Полдетства. Как сейчас помню… - Олег Михайлович Жаденов

было ненадолго сбегать в Германию (соседний лесок, люпины через дорогу, озеро, полигон), пользовались многочисленными дырами в неприступном и непроходимом бетонно-проволочном заборе. Все дыры мы знали, а некоторые сами же и обеспечили.

Конечно же, нас бесконечно притягивала солдатская столовая. А как иначе? Там всегда можно было заполучить самый вкусный хлеб в моей жизни: теплый, влажный, серо-белый, нарезанный толстыми ломтями. Поскольку до дома бежать бывало лень (ведь могли еще и загнать спать – и все, конец вечерним приключениям!), мы часто (не каждый ли день?) попрошайничали у столовки, и солдаты всегда нас подкармливали. Правда, и поплатился я за это, даже дважды. Один раз вернулся домой в своих новеньких резиновых сапогах, которые некие солдаты-«филологи», прибывшие из глубинки СССР, исписали словами, которые мама запрещала произносить вслух. Причем соединили эти слова в конструкции, смысла не имевшие, логике не поддававшиеся, но эмоцию, несомненно, передававшие. Мама не смогла сапоги отмыть; пришлось их выбросить и покупать мне новые (на ментальном уровне, думаю, авторам все их творческие пожелания от мамы вернулись обратно).

В другой раз еще одни умники научили меня неким словам (нехорошим), значение которых я не пойму еще много-много лет. Слова эти были звучные, легко запоминающиеся. Послание от тех безымянных солдат я в тот же вечер передал супруге командира части и их дочери, они как раз прогуливались по центральной дорожке поселка, нашим Елисейским Полям. Так и брякнул им, что они вот эти, причем обе… Даже не буду пытаться вспомнить, как отреагировала на это моя мама. Да и перед папой неловко вышло: ему же пришлось в глаза начальнику своему смотреть на следующий день.

Ну что у нас было еще? Котельная с вечными горами из угольных брикетов, на которых мы, естественно, играли постоянно и, не менее естественно, из-за этого были черными до ноздрей. Периодически строящиеся здания для пополняющегося контингента советских войск на территории дружественной ГДР. Детская площадка с конструкциями, которые собирали автогеном из труб, цепей и шин наши солдаты (о ней надо не забыть рассказать отдельно). Был еще свинарник, розарий и полигон. С каждым из этих объектов связано что-то интересное. Но начну я, пожалуй, с того, с чем вряд ли сталкивалось большинство детей того (да и этого) времени, – с полигона.

Пульки с полигона

Полигон – место интереснейшее. По нашим детским меркам это был настоящий Клондайк. Найти там целый патрон от автомата не составляло никакого труда. Мы за ними ходили, как другие дети ходят в лес за грибами, – с пакетами. А еще можно было после учений выменять патрон у солдат. Они его отдавали по странной таксе: за щелбан – автоматный, за фофун – пулеметный. Но последнее было больно (солдаты, истосковавшиеся по зрелищам, силу не экономили, выдавали по полной), поэтому я предпочитал заниматься собирательством. С детства не любил грубого обращения со своей головой.

Потом эти «пульки» было так интересно кидать в костер и отбегать за кочку. Пламя смешно прыскало огненной струйкой, пулька вылетала со свистом – восторг для дошкольника! Взрывы пулек мы практиковали до ужасного регулярно, статистически даже невероятно, как никто из детей не погиб. Хотя всего мы, конечно, не знали. Может, кому-то из «бойцов» и досталось… не дай бог, конечно.

Еще интересно было брать папины пассатижи и патроны разбирать. Пули – особо ценная составляющая – становились в наших фантазиях межгалактическими исследовательскими аппаратами или же межконтинентальными советскими ракетами с атомными бомбами на борту. «Ракеты» эти были очень красивые, и мы все их копили. Плавить свинец в то время наша детская цивилизация еще не научилась, поэтому пули просто собирали – круче был тот, у кого их больше и чьи разнообразнее. Помню, у меня была пуля от танкового пулемета – настоящее сокровище! Медная, огромная, крута-а-ая! Я в своих играх ее запускал, как «последний аргумент». В моих фантазиях взрыв от этой мегаракеты сносил все постройки и технику и уничтожал живую силу неприятеля. А вот наших не трогал – мы находились на тщательно выверенном безопасном расстоянии. Кстати, пистолетные пульки были самые неинтересные – кругляши-коротыши, даже на ракету не похожи. Выкинуть, конечно, жалко, но особой ценности они не представляли. Так, копились вяло и пылились, пока не терялись (без сожаления и даже с облегчением – место освободилось).

Ну а порох, конечно же, применение находил[2]. Из него делались длинные витиеватые дорожки, которые мы называли «бикфордовы шнуры» и поджигали. Было красиво и ярко! Поджигать дорожки было интереснее, чем кидать порох в костер – там он просто вспыхивал, но это как плеснуть бензина – всполох, и все, ничего необычного. А вы чего так удивились? Да, бензин у нас тоже был, и в неограниченном количестве. Нет, мы его не хранили в пластиковых бутылках из-под колы – их тогда просто не было. Бензин разливался в оружейные масленки или в солдатские фляги для воды. Да и много ли нам надо было того бензина? Но подождите, вас что, и оружейные масленки в детских руках удивляют? А они были. И еще магазины от калашникова. Надо же где-то аккуратно хранить патроны, не у всех, как у Сережи – металлической рожи, были ящики в собственной комнате. А в магазины все очень аккуратно укладывалось. Забегая вперед, скажу – было очень жалко оставлять все это богатство, когда мы уезжали обратно в Россию. Папа строго-настрого запретил даже думать о том, чтобы взять с собой что-нибудь эдакое, военное. Под страхом трибунала и ссылки в Сибирь! Причем не нас, детей, а его – папы. Для меня это было страшнее: на разлуку с папой я, как вы помните, был абсолютно не согласен. Поэтому что-то (опасное) скрепя сердце выбросил, а в основном раздарил счастливым сверстникам, остающимся охранять наши территории в Германии.

Подрывники

Но вернемся к полигону, я еще не все связанные с ним истории из детства рассказал. Хотите, например, узнать, как я пускал поезд под откос с помощью мин? О, это было знатное приключение в героической летописи моего детства (не знаю, как удалось выжить)!

Счастливых солдат собирали со всей необъятной советской страны, некоторых особенно везучих отправляли служить в ГДР. Принципы отбора мне непонятны, но в нашем городке не встречались ни москвичи, ни ленинградцы, зато оказалось много юношей, для которых не только немецкий, но и русский язык был иностранным. Может быть, это и было основополагающим при направлении сюда – чтоб не договорились и не разбежались. Не знаю. Но чтобы как-то расцветить армейские будни и достойно подготовить служивых к последним месяцам перед дембелем, солдат в течение двух лет учили красиво маршировать, развлекали марш-бросками в полном боевом снаряжении, проводили захватывающие политинформации, а также учили разным военным премудростям. Например, как взорвать немецкий поезд, если ГДР (а это хоть и социалистические, но все-таки немцы, не забываем!) вдруг прекратит быть другом. Так вот, для наглядности обучения солдатам показывали мины, которые лучше использовать в разных случаях. Для автомобилей «фольксваген» лучше подходят кругленькие такие, для танков «Тигр» и их аналогов – другие, серенькие, а для поездов – вот эти, черные, продолговатые. Последние нужно было закапывать между шпал, непосредственно под рельсами. Поезд идет, пути проседают, давят на спуск, мина срабатывает и – садись, пять.

Не могу передать, с каким интересом солдаты слушали и конспектировали эти уроки. Конечно же, никто не клевал носом, все следили за лектором затаив дыхание! А то, что классы быстро пустели после занятий и дополнительных вопросов никогда не было, так это потому, что дальше наверняка шли еще более интересные лекции, скажем в красном уголке, и надо было спешить туда.

Солдаты уходили, классы оставались пустыми, двери никто не закрывал, потому что не только с подводной лодки деться некуда, но и из