Чёрный хребет. Книга 4 - Алексей Дроздовский

нанести атаку в живот. Мужчина двигается медленно и неуклюже, особенно сейчас, когда он начал сомневаться в своих силах. Ударяет в меня копьём, но держит его слишком слабо повреждённой рукой. По правилам соревнования ему запрещается ей пользоваться, так как железный клинок разрубил бы её на две части. Но это больше не имеет значения.

Отбиваю его нелепый выпад в сторону, и деревянный конец меча утыкается в его солнечное сплетение.

– Ты покойник! – говорю.

Я даже не успел как следует запыхаться.

Люди с трибун аплодируют: все, кроме жителей Фаргара. Не каждый день они могут увидеть, как задохлик, вроде меня, унижает человека из так ненавистной всем деревни. Это победа: быстрая, точная, выверенная. Наверное, именно этого и стоило ожидать от первого раунда чемпионата. Одна сто двадцати восьмая чемпионата. Настоящие противники ждут впереди. И это наверняка будут парни из Дарграга.

– Гарн! Гарн! Гарн! – скандируют жители моей деревни.

Даже судьи, четыре человека, по одному от каждой деревни, хлопают моей победе. По крайней мере трое из них. От нашей деревни сидит Клифтон и он свистит, заложив мизинцы в рот.

– Победил Гарн! – объявляет он, довольный моим выступлением.

Два других человека по бокам от него согласно кивают.

– Ублюдок! – шепчет Мурнаф и замахивается, чтобы ударить копьём.

Я победил, сражение закончено.

Но то, что происходит сейчас – настоящая, яростная месть в ответ на оскорбление от проигрыша. Отбиваю копьё в сторону – он всё ещё держит его недостаточно сильно. А затем делаю сильный, хлёсткий удар деревянным мечом по голове, разбивая мужчине бровь.

Воспользовавшись секундным замешательством, бью по второй, здоровой руке. Копьё падает на землю, но это ещё не конец. Бью его по ногам, по плечам, по голове, закрытой руками. Мужчина падает на землю и ещё некоторое время я заставляю себя пинать его.

Я не взбешён, не рассержен. Во мне холодный, сухой расчёт.

Повернувшись к толпе, громко провозглашаю:

– Я говорил, что вам запрещается поднимать руку на других людей! Этот человек только что совершил недопустимый поступок и напал на человека после завершения поединка! Подобное мы просто не можем оставить безнаказанным!

Люди на стадионе замирают, я провожу взглядом по толпе и в какой-то момент замечаю Майру. Она хмурится и глядит в мою сторону. Почему-то в этот момент мне становится очень жаль человека, сидящего на земле с яростным видом. Но остановиться сейчас я не могу. Жалость и сострадание окружающие люди воспримут как слабость.

Милосердие в этом мире – всего лишь ругательство.

– Отнесите этого урода к столбу и привяжите, – говорю соплеменникам. – Три дня просидит без еды и воды – заслужит свободу и прощение!

Многочисленная охрана в броне и с мечами подходит к сидящему на земле Мурнафу, поднимает и ведёт к Дарграгу.

Жители Фаргара смотрят на меня со всё возрастающей ненавистью. Их кипящая злость обрушивается на меня подобно урагану. Наверное, такова судьба каждого человека, что пытается изменить образ мышления окружающих, укоренившийся глубоко в менталитете. Что бы я ни делал, повсюду встречаю лишь недовольство.

Хорошо начали праздник, ничего не скажешь. Едва успели собраться, как одного уже ведут на смерть.

– Только привязывайте его в тени! – кричу. – А то он и суток здесь не продержится.

Возвращаюсь к скале с именами участников турнира под возмущённые перешёптывания жителей Фаргара. Кажется, даже Орнас выглядит недовольным. Что странно, уж они-то должны больше всех радоваться моему решению.

Записываю своё имя в графе победителей.

«Гарн».

Вот и начали чемпионат.

Глава 5

День близится к вечеру, а толпа на стадионе как сидела, поделившись на отдельные группы, так и продолжает.

Фаргар отдельно, Орнас отдельно, Дигор с Дарграгом отдельно.

Хожу между людьми и пытаюсь понять, что я делаю не так. Неужели нет способа остановить холодную вражду? Я не же заставляю их браться за руки и водить хоровод с улыбками на лицах. Не хотят дружить – пожалуйста. Но пусть хотя бы установится нейтралитет. Перестанут смотреть друг на друга, выискивая скрытое оружие.

Храню надежду, что смогу изменить окружающих людей, но с каждым днём верить в это всё сложнее и сложнее.

Если бы сейчас небеса развезлись и могучий голос произнёс:

«Брось это дело, ты ничего не добьёшься».

Я бы тут же оставил свои затеи, разогнал бы всех по домам и до конца жизни заставлял бы их работать из-под палки. Но пока этого не произошло, мой глупый, упёртый разум по-прежнему отчаянно катит Сизифов камень.

Протягиваю руку к деревянной кружке на столе с провизией, как с другой стороны её выхватывает другая, очень быстрая. Поднимаю взгляд и конечно же вижу её. Аэлиция. Стоит с самодовольным видом и взирает на меня так, будто я маленький, беззащитный оленёнок, впервые пытающийся подняться на ноги.

– Пришла? – спрашиваю.

– Шутишь? – отвечает девушка. – Я бы никогда не пропустила такой... такое мероприятие. К тому же организованное моим будущим супругом.

– Я же тебе говорил, что не верю в это. Не называй меня так.

– Не хочешь верить – твоё дело. Но по какой ещё причине я могу раз за разом являться сюда, на окраину мира, чтобы пообщаться с человеком, которого никто не знает? Поверь, у меня есть гораздо более влиятельные знакомые. Они могут рушить города мановением одного пальца. Но я тут, с тобой.

Развожу руки в стороны.

– Понятия не имею. Ты принесла мне воду в пещере, я никогда это не забуду. Но верить твоим словам отказываюсь, так что будь добра, не повторяй этого больше.

– Идёт.

Аэлиция делает изящный оборот вокруг своей оси.

– Как считаешь, отлично я замаскировалась под местную?

Сегодня на ней не привычное чёрное платье, а льняная рубаха, льняные штаны и кожаные сандалии. По задумке, она должна была сойти за деревенщину, но её одежда сшита точно под фигуру, поэтому подчёркивает все изгибы её тела. Ткань очень качественная, однородная и выглядит очень дорого даже несмотря на простой материал. Если Аэлиция и хотела сойти за свою, то у неё не это получилось: она выглядит не как простолюдинка, а как модель, позирующая для атмосферной фотосессии.

К тому же эти её безупречные волосы, маникюр, подведённые глаза, помада.

В