Ценитель - Сергей Котов

class="p1">После чая из оздоравливающего настоящего чайника он уложил меня поспать. Я не думал, что смогу уснуть — но меня сморило почти мгновенно. А когда я проснулся — за окном уже были осенние сумерки.

— Герман, — дедушка (в то время я ещё называл его Филиппом Петровичем) осторожно трогал меня за плечо. — Герман, пора. Твоя мама уже вышла с работы.

— Что? А? — я с недоумевающим видом хлопал глазами, пытаясь сообразить, где нахожусь.

Бок почти не болел. И вообще я чувствовал себя великолепно: отдохнувшим, полным сил.

— Тебе пора домой, — повторил Филипп Петрович.

— А… да, да, конечно, — кивнул я.

Я поглядел на пол. Мои кроссовки в полной сохранности стояли возле кровати.

— Знаешь, почему я решил помочь тебе? — спросил старик.

— Нет, — ответил я, обуваясь. — Почему?

— Я окончательно решился, когда увидел, как ты защищаешь настоящую вещь, — ответил Филипп Петрович. — С такой яростью, самоотверженно… они ведь стоят такого отношения.

— Просто… — я вздохнул. — Это было невыносимо. Когда я представил, что их режут. Тогда мне показалось, что лучше бы порезали меня самого…

— Кстати, настоящую вещь уничтожить не так просто, — с улыбкой сказал старик. — Вполне может быть, нож бы сломался.

— Да? — удивился я.

— К счастью, да, — кивнул Филипп Петрович. — Твои кроссовки никогда не потеряют форму, не порвутся, не стопчутся.

— Значит, они вечные?

— Увы, не совсем, — вздохнул старик. — Им всё-таки можно навредить. Если долго резать — они порежутся. Если сжечь — они сгорят. Но вот ведь какое дело: в том месте, где это произойдёт, останется частица их свойств. Само место станет особенным… — он выдержал небольшую паузу. — А вообще ты ведь не думаешь, что те ребята, которые напали на тебя сегодня, на этом успокоятся?

Я так не думал. Больше того, точно знал, что меня в покое не оставят. Просто старался не портить себе настроение заранее.

— Поэтому тебе нужно научиться защищаться, — улыбнулся Филипп Петрович. — Так, как это делают ценители.

Он снял со своей левой руки браслет — кожаный, плетёный, с магнитным замком, украшенным замысловатыми узорами.

— Настоящий… — почувствовал я, когда он протянул его мне.

— Конечно, — подтвердил Филипп Петрович.

Я осторожно взял браслет в руки. Прикрыл глаза. В лицо пахнуло морозной свежестью; мелькнул образ сурового северного моря и гранитных скал, вздыбившихся над свинцовыми волнами.

— Увидел что-то? — заинтересованно спросил мой неожиданный благодетель.

— Да, — подтвердил я. — Холодное море и скалы.

— Этой вещи скоро тысяча лет. Предыдущий её обладатель погиб в сражении, выдержав несколько дней битвы один на один с почти сотней врагов, — сказал Филипп Петрович.

— Откуда вы можете знать это? — я подозрительно прищурился. — Или вы… настолько старый?

— Я? — удивился мой собеседник. — Нет, лично я этого не видел. Ты прав, я стар — но всё-таки не настолько. Эта история написана в одной старой книге, которая называется «Деяния данов».

— Не слышал, — признался я.

— Это ничего. Всему своё время. Надень! — сказал он.

Я осторожно примерил браслет на руку. Странное дело — только что он казался слишком свободным, но тут лёг на запястье почти идеально, будто был создан по моей мерке. Щёлкнул магнитный замок, узор совместился. В центре замка появилась стрелка, направленная вверх.

— Будто указатель или компас, — улыбнулся я. — Только нарисованный.

Филипп Петрович грустно вздохнул.

— Н-нда… — сказал он. — Ну да ничего — всё ещё впереди. Герман, это не стрелка. Это древняя руна «Тейваз». Означает «воин».

— А-а-а, — кивнул я. — От оно что. И что она делает? Эта вещь? Придаёт сил?

— Не совсем. Она даёт бесстрашие и усиливает воинские навыки, во много раз.

— Воинские навыки? — Вздохнул я. — Если б они ещё были…

— Ну ты хоть раз руку в кулак сжимал? Бил по груше? — спросил Филипп Петрович.

— Ну так, было дело…

В первом классе у нас в школе работала секция карате, бесплатная для детей из неполных семей, по справке. Мы учили ката и занимались физической подготовкой; до спаррингов только-только дошли к весне, а там льготу отменили.

Какое-то время я ещё пытался заниматься самостоятельно по картинкам в самоучителе, но со временем бросил это занятие, как совершенно бесперспективное. А через пару лет и секция закрылась — преподаватель встрял в какую-то неприятную историю и попал на зону.

— Вот их хорошо, — кивнул Филипп Петрович. — Этого хватит.

— Ладно… — сказал я.

— Главное ни в коем случае не снимай его, хотя бы пару недель. Это ясно?

— А в душе? — уточнил я.

— Особенно в душе или в раздевалке. Ни в коем случае. Понимаешь, браслет обладает некоторым сдерживающим действием. Эти зверьки в человеческом обличье, которые пристали к тебе, чуют такие вещи, рептильным мозгом, и стараются не связываться. Но если уж их желание крови пересиливает страх — ни в коем случае нельзя оставаться без защиты. А то может плохо закончится.

— Ясно, — кивнул я. — Не буду снимать. Несколько недель вы сказали, да?

— По крайней мере, — кивнул Филипп Петрович.

— А потом как мне вас найти, чтобы вернуть его?

Филипп Петрович растерянно моргнул. Потом рассмеялся.

— Во-первых — искать меня не придётся, всё это время я буду рядом. Пожалуй, я задержусь в вашем городке на некоторое время. А во-вторых — настоящие вещи не одалживают. Так что теперь он твой, насовсем.

Я набрал воздуха в грудь, чтобы что-то сказать. Но все слова в голове вдруг разбежались, как испуганные тараканы. Это было слишком необычно. Кто-то подарил мне по-настоящему дорогую и ценную вещь. Не продал — а именно подарил. От самого осознания этого перехватило дыхание а в горле появился колючий ком.

— Ну ты чего? — озадаченно спросил Филипп Петрович. — Эй? Всё в порядке!

— С… спасибо! — всё-таки удалось выдохнуть мне.

— Пожалуйста! Носи на здоровье. Завтра ближе к вечеру заглянешь ко мне? Расскажешь, как всё прошло?

— Да! — охотно согласился я и утвердительно кивнул. — Да, конечно!

— Вот и славно! — улыбнулся Филипп Петрович, — а теперь быстренько домой! Времени совсем не осталось…

Я бегом добежал до