Тень в зеркале - Екатерина Александровна Неволина

Один из них, высокий блондин, казалось, сошел со страниц модного журнала и был одет в укороченные белые штаны и дизайнерский синий пиджак. Второй, темноволосый, на полголовы ниже своего спутника, производил впечатление успешного и серьезного человека, а его белоснежная рубашка едва ли не затмевала своим сиянием солнце. Но больше всего меня поразили большие серые глаза, опушенные темными длинными ресницами. Они казались очень мягкими, бархатистыми. Впервые видела такой интересный оттенок.

– Вот увидишь, хорошая ювелирка – лучшее средство, – говорил брюнет.

– Не у всех девушек лучшие друзья – бриллианты, – усмехался в ответ светловолосый. – Некоторые предпочитают изумруды или рубины.

Оглянувшись, я заметила, как быстро устремились к посетителям две хорошенькие продавщицы, и поспешно отвернулась.

«Эти люди не моего круга», – мелькнула в голове странная мысль. Но отчего же не моего? Разве мой отец не один из богатейших людей России?

Мимолетная пустяковая, в сущности, встреча вернула меня в подавленное состояние духа. Пожалуй, лучше не говорить доброму доктору, как часто меняется у меня настроение. Кажется, это признак шизофрении. Мне даже хотелось немедленно поехать домой, но Лена настояла на том, чтобы мы купили какую-то ювелирку. Пару серег, скромное колье и колечко я выбирала уже без прежнего воодушевления, ткнув на первое, что привлекло взгляд.

На этом шоппинг был окончен, а головная боль обрушилась на меня новым яростным приступом. Пришлось зайти в аптеку и купить обезболивающее.

В особняк я возвращалась присмиревшая и подавленная. Даже маленькая победа над Леной больше не приносила радости.

Так и закончился мой первый выход в общество.

Корпоратив, о котором говорил отец, проходил в уютной бухте где-то на Пироговском водохранилище. Мы приехали туда, когда праздник уже начался. На небольшой импровизированной сцене выступала певица в весьма провоцирующем наряде. Судя по реакции собравшихся, она была известна, хотя мне эта музыка ни о чем не говорила. Впрочем, неудивительно, если осознанные годы я провела в Лондоне.

При появлении отца сотрудники заволновались.

– О, я вижу, пришел большой босс! – улыбнулась певица, закончив песню и очаровательно улыбнулась.

– Безголосая стерва, – тихо проговорила Анна, и мне стало приятно ее раздражение.

Отец поцеловал певице руку, приветствовал сотрудников, обратившись к ним с речью минут на десять. Мне стало скучно, и я отошла к перилам.

От воды тянуло сыростью и легким ветерком, и это было приятно. Неподалеку красовались пришвартованные яхты. Интересно, у нас есть яхта?..

Я поежилась под налетевшим порывом ветерка. Платье, выбранное сегодня в магазине, пожалуй, было слишком открытым для вечера. Медальон я спрятала в вырезе, мне одинаково не хотелось и снимать его, и показывать людям. Вторая цепочка, легшая по линии шеи, создавала ощущение единого украшения и благодаря этому спрятанный кулон не выглядел странно.

– Вам не холодно?

Вздрогнув, я оглянулась и не поверила собственным глазам. Передо мной стоял сероглазый брюнет из магазина.

– Нет… То есть да… – пробормотала я.

Он усмехнулся, снял пиджак и набросил на меня. От пиджака доносился горьковато-кожаный аромат.

– Спасибо.

– На здоровье, – он усмехнулся. – Не считайте меня пикапером, но смотрю на вас и не могу понять, кем же вы здесь работаете. Вы… – он задумчив щелкнул пальцами.

– Странная? – подсказала я.

– Есть такое, – неожиданно согласился он.

– Я… я недавно в России, – мне почему-то захотелось оправдаться. – И я – дочь владельца.

Едва я произнесла эти слова, как серьезно о них пожалела, потому что интерес угас в его глазах, словно нажали на клавишу выключения света. Даже оттенок глаз изменился на холодно-стальной.

– А, – он кивнул, – понятно.

Можно поспорить, что он собирался сбежать, бросив даже свой пиджак, но тут навстречу шагнул отец, неся в каждой руке по бокалу темно-бордового, как драконья кровь, вина.

– Денис, – проговорил он любезно, только глаза при этом оставались напряженно-холодными. – Рад тебе. Вижу, ты уже встретился с моей дочерью. Помнишь ее?

– Да, разумеется. Тоже очень рад, – Денис улыбнулся так, что мне сразу стало ясно, насколько его не радует наша встреча. – Но, простите, мне нужно идти.

– Ваш пиджак, – я неловко попыталась стянуть его с плеч, совершенно обескураженная происходящим. Что же я опять умудрилась сделать не так?!

– Как-нибудь потом. Вам он нужнее, – бросил молодой человек и, не дожидаясь ответа, пошел прочь.

К нему тут же подскочила фигуристая блондинка, и они вместе исчезли в толпе.

Я знаю, что нет неслучайных встреч,

Я знаю, что счастье нам не сберечь, –

доносился с эстрады голос певицы.

– Хорошими манерами он никогда не отличался, – заметил отец, подавая мне один из бокалов.

Я машинально взяла.

Надеюсь, что этот грубиян больше никогда не попадется на моем пути. Ничего не хочу о нем знать.

– Кто это? – услышала я собственный голос.

– Денис Заревский. Мы дружили с его отцом и были компаньонами, а вы когда-то росли вместе. После смерти его отца я опекал Дениса. И вот, пожалуйста, закономерная благодарность… Но, – отец тряхнул головой, словно отгоняя стаю ненужных мыслей, – не будем о нем. Давай лучше за успех, – он звякнул своим бокалом о мой и осушил его одним глотком. – Чтобы наши задумки сработали.

Он сказал это так, что стало ясно: у него имеются совершенно определенные планы.

Я сделала глоток вина, раскрывающегося во рту, словно цветок.

– Кстати, хотел тебя кое с кем познакомить, – продолжал отец, отдавая пустой бокал подскочившему официанту. – Ты не против?

Я совершенно не хотела уже ни с кем знакомиться, но кивнула. И, конечно, очень быстро об этом пожалела, потому что дальнейшее напоминало странные смотрины. Ко мне подходило множество людей. Я не запомнила, кажется, ни одного имени и ни одного лица – все эти чужие, безразличные мне лица казались белесыми пятнами. И каждому мне нужно было сказать хоть что-то.

– Очень рада. Прекрасный вечер, – повторяла я, словно попка-дурак.

Отец абсолютно не замечал моего состояния. Мне вообще казалось, что ему нет ни до кого дела и единственное, что его волнует, – это бизнес. Поначалу он, очевидно, обеспокоенный тем, что случилось со мной, относился ко мне внимательнее, но сейчас искренне не замечал. Я все лучше понимала, почему не торопилась возвращаться из Лондона.

А чужой пиджак лежал на плечах каменной глыбой. Запах щекотал нос и кружил голову. Наконец, я не выдержала и, сняв пиджак, протянула какому-то новопредставленному.

– Пожалуйста, передайте Денису Заревскому. Это его, – пробормотала я.

Уж лучше лютый холод, чем продолжение пытки.

Наконец, отец объявил, что формальности соблюдены, и мы можем ехать. Я вздохнула с искренним облегчением.

В машине мы не разговаривали. Отец казался слегка нервным и раздраженным, Анна держалась, как всегда, холодно и надменно, а меня