Система пожаротушения - Петр Романенко

– Такой бриллиант должен быть в золотой оправе, – говорил он.

Она невольно привыкала к этой мысли. Именно поэтому, окончив школу с золотой медалью, поступила в институт иностранных языков, готовясь к счастливой жизни за границей. Так они и жили: мечтали, работали, учились – были счастливы. Но скоро судьба им напомнила, что в жизни бывает не только счастье, но и беда. «Беда подступила, как слёзы к глазам».

Геннадию Васильевичу понадобилось съездить на дальний объект их объединения, расположенный в горах – там возникли проблемы, требующие вмешательства и помощи. Водитель был на больничном, и Геннадий Васильевич решил съездить на своей машине. Машина была хоть и не старая, но иногда барахлили тормоза – надо было посмотреть, но всё недосуг. Накануне поездки отца Катя плохо себя чувствовала, ходила сама не своя – её терзали какие-то страхи, какая-то тоска, уныние, всё валилось из рук, на душе было тяжело, болела голова. У неё было нехорошее предчувствие. Она решила во что бы то ни стало отговорить отца от поездки; даже пошла на обман, сказала отцу, что его якобы вызывают в институт.

– Папа, – обратилась она к отцу, – ты можешь завтра не ездить? Мне нехорошо, я предчувствую беду; моя интуиция меня редко подводит. Нам с тобой завтра надо обязательно сходить в институт, у меня возникли проблемы, помоги мне.

– Нет, Катя, ехать надо обязательно, там меня ждут, сами не справятся. Вернусь – и сходим в институт. А насчёт предчувствия – не думай о нём, на этот раз оно тебя обманывает. Здесь недалеко, я за полдня смотаюсь.

Отец никогда ни в чём ей не отказывал, а тут не соглашается. Это ещё больше пугало Катю, она видела в этом дурной знак, какую-то фатальную неизбежность.

Уехал. Вопрос решил быстро, а на обратном пути это случилось. Горная дорога петляла между скал. Слева были отвесные каменные глыбы, справа – обрыв. Машина безмятежно катила вниз, мотор работал на малых оборотах. Но вот крутой поворот – Геннадий Васильевич нажал на тормоз. Но что такое? Скорость не уменьшается. Он надавил педаль до отказа – машина несётся. Всё! Отказали тормоза! Это он понял мгновенно. Паники, однако, не было, наоборот – мозг работал как часы, быстро оценивая обстановку и вырабатывая решение. Он попробовал, прижимаясь левым бортом к скале, погасить скорость. Некоторое время ему это удавалось, но вот на пути оказался валун. Машина врезалась в камень и разлетелась на части: капот – в гармошку, левую дверцу оторвало, всё помялось, искорёжилось. Геннадия Васильевича выбросило из машины, он ударился головой о камень – получил травму, несовместимую с жизнью.

Катя ночь не спала, её трясло; момент аварии она почувствовала – её как током ударило.

Матери не было – была в отъезде; на опознание пригласили Катю. Катя шла, как в бреду; она ожидала самого страшного. Одна мизерная, почти нереальная надежда чуть-чуть теплилась – может быть, это всё-таки не он. Когда сняли с лица простыню, всякая надежда улетучилась. Это он! Самый родной, самый любимый, самый лучший на свете человек – её обожаемый папочка! На мгновение она онемела, не могла вымолвить ни слова; у неё вдруг мелькнула мысль – если попросить его о чём-нибудь, он встанет, поможет, он никогда ей не отказывал.

– Папочка, – попросила она сдавленным голосом, – вставай, помоги мне: ты обещал ходить со мной в институт.

Слёз пока не было, было одно бескрайнее, навалившееся всей тяжестью горе. Зазвенело в ушах, к горлу подступила противная тошнота, в глазах потемнело – Катя потеряла сознание.

Два дня она находилась в коме, два дня врачи не отходили от неё ни на шаг. Когда она пришла в себя, оказалось, что ноги у неё не работают – парализовало. Они лежали неподвижно, как два тяжёлых бревна – слишком сильный стресс перенесла. Беда одна не ходит.

После похорон отца, после того, как оклемалась поседевшая за одни сутки мать, началась долгая и трудная работа – борьба за восстановление здоровья, борьба за жизнь. Катей занимались лучшие врачи. Каждый день массаж, физиолечение, капельницы, уколы, таблетки и ещё многое другое. Через год начали шевелиться пальцы ног, а ещё через год таких усилий – физических, душевных, моральных – Катя стала становиться на ноги и, держась за стол или стул, делать шаг или два. Это было большое достижение, но это всё – дальше этого не шло. Её возили по разным клиникам у нас и за рубежом, но положительных результатов не было. Массаж и физиолечение продолжали делать, чтобы поддерживать тонус мышц ног, чтобы они не атрофировались совсем. Все врачи сходились на том, что команда из мозга не доходит до ног. В Германии даже измерили величину команды головного мозга, измерили тонус мышц ног. Они оказались вполне удовлетворительными. То есть, ноги здоровы, сигнал мозгом выдаётся, но он до ног не доходит. Решили, что образовался какой-то тромб – препятствие на канале связи мозга с мышцами ног. Этот тромб несомненно психологического происхождения. Предлагали разные варианты решения этой проблемы.

Наконец, все – и народные целители тоже, сошлись на одном мнении: клин надо вышибать клином. То есть, нужно было перенести такой же сильный стресс, но обратной полярности – положительной. Легко сказать, но где найдешь море положительных эмоций, если Катя постоянно пребывала в большом унынии, глубокой депрессии – жить неохота, ничего делать неохота; жизнь закончена, впереди мрак и тоска. Она каждую неделю просила свозить её на могилку к отцу, где она рассказывала ему о своих бедах, переживаниях, ощущениях, плакала. Её постоянно поддерживали, подбадривали, помогали мать и сиделка Наташа, заходили друзья из института. Они часто напоминали ей о желании отца видеть её счастливой, и чтобы она вышла замуж за короля, нефтяного магната или за банкира. Они напоминали Кате, что отец твёрдо верил в это; а раз так, то это и произойдёт. Надо только бороться, трудиться, трудиться и верить. Мало-помалу Катя начинала утверждаться в мысли, что так и будет. В её подсознании глубоко засела эта надежда отца, этот его наказ. Он помимо её воли как-то согревал её, светил во мраке, подогревал надежду. Лицо Кати потихоньку светлело, разглаживалось, она постепенно начинала верить в хорошее. Появилась мысль о выходе к людям, в свет. У неё опять появилось предчувствие чего-то, но теперь уже светлого, желанного, захотелось жить, бороться. Она съездила на могилку к отцу, рассказала ему о своих раздумьях, намерениях, предчувствии, посоветовалась с ним.

Однажды в июле в санаторий приехала новая партия отдыхающих. У Кати, чувственной, страстной натуры, сердце заныло: что-то будет, – почувствовала она.

И вот Катя попросила отвезти её на танцы. Она хорошо запомнила этот день – это был День святых апостолов Петра и Павла, 12-е июля. Эта просьба была принята с восторгом: наконец-то, Катя начинает оттаивать, – подумали мать и Наташа. На танцы поедем обязательно. Вечером они приехали в танцевальный зал. Нашли удобное место в конце зала, откуда всё хорошо видно, сели в кресла.

Павел некоторое время смотрел на девушку, любовался ею. Катя рассматривала зал, посетителей, слушала музыку. Вдруг она нутром почувствовала, что на неё смотрят. Она обернулась и увидела Павла. Сердце её заколотилось. Это он! – электрическим разрядом пронеслось в мозгу.

Но вот заиграли медленный танец. Павел решил пригласить девушку на танец: подержать её в руках, ощутить запах её волос, теплоту её тела, упругость груди.

– Разрешите пригласить вас на танец, – сказал он, подойдя и галантно поклонившись.

На лице девушки отразились испуг, радость, надежда.

– Мне очень жаль, – ответила она с грустью, – я не могу; у меня болят ноги.

Но Павлу уже неудобно было отступать, да и не такой он.

– Пойдёмте, пожалуйста, я вас очень прошу; мы потихонечку, здесь с краю, просто подвигаемся на месте.

Глаза Кати загорелись решимостью и надеждой. Павел протянул ей руку. Катя встала, сделала шаг, потом второй, потом третий. Остановилась, не веря в чудо. Павел манил её дальше, она сделала ещё три шага и, поддерживаемая крепкими руками Павла, закачалась в такт музыке, переступая с ноги на ногу. Она прошла шесть шагов, да ещё и танцует! Катя была как в каком-то волшебном сне, в душе её бушевала буря чувств, она дрожала от восторга, радости, ликования, надежд – от всех, обрушившихся на неё, как божий дар, положительных эмоций. Танец закончился; от счастья Катя была близка к обмороку. На своё место она шла гораздо уверенней. Подойдя к матери, она бросилась ей на грудь и разрыдалась. Павел был чрезвычайно удивлён, озадачен и не знал, что делать. Почему она рыдает? Подойти и спросить? К нему подошла Наташа. Она отвела его в сторону и рассказала печальную историю Кати. Павел был поражён, его потрясла судьба Кати. Получается – он стал невольным её спасителем. Он подошёл, представился, познакомился поближе с этими милыми людьми.

– Катенька, – сказал он, – можно я вас приглашу на все танцы; вы должны согласиться, потому что я знаю ваше положение и буду с вами очень аккуратен и бережен.