Каждые семь лет - Джордж Аксельрод

ДЕВУШКА. Доброе утро, дорогой. Доброе светлое утро. Я так много хочу сказать тебе. Но сначала — главное. Мне никогда еще не было так хорошо.

РИЧАРД (старается быть жестким). Уже много времени. Ты так долго спала, дорогая, что на разговоры не осталось времени.

ДЕВУШКА. О, мой любимый, что случилось? Ты как будто чем-то обеспокоен!

РИЧАРД. Помолчи, детка, и послушай меня. Несколько слов для ясности.

ДЕВУШКА. Да, но сначала я. Этой ночью я как будто повзрослела. И теперь поняла, что все наши разговоры о независимости, наша боязнь любви — все это детские глупости. И сейчас я уже не боюсь сказать, что я тебя люблю. Отныне ты принадлежишь мне.

РИЧАРД. Давай уточним, детка. Я вообще никому не принадлежу. Если какой-то девчонке захотелось кинуться ко мне в объятия — это ее дело, улавливаешь? А я бываю свободен только на одну ночь. Ясно тебе? А сейчас самое лучшее, если ты соберешься и отправишься восвояси.

ДЕВУШКА. Уйти! Расстаться с тобой! Нет, это невозможно. Неужели ты сам не чувствуешь этого после того, что между нами было?

РИЧАРД. Да что такого между нами было! Да у меня это столько раз было! Да если всех вас, с кем у меня было, собрать вместе, так они в этой квартире не поместятся, вот!

ДЕВУШКА. Это осталось в прошлом, дорогой. А сейчас главное — наша любовь. Как будто мы несемся с горы и не можем остановиться. Мы не можем управлять этим. Чему быть — того не миновать!

РИЧАРД. О, господи!

ДЕВУШКА (неожиданно жестко). Ну да хватит. Ты сам расскажешь обо всем Хелен, или это сделаю я?

РИЧАРД (со стоном). Боже, а ей зачем про это знать?

ДЕВУШКА. В наших отношениях не должно быть фальши. Правда — вот выбор свободных людей! Я понимаю, тебе сейчас трудно, я все возьму на себя.

РИЧАРД. Нет, нет и нет. Мы не можем сделать этого!

Он становится перед ней на колени, словно защищаясь. Она кладет руки ему на плечи и произносит свой монолог.

ДЕВУШКА. Можем и даже обязаны. Мы посмотрим ей в лицо. Гордо. И пусть нас назовут негодяями. Любовь даст нам силы. Ты и я — мы пойдем вместе против целого мира. Сразу же, как только я переоденусь. (Уплывает в спальню, посылая воздушные поцелуи.)

Свет меняется.

РИЧАРД. Так, похоже я схожу с ума. Или уже сошел. Вот и все. У меня любовный припадок. Хелен уехала, и у меня случился кризис — на почве любви. Я сорвался с крючка. Я гоняюсь за женщинами. Я затаскиваю их к себе. (Нервно закуривает.) Я… курю! (Быстро гасит сигарету.) Так, и что делать! Я буду умолять Хелен не уезжать от меня ни на день, особенно летом, когда жарко. Я вымолю у нее прощение. Хелен теперь казалась мне самой лучшей женщиной на земле. Самой красивой, самой привлекательной. Да я бога должен благодарить, что она со мной… Со мной? Я снова представил, как этот ловелас, писателишка Том Маккензи пытается украсть самое ценное, что у меня есть — мою Хелен.

Свет снова меняется. Тихая музыка.

Появляются Хелен и Том с бокалом в руке.

ТОМ. Какой чудный сегодня вечер. Ведь я тону в своем одиночестве, а тут ваше приглашение.

РИЧАРД (себе под нос). Больше не дождешься!

ТОМ. Хелен, как прекрасно вы сегодня выглядите!

ХЕЛЕН. Спасибо, Том.

ТОМ. Хелен, Хелен… Это как звук прибоя. Это имя навевает мне мысли о Древней Греции, напоминает о той, ради которой завязалась Троянская война.

ХЕЛЕН. Как романтично вы говорите.

ТОМ. Дик, вам очень повезло, даже если вы сами не догадываетесь об этом.

РИЧАРД. Я как раз догадываюсь. И не называй меня Диком. Вот!

ТОМ. Что случилось, старина?

ХЕЛЕН. Том, не обращайте внимания на Дика. Он сегодня слишком налегал на спиртное.

РИЧАРД. Сегодня как раз не очень. Всего-то три паршивых мартини.

ХЕЛЕН. Доктор Коллинз говорил ему много раз, чтобы он пощадил свое здоровье и не пил.

ТОМ. Это разумный совет, Дик. По-моему, мужчина так устроен. Если ему чего-то нельзя, ему этого вообще нельзя.

РИЧАРД. Вот и воспользуйся этим советом.

ХЕЛЕН. Не обижайтесь на него, Том. Он сегодня не в духе.

ТОМ. С кем не бывает. Ну, спасибо за вечеринку. Мне пора, пожалуй. (Направляется к дверям. В прихожей прижимается к Хелен щекой.) Я позвоню вам как-нибудь на следующей неделе.

ХЕЛЕН. Мы будем ждать. (Провожает гостя.) О, боже. Я думала этот вечер никогда не кончится.

РИЧАРД (передразнивает). Как тут оторвешься! «Хелен — это как звук морского прибоя». Это вам не хухры-мухры!

ХЕЛЕН. Дик, ты же знаешь Тома. Он любит покрасоваться. Шума много, но это ровно ничего не значит.

РИЧАРД. Ничего себе, не значит! Как он глазел на тебя. Прямо пожирал глазами.

ХЕЛЕН. Разве плохо, что другие мужчины считают твою жену привлекательной?

РИЧАРД. Плохо, хорошо… Надо прибраться здесь, а то как в закусочной — стаканы, пепельницы. Ладно, пепельницу я сам вымою.

ХЕЛЕН (подходит к нему). Не сейчас.

РИЧАРД. Это почему?

ХЕЛЕН. Не сейчас.

Ричард смотрит вопросительно, потом ставит пепельницу на место и обнимает жену. Свет гаснет, в темноте — музыка.

Когда свет становится обычным, Ричард сидит в кресле, с закрытыми глазами и улыбкой на лице. Это длится недолго, он вскакивает.

РИЧАРД (решительно). Я понял, что мне надлежало делать. Я должен защитить счастье и покой своей семьи от посягательств. (Менее решительно.) Правда, как это сделать, я не знал. Собственно, проблема одна — как избавиться от девчонки. Внутренний голос пугал меня, что сделать это будет непросто. Ты слышал о такой неприятной вещи, как шантаж, спрашивал меня внутренний голос? Ты заманил ее в постель без особых усилий. Почему, как думаешь? Но она говорила, что ей и не надо любви. У современной молодежи все по-другому. Это нам подавай любовь. А у них — раз, два и привет! Это тебе привет, хамил мне мой внутренний голос. Ладно, значит, остается одно. Признаться во всем Хелен, умолять ее о прощении. Она поймет и простит меня. Внутренний голос добавил — или простит, или убьет.

Свет меняется. Музыка.

РИЧАРД (зовет). Хелен, Хелен…

ХЕЛЕН (из кухни). Да, дорогой!

РИЧАРД. Можешь на минуту отвлечься. Я должен кое-что сказать тебе.

Хелен выходит из кухни. Она в обычной домашней одежде, в фартуке. В руках у нее миска и деревянная поварешка.

ХЕЛЕН (мягко). Да, дорогой. Я готовлю вишневый пирог. Ты ведь не откажешься от кусочка?

РИЧАРД. Прямо не знаю, с чего начать.

ХЕЛЕН. Начни с главного.

РИЧАРД. Мы ведь уже семь лет вместе.

ХЕЛЕН. Семь счастливых лет. Сладких, как вишневый пирог.

РИЧАРД. И за все это время я никогда даже не посмотрел в сторону других женщин.

ХЕЛЕН. Я знаю это, Дик. И хочу, чтобы ты знал, как много это значит для меня. Ведь они, женщины. так и смотрят на тебя, так и смотрят. Все эти Джессики, мисс Моррис, эта Француженка-как-там-ее-звали.

РИЧАРД. Ты думаешь?

ХЕЛЕН. Да, но я верю тебе, Дик. И знаешь что?

РИЧАРД. Что?

ХЕЛЕН. Это может показаться глупостью…

РИЧАРД. Говори, пусть кажется.

ХЕЛЕН. В общем, я уверена, что если ты изменишь мне, я узнаю об этом, почувствую.

РИЧАРД. Подожди, это как? А вдруг ошибка выйдет?

ХЕЛЕН. Женское сердце не ошибается.

РИЧАРД. Ну, и что в этом случае?

ХЕЛЕН. Зачем о грустном, дорогой?

РИЧАРД. Нет, правда, интересно.

ХЕЛЕН. Я убью тебя, дорогой. После этого я покончу с собой. Жизнь мне будет уже не нужна.

РИЧАРД. Нет, Хелен, нет. Зачем так остро реагировать!

ХЕЛЕН. По другому я не могу. Да, ты ведь хотел мне что-то сказать?

РИЧАРД. Да я уж и позабыл об этом.

ХЕЛЕН. Тогда я напомню. Что-то случилось летом, когда я уезжала. И сейчас ты мне расскажешь, что именно.

РИЧАРД. Да сущая ерунда. Пустяки. Глупость. На меня книга упала. Вон там на балконе. Я про тот случай и вспоминать не хотел, чтобы не беспокоить.

ХЕЛЕН (грустно). Кто она?