Христианский квартал - Максимов Юрий

Потом поблагодарили Мату, попрощались с ней, велели передать поклон отцу и разошлись, полагая, что на этом знакомство благополучно кончилось. Мы шли по освещённой огнями "Новотеля" улице имени де Голля и смеялись, обсуждая, как расскажем друзьям в Москве о нашем дневном приключении.

Знали бы мы, что рассказывать придётся намного больше.

* * *

Улетали мы на следующий день. И немало удивились, встретив в аэропорту знакомую фигурку в том же сером платьице до пола и чёрном платке. Мата сказала, что пришла нас проводить. Катька моя расчувствовалась аж до слёз, даже попросила меня дать девчушке ещё полтинник для отца. Мавританка приняла купюру молча, с лёгким поклоном. Перед паспорт-контролем они расцеловались, а дальше нас закрутили уже предполётные хлопоты: проверка, посадка, нервное ожидание взлёта и восемь убийственно долгих часов среди облаков, с пересадкой на Канарах.

И вот наконец - с трапа в московскую ноябрьскую слякоть. Хорошо! На родной земле и дышится легче. Не знаю, кому как, а у меня всегда по возвращении с загранки дикий прилив сил наступает. Родина, всёж-таки.

Уже в аэропортовой скотовозке я приметил, как мелькнуло меж людьми похожее серое платьице, да ещё подивился: надо же, кто-то с Мавритании затарился местным текстилём.

Шок наступил после таможни. Едва мы дождались, наконец, багажа, и, навьюченные, выползли в зал к галдящим наперебой мужикам: "Такси! Такси недорого!", меня кто-то осторожно тронул за рукав.

Мы с Катей поочерёдно обернулись и просто онемели, застыв посреди человекопотока. Соотечественники толкали нас сумками, таксисты надрывались, зазывая, а мы молча пялились, как вы уже догадались, на Мату.

А та, как ни в чём не бывало, тянет руку и просит разрешения взять у Кати пакет, "чтобы помочь".

Тут дар речи к нам вернулся. Катю прорвало. Кричать она начала почему-то на меня. Будто это я всё подстроил. Будто это моя дурная шутка. Будто... ладно, всего и не упомнишь. В общем, всякие обидные глупости.

При этом мы упорно мешали проходу, и парень в синей форме попросил нас отойти в сторонку. Так мы и поступили. В сторонке Катя взяла себя в руки, и мы попытались разобраться. Мата продемонстрировала нам загранпаспорт Исламской Республики Мавритания и я в который раз подивился предусмотрительности старика-негра. В паспорте стояла российская виза - поддельная, даже мне это было видно. Однако же поверх неё синел штемпель КПП "Шереметьево" как памятник халатности российских пограничниц. Впрочем, немудрено: одного взгляда на этих размалёванных сонных клуш в погонах было достаточно, чтобы понять, что эффективность работы они утратили уже много часов назад.

Но больше всего меня поразило наличие билета на наш рейс. Его стоимость многократно превышала те двести баксов, что я всучил папаше-негру. Ума не приложу, как он мог его достать. То есть, позднее у меня появились некоторые соображения, но оставлю их при себе. Всё-таки я не знаю наверняка.

Как бы там ни было, но пришлось нам Мату из аэропорта взять с собой. А что делать? Обратно отправить? На какие шиши? В аэропорту не бросишь. Сама она продолжала называть нас "господами", а себя - нашей служанкой, и говорить, что я купил её у отца за двести долларов. В общем, конфуз по полной программе.

То, на что ниже я отведу два абзаца, на самом деле заняло куда больше времени, ещё больше денег, и ещё больше нервов и сил.

По здравом размышлении мы решили оставить Мату у себя. С отцом её связаться не удавалось. В Мавритании девочку действительно не ждало ничего хорошего. К тому же "квартирный вопрос" позволял - в наше отсутствие преставилась баба Тая, и по прилёту нас ждало наследство в виде просторной сталинской трёшки на Ленинском (опустим полугодовую мороку с правами наследования). Девочка удивительно легко прижилась в нашей семье. Детей у нас тогда не было, и мы оформили опекунство над Матой, а затем и российское гражданство. Разумеется, без помощи двоюродного братца Мишки с его мохнатой лапой в МИДе это было бы нереально. Отец Маты, Халид Айуб, резво подписал и переслал необходимые документы, хотя прежде игнорировал мои письма с намёками забрать дочку обратно.

Мата взяла на себя почти все обязанности по дому (и в доме, кстати, стало намного чище), а Катя взамен с энтузиазмом принялась обучать её русскому, а позднее и школьной программе. Девочка оказалась и впрямь очень способная, схватывала, что называется, на лету. Хотя что-то ей давалось тяжело, та же алгебра, например. Но всё равно - к шестнадцати говорила по-русски почти без акцента, а в семнадцать экстерном получила аттестат о среднем образовании. Уживались мы с ней на удивление легко, как я уже, кажется, писал. И немудрено - ни разу она не ослушалась ни меня, ни Катю, всё, что просили, выполняла неукоснительно. Она даже тот полтинник баксов, что я дал ей в аэропорту Нуакшота переслала потом отцу международным телеграфом. Между прочим, мы и с Катей стали лучше ладить - перед такой воспитанницей ссориться как-то неудобно. А может, сыграло роль то, что у супруги прекратились мигрени - "традиционный мавританский массаж" всегда был в нашем распоряжении.

Разумеется, "господина" и "госпожу" мы сразу отменили и превратились в "дядю Петю" и "тётю Катю". Что уж говорить о том, какой резонанс вызвала эта история. Друзьями, родственниками и знакомыми дело не ограничилось. Нас показывали по телеку (репортаж на первом канале был, может, видели) и три раза писали в газетах, правда, половину переврали, журналюги без этого не могут.

Мата поступила на филологический в РГГУ и год успешно отучилась, потом ушла, по моей просьбе. Катя была беременна и ей требовалась помощь. А уж когда Ванятка родился - тут и говорить нечего, без Маты мы бы просто не справились. Хорошую няньку в Москве нанять - дело расточительное.

* * *

Ну и что? - спросите вы. История как история, к чему были все эти нагнетания в духе "много раз потом об этом пожалел" и прочая?

Объясню.

Дело в том, что у Маты была одна... особенность.

То, о чём не разнюхали репортёры, о чём не знали друзья и о чём не подозревала, кажется, даже Катя.

Не знаю, как бы это сказать... но, в общем...

Мата убивала людей.

Нет, не собственноручно, конечно же.

Просто все, кто угрожал или вредил Мате, либо, с её точки зрения, мог угрожать или вредить нам с Катей, очень быстро умирали. Самоубийства или несчастные случаи. И я в какой-то момент обратил внимание, что в дни смерти наша девочка по-особому выглядит - глаза блестят, подбородок вздёрнут, дыхание тяжёлое.

Такое случалось, наверное, и раньше, но заметил я это на гинекологине. Известное дело, что в этих кабинетах обычно сидят, говоря возвышенным языком, не лучшие представители рода человеческого. Да, в платных консультациях встречаются приличные люди, которые к тому же и разбираются в своей специальности. А вот в бесплатных... Ну, может, где-то и есть, не спорю. Но нам не попадалось. И нашим знакомым тоже. И знакомым наших знакомых. А попадалось безграмотное хамьё, которое больше вредило, чем приносило пользы.

А ходить всё равно приходится. Не всегда есть деньги на платную. Жизнь ведь такая - то густо, то пусто. Вот пошла как-то Катя по своим делам, простите за фактологию, в этот кабинет, к той психопатичке. Вернулась, что называется, в состоянии стресса. Мне ничего особо не говорила, а Мате рассказала, чтобы девочку подготовить - ей ведь, скорее всего, в тот же кабинет придётся в своё время ходить. Да и сдружиться они уже успели. Воспитанница наша редко чувства выказывала, но тогда, помню, весь день была прямо не своя. Через две недели супруга снова направилась к психопатке, как вдруг - другое имя на кабинете, а в очереди болтают, что прежняя-то скопытилась, - да отчего! - рак матки на поздней стадии обнаружился. За несколько дней "сгорела".

Следующим был водила маршрутки. Зазевался он как-то по дороге, считая деньги для сдачи, а спереди автобус остановился. Мы чуть не впечатались, в последний момент он по тормозам дал и в салоне все с кресел посваливались. А я с Матой сидел на переднем сиденье, ехали подарок Кате ко дню рожденья выбирать. Я кричу:

- Смотри на дорогу, урод! Угробить нас хочешь?

А грузинчик этот, - нет чтобы извиниться, как человек, стал на эмоциях орать мне, что не моё дело, что виноват водила автобуса, что я сам такой и прочая.

Вот и доорался дурак - на следующее утро, выезжая к работе, на полной скорости вмазался в пустую остановку. Говорят, пока "скорая" ехала, ещё был жив.

Но последнее, что меня убедило - наркоманы. Ошивалась в нашем подъезде всякая шваль, которая там, судя по окуркам, бутылкам и шприцам, курила, выпивала и кололась. По вечерам проходить мимо было боязно, сам-то я нож в кармане носил, но за Катю опасался, да и за Мату, конечно, тоже. И вот, как-то приходит она вечером сама не своя, гляжу - да, глаза, да, подбородок, да, дыхание. И сразу же, как был, в тапках, вниз по лестнице. На третьем пролёте глядь - так и есть, лежат голубчики, без движения. Трое. Наша дежурная по подъезду страшным шёпотом говорила после, будто у всех троих одновременно лопнули мочевые пузыри. Оказывается, от этого тоже умирают. А может, и приврала старуха. Откуда бы, скажите, знать ей результаты вскрытия?