Триггер убийства - Юлия Фёдоровна Ивлиева

месяцев она не продержится. Поспорили они на покупку байка, если выиграет Юна, и выбор вуза, если выиграет Самбуров и сестричка сбежит раньше времени. Шла третья неделя.

Первые дни девушка ныла безостановочно и утром, и вечером. Не привыкшая вставать по будильнику, есть и пить по расписанию, подчиняться руководству, стоять в пробках по пути на работу и обратно, ладить со множеством совершенно чужих и разных людей, каждое утро она начинала со слов:

– Да и на фиг твой байк! Я туда больше ни ногой! – Злая и взъерошенная, словно воробей, она отнимала у брата одеяло. – Еще этот Бруй на мою голову! Он же явный неудовлетворенный абьюзер!

– Да пожалуйста-пожалуйста, – хмыкал Григорий, ласково и заботливо подтыкая под сестренку одеяло. – Я же сразу сказал. Ты безвольная маменькина дочка. Что мы и имеем. У меня расходов меньше.

Юнка щурилась и шипела, словно кошка, облитая водой, и вставала с кровати вместе с одеялом.

В общем, пока работала и даже прошла двухнедельный испытательный срок. Теперь вот от абьюзера Бруя избавилась. Зачем он спорил на байк? Тетка его убьет!

Кира обняла его со спины, зарылась носом в волосы – едва заметный запах парфюма, скрашенный еще менее уловимыми нотками дорогой натуральной кожанки и моторного масла. Смесь, от которой у нее кружилась голова.

– Ты сегодня никуда не уйдешь, – хрипло прошептал он, наклоняя голову и захватывая ее губы, сразу скользнувшие к нему навстречу. – Уж тебя я поймал. Ты ночуешь здесь.

– Угу, – не сопротивлялась Кира. – Я хочу спать.

Самбуров хмыкнул, обхватывая ее и усаживая на колени. Иногда его посещала крамольная мысль, что она встречается с ним как с лекарством от бессонницы. Уже несколько лет Киру Вергасову терзало хроническое недосыпание. Девушка пила успокоительные, антидепрессанты, снотворное. Изматывала себя ежедневными многочасовыми тренировками и танцами, чтобы вырубиться от усталости, включала медитативные мелодии и звуки природы, с вечера устраивала потемки в квартире. Но упрямый мозг не поддавался. А в кровати Григория вдруг обрела покой и сон. Точнее, в его присутствии. Потому что безмятежно спала не только у него дома, но и в своей квартире, и в гостинице, если его увесистая тушка прижимала ее своей тяжестью. Даже уползая от него на самый краешек кровати, проворчав, что он жаркий, как печка, все равно спала, едва касаясь его пяткой.

Впрочем, его не волновало, здоровые у них отношения или зависимые. Он получал удовольствие от ее присутствия. Она была с ним. И даже выспавшаяся и довольная.

Впрочем, заснуть они собирались не сразу.

Самбуров почти рычал от нетерпения, когда донес Киру до кровати. А она заливисто смеялась, уползая вглубь ложа и кидаясь в него подушкой, пока он снимал футболку и штаны. Он поймал ее за ногу и подтянул к себе, маленькое платьице задралось до груди, обнажая ее восхитительное тело. Сильное, выточенное танцами, словно из золотого мрамора, но такое нежное и податливое в его руках.

Глава 3

Самбуров остановил взор на Ане, майоре МВД и сотруднице его отдела. Что-то поменялось во внешности, он не сразу понял, что именно.

– Ты постриглась!

– Вы удивительно наблюдательны, товарищ подполковник, – засмеялась девушка. – И покрасилась. И со среды в отпуске, вы сами его подписали.

– Да-да, – согласился Григорий, не желая демонстрировать, как он удивлен. Когда это он подписал ей отпуск? О! Она еще и в форме, а не в своем обычном балахоне! Это что, грудь? Майор Терехова оказалась обладательницей всех женских округлостей и вообще выглядела весьма привлекательно с аккуратно уложенными волосами, в юбке и рубашке. Ну надо же. Это явно что-то значило.

В размышлениях, тревоге и недоумении, которые он только что испытал у себя в отделе, Самбуров зашел в кабинет полковника Вольцева и опять забыл постучать.

– Кира Даниловна говорит, твое нежелание стучать в дверь, перед тем как войти, характеризует тебя как человека, не желающего подчиняться правилам, не признающего авторитетов, очень уверенного в себе, везде чувствующего себя на своей территории, – встретил его такими словами Дмитрий Юрьевич.

– А Марина Александровна говорит, что наше Управление стоит в зоне неуравновешенной отрицательной энергии, потоки гармонии уходят в землю, а вход, расположенный не в ту сторону, блокирует движение природных сил, – парировал Самбуров, намекая на новое увлечение супруги Вольцева. – А ваша Вергасова устроила очередное представление.

– Вергасова, если мне не изменяет память, уже полгода как ваша. На что и я, и все Управление закрываем глаза не хуже старообрядческих слепых старцев. Даже радуемся.

– Не наша она, и не ваша, и вообще ничья. Своя собственная Вергасова она, – буркнул Самбуров, располагаясь в кресле поодаль стола Вольцева. – Как кошка, сама по себе гуляет.

– Я с тобой и хотел об этом поговорить. – Вольцев повертел в руках стопку бумаг и отложил. – Ты когда думаешь жениться, Гриша?

От такого «с места в карьер» Самбуров аж поперхнулся.

– Вот! Нечего в кресле крутиться в кабинете начальства, – поругал его полковник. – Серьезнее надо быть. Ответственнее. И о будущем… подумать.

Чего нельзя было отнять у полковника Вольцева, это легкости проведения самых серьезных, личных и щепетильных бесед. Кратко, конкретно, по существу, но тактично. Без сомнений, сложностей с подбором слов, чувства вины и ложной стеснительности.

– Вы мне еще родить предложите, чтобы было кому стакан с водой на смертном одре подать, – фыркнул Самбуров, прокашлявшись.

– Вот тут ты себе не льсти. Родить у тебя не получится. Физиология не та, – ни грамма не смутился Дмитрий Юрьевич. – Это еще ни одному мужику не удалось. Да и стакан воды, может, и не понадобится. А вот женщина рядом нужна. Это самое главное, что в жизни мужчины есть и в первую очередь должно быть – достойная женщина рядом. – Полковник многозначительно помолчал и добавил: – И тебе, балбесу, повезло!

Вольцев встал и подошел к креслу, в котором сидел Самбуров, уже утратив вальяжность позы в связи с разговором, который затеял начальник.

– Очень повезло! Потому что, несмотря на то что ты безответственный первосортный кобель, это я, заметь, как комплимент тебе говорю, ты встретил такую достойную, главную в своей жизни женщину. Она не сбежала от тебя со скоростью ветра, несмотря на то что умная, прозорливая и точно знает, с кем связалась.

«Доминирует», – подумал Самбуров, поднимая взгляд на возвышающегося над ним полковника Вольцева. И слова эти прозвучали в его голове голосом Киры Вергасовой.

Вот ведьма! Всех подсадила на психологию. Иногда Григорию казалось, что он скоро найдет в себе черты маниакального психопата и самоликвидируется в тюремную психушку, как ответственный и профессиональный мент.

Чтобы доминировать над Самбуровым, даже сидящим в кресле, просто стоять над ним было маловато, но Вольцев брал и авторитетом.

– Так я не против! Я женюсь! – неожиданно для себя признался Григорий.

В кабинете установилась тишина. Ни тот ни другой явно не ожидали такого поворота