что-то сработало не так. Они хотели кинуть ее и укрыться за деревом. А получилось иначе. Ладно, черт с ними. Подробности выясним после. – Он сделал паузу. – Впрочем, любопытно вышло. Похоже, за тебя взялись всерьез. – Вид у Матиса был обиженный. – Но как эти sacré[29] болгары собирались уходить? И для чего им понадобились такие яркие фотоаппараты? Надо постараться отыскать какие-нибудь фрагменты красного футляра.

Матис принялся грызть ногти. Он разволновался не на шутку; глаза у него сверкали. Дело, в которое он сам был непосредственно вовлечен, принимало опасный и драматический оборот. Отныне задача Матиса не ограничивалась лишь тем, чтобы стеречь пиджак Бонда, пока сам агент будет сражаться с Ле Шифром за карточным столом. Связной вскочил на ноги.

– А теперь выпей, чего-нибудь перехвати и отдохни, – велел он Бонду. – Что до меня, я должен быстренько вникнуть в это дело, пока полицейские не затопчут все следы своими огромными черными башмаками.