Тень в зеркале - Екатерина Александровна Неволина

Обнаруженные вещи не произвели на меня никакого впечатления, зато медальон понравился с первого взгляда. От него исходило уютное тепло, и я немедленно надела его на шею.

А ночью мне приснилось, буду я еду куда-то в поезде.

Мерно постукивают колеса, а за окном проплывают незнакомые пейзажи – поросшие лесом холмы и затянутые туманной дымкой низины. А на сердце у меня беспокойно и по-осеннему пусто…

Поезд Красноярск-Петербург, сентябрь, 1913 год

За окном проплывал густой лес, вздымавшийся по холмистой местности, словно гребень на спине спящего сказочного дракона.

Лиза тут же представила себя принцессой. Вот только нашелся бы рыцарь, готовый сражаться за нее.

– Уж как Павел Силантьевич о вас печется, барышня! – Наташин голос расколол хрупкие мечты, осыпавшиеся под ноги тонким хрусталем. – Все просил меня: ты уж догляди за нашей сироткой!

– Дядюшка очень добр, – безучастно подтвердила Лиза и достала книжку, не столько желая читать, сколько не желая разговаривать.

Наташа намек поняла и замолчала, ерзая на сиденье. Заметно было, что в купе ей неуютно, а бурлящая внутри жизненная энергия требует больших пространств и свободы действия.

«На ней бы пахать», – невольно подумала Лиза, но тут же устыдилась такой мысли.

Подошло обеденное время, больших приличных станций поблизости не было, так что есть приходилось в вагоне-ресторане.

Лиза и прошла туда в сопровождении компаньонки, не забывшей тщательно пригладить волосы перед большим Лизиным зеркалом.

Ресторан был приличным, как и надлежит тому в поезде первого класса. С бархатными шторами на окнах, с висящими в простенках картинками. Одна из них привлекла Лизино внимание – фотография, но странная, по-настоящему цветная. Вот ведь чудеса! Чего только не увидишь: и трава на ней зеленая-зеленая, и небо голубое, и на детях, сидящих на лугу, яркие одежки.

Часть столиков уже была занята. За одним сидел невысокий худой мужчина с крупным носом и смуглым оттенком кожи, он что-то бормотал себе под нос. По слегка презрительному виду склонившегося над ним официанта становилось ясно, что посетитель оценен не слишком высоко.

Лиза уже села за свободный стол, как заметила в углу давешнего студента. На столе перед ним стояла тарелка супа и лежало несколько кусков хлеба. Еда более чем скромная. При виде Лизы студент, кажется, слегка покраснел и потер шею.

– Вы случайно не из сочувствующих? – наглый господин с усиками был тут же и теперь смотрел на студента с вызовом. – Не едите потому, что народ голодает? По убеждениям?

– Я?! Нет, что вы, я – монархист. Убежденный монархист, – поспешно ответил студент. – Дмитрий Владимирович Рагозин – к вашим услугам.

– Денис Константинович Вербицкий, – вынужден был представиться в ответ пижон. – Тогда, должно быть, вы – пуританин, больше думаете о небесном, чем о мирском.

Пока официант сервировал перед ней стол, Лиза не без любопытства прислушивалась к разговору. Оба попутчика показались ей интересными. Что уж говорить, особенно тот, который с усиками. Сразу виден столичный лоск. Даже странно, что такой щеголь делает на Урале. Его легче представить в салоне, на каком-нибудь балу или рауте, чем в грохочущем поезде.

– Я… тут еда не подходящая, – Дмитрий расправил неширокие, прямо скажем, плечи и вздернул голову так, что стал виден острый кадык. – Лучше совсем не есть, чем есть второсортную пищу. У меня, может, имелось желание отведать устриц в белом вине.

Денис Вербицкий, видимый Лизе в профиль, иронично поднял бровь. Ей тоже не понравилось высказывание студента. Странно, вначале он показался ей естественным и милым, а оказался избалованным барчуком. Наверняка маменька его до сих пор об отмене крепостного права жалеет и шпыняет своих людей, как в былые времена. Устрицы в белом вине! Надо же еще придумать такое в поезде!

Однако поддержку заявление нашло с совершенно неожиданной стороны.

– И я говорю, что еда второсортная, а цены дерут втридорога! – вмешался носатый господин. – Просто грабеж посреди белого дня. Как грабили на этих дорогах когда-то, так до сих пор и грабят. Только нагло и открыто.

– У нас, извольте знать-с, все свежее. По первому классу, – подал голос официант. – Изысков французских не держим, потому как в дороге несподручно, испортятся-с, однако все самое лучшее. Первого класса.

Все-таки в поездах обстановка, что ни говори, гораздо свободнее. Где еще собрались бы столь разные люди. Разве что в маскараде еще. Лиза побаивалась маскарадов, но слышала, что ныне на них ходят все, кто хочет, хоть прачка приобрести билет может.

И в этот момент в ресторан вдруг вошла дама, не заметить которую оказалось невозможно. Во-первых, у нее были отчаянно-рыжие, просто пламенные волосы, оттененные глубокого изумрудного оттенка платьем с вырезом большим, чем представлялось приличным. Во-вторых, фигура у дамы оказалась изумительная, что как раз и подчеркивало пресловутое декольте. Взгляд незнакомки рассеянно скользнул по помещению, а Лиза вдруг поняла, что все споры разом замолкли. Господин с усиками… Вербицкий, смотрел теперь на незнакомку в зеленом, и в груди у Лизы что-то неприятно кольнуло. Не то, чтобы она всерьез рассчитывала на внимание такого субъекта, однако отчего-то стало досадно.

– Я у себя поем, – Лиза поднялась, не глядя на Наташу. – Вели мне заказать обед.

– Вот и правильно, барышня, – живо откликнулась компаньонка, видимо, тоже не обрадовавшаяся незнакомой красавице. – Уж не беспокойтесь, все в лучшем виде сделаю.

Лиза вышла из вагона-ресторана и едва не оказалась сбита с ног крупным мужчиной. Он толкнул ее, но вместо того, чтобы извиниться, только пробормотал что-то под нос и поспешил дальше. Он него, как и от дяди, пахло табаком, даже более резко, нехорошо, а еще… неприятностями.

Странные попутчики. Странное путешествие.

Глава 3

Крыло смерти

Несколько дней прошли абсолютно спокойно. Я осваивалась в доме, понемногу узнавая о себе. Отца я почти не видела – он был занят своими делами, Анна все так же смотрела на меня, словно на пустое место. Если бы я погибла в аварии, ей наверняка стало бы легче. При этом она оказалась моей родной матерью и родила меня в девятнадцать лет. Видимо, она просто не хотела ребенка. Ну что же, и такое бывает. Я тоже не искала ее любви, проводя больше времени за компьютером или с книгой. Найденный медальон уютно пригрелся у меня на груди, и я не снимала его даже ночью.

Каждый день меня посещал врач. Мы беседовали, заполняли бесчисленные ассоциативные тесты, но не уверена, что хоть с каким-то результатом. Мне становилось скучно, и обычно я утыкалась в свой новый айфон, где было пока всего три телефонных номера (один из них – доброго доктора), зато Интернет предоставлял огромные просторы для