Чёрный хребет. Книга 4 - Алексей Дроздовский

Она не смогла бы замаскироваться под местную так же, как любой из здешних людей не смог бы выглядеть своим на бале-маскараде, натяни на него хоть самый дорогой в мире костюм.

– Нет, – говорю. – Ты будешь выделяться, какую бы одежду ни надела. Уж слишком бледная для этих земель. Твоя кожа не видала столько солнечного света, как все здесь присутствующие.

– Спасибо.

Улыбается очень мило.

Кажется, она восприняла мои слова как комплимент, хотя они таковыми не являлись.

– Ты же видишь будущее, вроде как. Может скажешь, получится у меня примирить этих идиотов?

– Я думала, ты отказываешься мне верить.

– Я и не верю, – говорю. – Просто хочу, чтобы кто-то посторонний сказал, что я не веду себя как последний кретин.

– Ты ведёшь себя последний кретин, – отвечает Аэлиция. – Но это именно то, что мне в тебе нравится.

– Спасибо...

– Я не буду тебе ничего рассказывать о будущем, – продолжает девушка. – Зачем? Всё и так случится в точности как я хочу, поэтому я собираюсь приходить сюда когда вздумается и просто получать удовольствие. Хочешь верь, хочешь нет, но мне нравятся здешние дикари.

– Знаю, – говорю. – Они всем нравятся.

– А теперь прошу меня простить. Я собираюсь посмотреть, как твой брат скрутит вон того милого светловолосого паренька.

Аэлиция берёт со стола маленькую тарелочку овощного салата и уходит к скамейкам понаблюдать за состязанием. В её походке читается грация человека, долгие годы тренировавшегося ходить так, чтобы притягивать к себе внимание. Перевожу взгляд на стадион и вижу, как Вардис держит в захвате противника из Фаргара – соседа Дверона. И судя по красной голове последнего – ему очень неприятно.

Теперь сражения идут параллельно – одно с оружием, одно без него.

И постепенно люди на трибунах становятся оживлённее. То ли алкоголь раскрепостил доселе зажатых, то ли полумрак и многочисленные факелы создали непринуждённую атмосферу. Но уже не ощущается, будто людей сюда согнали под страхом смерти.

Они всё ещё держатся порознь, бросают озлобленные взгляды, но уже способны на позитивные эмоции, находясь в прямой видимости друг друга.

– Вардис! – кричит Лира со своего места.

– Вали его, Одди! – орёт Дверон.

И все довольны.

Ледокол по имени Гарн только что напоролся на огромный айсберг, но не дрогнул, а продолжает толкать массивную глыбу с тупым упорством. Хоть этот ледокол и не самый умный в мире, но у него твёрдый лоб, а как известно, достаточно твёрдый лоб может прошибить даже бетонную стену.

Наливаю себе мёда и иду к скамейкам, чтобы понаблюдать за представлением.

Плевать на всех остальных. Пусть ворчат и матерятся – это их дело. Я сегодня собираюсь получить удовольствие и понаблюдать как мои собратья уткнут в грязь всех остальных участников турнира. Ох, что это будет за зрелище!

Присаживаюсь рядом с Аэлицией.

– Снова привет, – говорит.

– Тихо, – отвечаю. – Я собираюсь как следует напиться.

Глава 6

Первый день гуляний окончен.

Солнце давно спряталось за горизонтом, и все люди со стадиона стягиваются к деревне, чтобы устроиться на ночлег. Огромная толпа входит через деревянные врата и расселяется по домам под пристальными взглядами вооружённых жителей нашей деревни. Люди с Фаргара и Орнаса напились, но ведут себя на удивление спокойно. Я ожидал, что они устроят пьяную потасовку друг с другом. Или хотя бы будут горлопанить, как любые, уважающие себя дикари.

Но нет, идут спать.

Медленно расходятся по домам. Кто хочет помыться перед сном – подготовлены бочки с тёплой водой. Кто желает спать грязным – добро пожаловать на веранду. Одеяло таким не выдаётся.

– Вполне неплохо у вас тут, – заявляет Дверон, осматривая внутреннее убранство нашей спальни. – Очень уютно.

– Спасибо, – говорю.

Помимо нашей семьи в доме располагается ещё шесть человек: Дверон с дочерью, его сосед Одди, две женщины из Орнаса и хмурый, молчаливый парень из Фаргара. Считая Хуму – тринадцать живых существ под одной крышей.

Тесно, ничего не скажешь.

Но это ничего. Спящим не нужно много пространства.

– Понравилось, как я тебя сегодня уделал? – спрашивает Вардис в темноте.

– Тебе повезло, – отвечает Одди. – Я оступился.

– Это называется бросок через бедро. Могу научить, если хочешь. Сможешь кому угодно навалять по самое не балуй.

Закрываю глаза и слышу голоса, доносящиеся из соседней комнаты. Голоса с улицы. Орущие голоса с другого конца Дарграга. Деревня набита битком.

Сегодня, в отличие от всех других ночей, на улице горят факелы и костры, чтобы никто не заблудился. Поэтому в комнату проникают всполохи света, создают причудливые тени на стенах. Братьям наверняка будет трудно уснуть рядом с отблесками огня – они всю жизнь спали в кромешной тьме.

Это я городской житель, привыкший к уличным фонарям и бесконечному шуму машин за окном. Я могу отключиться когда мне это нужно, никто не помешает.

– Ронфан, – произносит Дверон. – Как тебе сегодняшний праздник?

Парень лежит на боку, отвернувшись от нас в другую сторону. Мы ему не нравимся, но он достаточно смышлён, чтобы держать это при себе.

– Оставь его, – говорю. – У нас в доме ни к кому не навязываются.

– Я же не прошу его участвовать в дискуссии. Хоть отзыв пусть оставит. Мало ли что не понравилось.

Гость продолжает молчать, но Дверон не унимается:

– Так и будешь делать вид, что нас здесь нет?

– Пусть спит, – говорю.

– Вообще-то это элементарное приличие. Когда ты останавливаешься у кого-то в доме, ешь его еду, то должен хотя бы отвечать на вопросы, которые тебе задают.

– Не доставай его, видишь же, что ему неприятно здесь быть. Я согнал всех сюда силой и угрозами, поэтому не удивительно, что он не проникся к нам симпатией. Он скорее чувствует себя рабом, чем гостем.

– Это правда? – спрашивает Дверон у спины парня. – Гарн организовал праздник между четырьмя деревнями, чего не было уже... да никогда такого не было. И он не заслужил вот такого молчаливого протеста. Можешь не любить его в другие дни, но хоть сегодня будь добр, поблагодари его за проделанную работу.

– Спасибо, – мрачно отвечает Ронфан.

– Ну вот. Разве это было так сложно?

Лежим в своих постелях, слушаем, как мама общается с жителями Орнаса. Те спрашивают,